Янтарный город на севере
...где воздух пахнет корицей и тмином, и ещё чем-то странным, чего я никогда не могу разгадать (ревень, цидония? белый шоколад?). По улицам здесь бродят чайки, важные до ужаса, и ходят люди с прозрачными ресницами. Когда жители этого города ложатся спать, им снятся пенистые волны и сосны на песчаном берегу, поэтому глаза у них, когда проснутся, будут цвета холодного балтийского моря. Если бы Рига была человеком, она была бы рыжей, рыжей девочкой, страшно красивой и страшно недолюблённой; в её лоскутных карманах скрывались бы ножи и книжки, а в волосах горели желтые гирляндовые огоньки.
Когда духи места возращаются в Ригу, им порой приходится ходить человеческими путями. Это непросто даже для таких как мы, не то что для волшебных существ, не привыкших к невзгодам, поэтому духи иногда ошибаются, выдают себя случайными фразами, как та пожилая пара неделю назад в аэропорту.
«К чудесам я привыкла», - говорит своёму спутника женщина, когда автобус подъезжает к самолёту. - «К настоящим, обычным чудесам - привыкла, как и все мы. Но того, как эта груда металла летает... Этого я понять не могу».
В самом центре Старого Города старик играет на шарманке. Если подойти к нему, кинуть в шапку монетку и заглянуть в глаза, окажется, что он уже минуту как перестал играть и смотрит на тебя с диким удивлением: ты кто такая? ты меня заметила? Такого не может быть, меня никто не замечает - уже тысячи, тысячи лет.
Когда я в Риге, я замечаю всё: надпись на стене «будь добрее к людям», и страшную апокалиптичную тишину, и бумажные звезды, развешенные в узком каменном переулке. Говорят, первая любовь никогда не перестаёт - так и есть, не перестаёт, не заканчивается. Каждый раз, когда уезжаю, когда машина пересекает мост, я оборачиваюсь, смотрю и стараюсь сохранить в памяти тот свет.
Весь твой вечный янтарный свет.
Когда духи места возращаются в Ригу, им порой приходится ходить человеческими путями. Это непросто даже для таких как мы, не то что для волшебных существ, не привыкших к невзгодам, поэтому духи иногда ошибаются, выдают себя случайными фразами, как та пожилая пара неделю назад в аэропорту.
«К чудесам я привыкла», - говорит своёму спутника женщина, когда автобус подъезжает к самолёту. - «К настоящим, обычным чудесам - привыкла, как и все мы. Но того, как эта груда металла летает... Этого я понять не могу».
В самом центре Старого Города старик играет на шарманке. Если подойти к нему, кинуть в шапку монетку и заглянуть в глаза, окажется, что он уже минуту как перестал играть и смотрит на тебя с диким удивлением: ты кто такая? ты меня заметила? Такого не может быть, меня никто не замечает - уже тысячи, тысячи лет.
Когда я в Риге, я замечаю всё: надпись на стене «будь добрее к людям», и страшную апокалиптичную тишину, и бумажные звезды, развешенные в узком каменном переулке. Говорят, первая любовь никогда не перестаёт - так и есть, не перестаёт, не заканчивается. Каждый раз, когда уезжаю, когда машина пересекает мост, я оборачиваюсь, смотрю и стараюсь сохранить в памяти тот свет.
Весь твой вечный янтарный свет.
Click to view