касьян и кальян
Софья Касьяненко выкладывает в соцсеть видео, где она в 11 лет снялась в какой-то телевизионной передаче. Я кликаю, оказываюсь в этой передаче: маленькая Соня что-то старательно делает, поёт. Потом начинает музыка, я приглашаю Соню на медленный танец. Одиннадцатилетняя Соня как раз такого роста, чтобы положить голову мне на плечо (сейчас-то наоборот).
Видео заканчивается. Я возвращаюсь в реальность. Хочу похвастаться Соне, что танцевал с ней. В классе составлены парты, по периметру, как на днях рождения. В дальней части, у окон, Соня пригласила друзей и угощает пирогами и тортами. На моём столе, рядом с дверью, пусто. Я спрашиваю, откуда пироги. Касьян что-то мямлит, из чего я делаю вывод, что меня в расчёт не брали. Темнею лицом. Хватаюсь за пальто, но понимаю, что это недопустимая, несоразмерная истерика и остаюсь страдать.
С линером в руке, захожу в фейсбук, чтобы оставить злополучный комментарий, но не нахожу там Сониного поста. Иду во вконтакте. Это старая, проклеенная скотчем газета. На первой странице в квадратиках - аватарки друзей, переворачиваю страницу - там новостная лента. На третьей странице нахожу Cонин пост. Как же оставить комментарий в газете, чтобы почерк распознался? Понимаю, что нужно вписывать по букве в пустые квадратики.
Соня подходит, садится рядом, спрашивает: что, у тебя сегодня самый ужасный день в жизни, что ты такой мрачный? Я пытаюсь перевести свою обиду в слова. Соня: ой, всё, хватит. Взмахивает тонкими руками, пытается встать и уйти. Я ловлю её за запястья и усаживаю обратно.
***
Мы с товарищем смотрим, как ещё один наш приятель прыгает с парашютом с небольшой высоты, типа высоты двухэтажного дома. Я говорю, давай сфотографирую. Приметил, в какой точке земли тот приземляется, и замеряю там фокус, потом поднимаю объектив и даю отмашку: прыгай! На четвёртом дубле он приземляется неудачно. Мы подбегаем к нему. Наверняка поломал ногу. Второй товарищ всё пытается куда-то его повернуть, я говорю, ты что, не трогай, кость сместишь, сейчас скорая приедет.
Через пару минут приезжает скорая. Немедля втыкают в раненного товарища огромный шприц, а мне в плечо какую-то иглу. Ему обезболивающее, у меня берут анализ крови. Мы, говорят, в каком-то месте, где свирепствует эпидемия, и пока они не сделают анализ крови, мы в город не поедем.
Выгружают лабораторное оборудование. Пока один из медиков возится с кровью, второй раскуривает кальян. Потом мы все садимся выпивать. Пьём ликёры. Мне насыпают полный стакан льда и заливают бейлисом - знают, что люблю. Хорошо болеется в Дании.
Видео заканчивается. Я возвращаюсь в реальность. Хочу похвастаться Соне, что танцевал с ней. В классе составлены парты, по периметру, как на днях рождения. В дальней части, у окон, Соня пригласила друзей и угощает пирогами и тортами. На моём столе, рядом с дверью, пусто. Я спрашиваю, откуда пироги. Касьян что-то мямлит, из чего я делаю вывод, что меня в расчёт не брали. Темнею лицом. Хватаюсь за пальто, но понимаю, что это недопустимая, несоразмерная истерика и остаюсь страдать.
С линером в руке, захожу в фейсбук, чтобы оставить злополучный комментарий, но не нахожу там Сониного поста. Иду во вконтакте. Это старая, проклеенная скотчем газета. На первой странице в квадратиках - аватарки друзей, переворачиваю страницу - там новостная лента. На третьей странице нахожу Cонин пост. Как же оставить комментарий в газете, чтобы почерк распознался? Понимаю, что нужно вписывать по букве в пустые квадратики.
Соня подходит, садится рядом, спрашивает: что, у тебя сегодня самый ужасный день в жизни, что ты такой мрачный? Я пытаюсь перевести свою обиду в слова. Соня: ой, всё, хватит. Взмахивает тонкими руками, пытается встать и уйти. Я ловлю её за запястья и усаживаю обратно.
***
Мы с товарищем смотрим, как ещё один наш приятель прыгает с парашютом с небольшой высоты, типа высоты двухэтажного дома. Я говорю, давай сфотографирую. Приметил, в какой точке земли тот приземляется, и замеряю там фокус, потом поднимаю объектив и даю отмашку: прыгай! На четвёртом дубле он приземляется неудачно. Мы подбегаем к нему. Наверняка поломал ногу. Второй товарищ всё пытается куда-то его повернуть, я говорю, ты что, не трогай, кость сместишь, сейчас скорая приедет.
Через пару минут приезжает скорая. Немедля втыкают в раненного товарища огромный шприц, а мне в плечо какую-то иглу. Ему обезболивающее, у меня берут анализ крови. Мы, говорят, в каком-то месте, где свирепствует эпидемия, и пока они не сделают анализ крови, мы в город не поедем.
Выгружают лабораторное оборудование. Пока один из медиков возится с кровью, второй раскуривает кальян. Потом мы все садимся выпивать. Пьём ликёры. Мне насыпают полный стакан льда и заливают бейлисом - знают, что люблю. Хорошо болеется в Дании.