Такеши Китано «Фейерверк» (hana-bi»)
В 1996 г. Такеши Китано разбился на только что купленном мотоцикле. Это отразилось на его лице, одна половина которого онемела. Пройдя по тонкому лезвию бритвы, разделяющей жизнь и смерть, он ещё в большей степени убедился в том, что между ними ничего нет, никакой середины, никакого страдания («смерть - это путь, ведущий к уменьшению страдания», - философски подмечает Китано)
Ещё в юношеские годы Такеши (или «Бит Такеши» - его творческий псевдоним, пришедший из TV-шоу, которые в большом количестве он ведёт в Японии) увлекался экзистенциальной философией Сартра и Камю. Также ему, безусловно, знаком кодекс самурая, который гласит: «Смерть - это путь самурая». У Китано особое отношение к смерти, во многом непонятное европейцу, хотя именно европейцами и осмысленное.
Камю в одной из своих работ писал, что главное в жизни - это определиться со смертью, а именно с тем, как она произойдёт. Жизнь мы не выбираем, она даётся нам изначально без нашего ведома и согласия, зато смерть оставляет за нами право выбора, определяющего, в свою очередь, путь предшествующей ей жизни.
Если попытаться выразить эту мысль максимально чётко, лучше всего обратиться к творчеству знаменитого русского поэта серебряного века Михаила Кузмина, который в своём цикле стихов «Александрийские песни» очень эффектно подмечает такой взгляд на вещи.
"Сладко умереть на поле битвы за родину, слыша кругом: "Прощай, герой! " - пишет Кузмин, указывая нам на то, что человек, выбравший путь героической смерти, будет и жизнь свою выстраивать в соответствии с вечным стремлениям к подвигам.
"Сладко умереть маститым старцем... слыша кругом "прощай отец" - тот, кто хочет умереть в окружении детей и внуков, должен и жить в соответствии с этим желанием - плодить, воспитывать и пр.
Но еще слаще, еще мудрее,
Истративши все именье,
Продавши последнюю мельницу
Для той, которую завтра забыл бы,
Вернувшись после веселой прогулки
В уже проданный дом, поужинать
И, прочитав рассказ Апулея в сто первый раз,
В теплой душистой ванне, не слыша никаких прощаний,
Открыть себе жилы.
И чтобы в длинное окно у потолка
Пахло левкоями, светила заря
И вдалеке были слышны флейты.
Таким образом, самым предпочтительным, а, следовательно, и максимально осознанным/ свободным способом ухода из жизни для Кузмина является самоубийство в стиле римского писателя Петрония. Такого рода выбор, как мы уже поняли, предопределяет жизнь. Тон и ритм стихотворения чётко выражает это настроение.
Герой Такеши - полицейский Нише тоже выбирает путь Кузмина, вот только с другими ментальными особенностями: не римско-эллинистическими, а японскими.
Что движет его рукой? И чего он хочет добиться убийством своей больной лекимией жены и себя самого?
Гринуэй, во всех интервью заявляет, что есть две вещи, ради которых стоит снимать кино - это «Секс и смерть» или по Фрейду: «Эрос и Тонатос». Китано в своих фильмах придерживается аналогичной диады, вот только с другими акцентами, на мой взгляд. Практически во всех его фильмах противопоставляется насилие и любовь, цветок и пламя (японское слово «hanabi» означает «фейерверк», но, написанное через дефис, оно делится на две составные части: «hana» - «цветы» и «bi» - «огонь»), которые, стремясь друг к другу, образуют одно течение, неизбежно затягивающее их в «бесшумное море» смерти (море в японской мифологии является основополагающим источником жизни и смерти, из него произошли все существа, в него же они и вернутся). И, что самое удивительное для нас, европейцев, - это то, что для Китано, воспитанного в традиционной японской семье, это стремленье представляется мало того, что нормальным, так ещё и правильным, а, следовательно, желаемым.
Он - «жестокий полицейский», он имеет силу, и привык убивать, он стреляет огнём, и сам им является. Она - милая и простодушная девушка, обречённая на скорую кончину от неизлечимой болезни, она настолько естественна, что напоминает прекрасный девственный цветок. Эти две стихии сливаются в одну и, в этот самый момент, когда гармония становится абсолютной, делая бессмысленным отделение одной части от другой (они становятся похожими на мифическое Платоновское существо «Андрогин», представляющее из себя человека с двумя головами, четырьмя ногами и руками и являющегося символом объединенной в одно целое любви), появляется смерть, которая становиться здесь скорее не горем, а радостью, фейерверком в честь любви.
Закончу рецензию я, пожалуй, своим стихотворением, возникшим под впечатлением от этого фильма и фантастически прекрасной музыки постоянного композитора Китано Джо Хисаиши. Его необходимо читать внимательно, т.к. там много отсылок к фильму, медленно и желательно под музыку маэстро (см. P.S.).
Печальные капли музыки
падают с крыши.
Слышишь?
Бесшумное море,
на экране - кино…
Вот оно - Счастье:
безбрежное, нежное,
как и мое,
Стучится о занавес слёз.
Любовь слепая,
полная, немая,
не моя.
Наверно чувств
хруст
застыл
на ветках сакуры
безмолвно,
снежно.
Белая дорога,
машина вдалеке
и лики крови
на картине той…
Стой!
Свой курок я не нажал ещё.
Жизнь бесконечна!
Фильм «Фейерверк» получил Золотого льва на фестивале в Венеции в 1997г, возродив былой интерес и значение японского, да и в целом, азиатского кино в мировом кинопроцессе.
P.S. Скачать Joe Hisaishi - Pure White.mp3 с WebFile.RU - музыка для прочтения стихотворения
Скачать Joe Hisaishi - Thank You... for Everything.mp3 с WebFile.RU - заглавная композиция фильма (фантастически прелестная, под нё хочется путешествовать, узнавать мир, грустить и плакать)