Хозяйка однажды с базара пришла...
...хозяйка с базара домой принесла помидоркидвухвидовцветнуюкапустуавокадокореньсельдереяшпинативешенки, триста рублей в кармане и не принесла этот чертов арборио, увы и ах.
Вчера, выслушав какую-то очередную мою байку, приятель сказал с сомнением: "Ну, может, что-то и есть в этом неумении копить деньги.,,"
Ничего в этом, конечно, нет, кроме невыносимой легкости бытия. Я мастерски умею загнать себя в угол, а потом из этого угла начать неистово и агрессивно отбиваться от всего, пожалуй, потому что из угла можно отбиваться только в одном направлении - вперед, умею довести бардак в доме и голове до абсурда, чтобы потом начать яростно наводить порядок, раскладывать все по полочкам, если полочек не хватает, организовывать их себе, вспоминать про ежедневники, про приложения для бюджета, про тайм-менеджмент, про библиотеки и упорядоченный быт, чтобы начать снова готовить, надо месяц сидеть на булках и макдаковской еде, чтобы любить людей, надо пару недель всех люто ненавидеть - к черту полумеры и элементарный гуманизм.
Я стала мастером устного жанра, мои истории разлетаются, не успев обрести письменного воплощения, десятки и сотни необработанных, нешлифованных рассказок раскатываются, как стеклянные бусины, звонко отскакивают от пола, запрыгивают в щели и остаются там лежать в пыли, рядом с тусклыми монетками и прошлогодними яблочными семечками.
Я так громко говорю, что у меня от себя самой болит голова, вокруг меня слишком много людей, которым нужно мое внимание, и я пытаюсь говорить погромче и махать руками пошире, чтобы за раз охватить побольше народу, авось, и хватит на некоторое время, и будет полчаса, чтобы выдохнуть и посидеть в одиночестве.
Мои слова - белым мелом на зеленой доске, убористым почерком в блокноте, размашистым в ученических тетрадях - живут сами по себе, меня не спросясь, обретают новые дурацкие смыслы. Но я потихоньку собираю их и нанизываю, не хватит на бусы - наберу на браслет, чем лаконичнее, тем оно лучше.
Вчера, выслушав какую-то очередную мою байку, приятель сказал с сомнением: "Ну, может, что-то и есть в этом неумении копить деньги.,,"
Ничего в этом, конечно, нет, кроме невыносимой легкости бытия. Я мастерски умею загнать себя в угол, а потом из этого угла начать неистово и агрессивно отбиваться от всего, пожалуй, потому что из угла можно отбиваться только в одном направлении - вперед, умею довести бардак в доме и голове до абсурда, чтобы потом начать яростно наводить порядок, раскладывать все по полочкам, если полочек не хватает, организовывать их себе, вспоминать про ежедневники, про приложения для бюджета, про тайм-менеджмент, про библиотеки и упорядоченный быт, чтобы начать снова готовить, надо месяц сидеть на булках и макдаковской еде, чтобы любить людей, надо пару недель всех люто ненавидеть - к черту полумеры и элементарный гуманизм.
Я стала мастером устного жанра, мои истории разлетаются, не успев обрести письменного воплощения, десятки и сотни необработанных, нешлифованных рассказок раскатываются, как стеклянные бусины, звонко отскакивают от пола, запрыгивают в щели и остаются там лежать в пыли, рядом с тусклыми монетками и прошлогодними яблочными семечками.
Я так громко говорю, что у меня от себя самой болит голова, вокруг меня слишком много людей, которым нужно мое внимание, и я пытаюсь говорить погромче и махать руками пошире, чтобы за раз охватить побольше народу, авось, и хватит на некоторое время, и будет полчаса, чтобы выдохнуть и посидеть в одиночестве.
Мои слова - белым мелом на зеленой доске, убористым почерком в блокноте, размашистым в ученических тетрадях - живут сами по себе, меня не спросясь, обретают новые дурацкие смыслы. Но я потихоньку собираю их и нанизываю, не хватит на бусы - наберу на браслет, чем лаконичнее, тем оно лучше.