"Прямой Путин" с точки зрения эффективности коммуникаций
Специалисты раскрывают нам тайны "построения картинки" и скрытые посылы такого жанра как "Прямой Путин". Внимательно внимаем. Говорит Екатерина Добрынина, заместитель главного редактора «Литературной газеты» в передаче на Радио "Свобода": Потому что любая такая прямая линия - это не просто диалог, он всегда делается по четким законам жанра. Это знают и психологи, и политтехнологи. Это целая отрасль такой прикладной науки.
Да, действительно, тут должны быть люди красивые, желательно бодрые. Потому что, как они говорят, не вербальный месседж, то есть бессловесный посыл должен быть очень четким, что, да, в стране люди не жируют, но они красивые, умеют грамотно говорить.
Они обращаются к власти, что очень немаловажно, с почтением, но несколько с таким вольномыслием...
Но при этом в кадре должен быть стандартный набор - активное население, старость, но благообразная, обязательно военные. Причем, желательно военные, которые пользуются наибольшим уважением - поэтому там были подводники и ветераны.
Конечно, хотя вопрос был про прапорщиков, которых, к сожалению, увековечили в анекдотах так, что мало не покажется, но тем не менее. А потом, когда мы еще просматривали, я сказала, сейчас точно появится какая-то социальная штуковина. Сейчас будет материнство, детство или какая-то старость. Точно! Беременная женщина из Хабаровска. Это просто на самом деле штамп политтехнологический, сценарный и так далее, но штамп настолько стабильный, что если бы его не было…
Это как новогоднее приветствие президента. Это как та самая елка. Это ритуалы! Как говорил, по-моему, чуть ли не Лао Цзы, если не ошибаюсь, - ритуал успокаивает, любой ритуал - начиная от свадьбы кончая поминками. Понимаете, мы наблюдаем ритуал. Совершенно неважно, что ответит президент. Важно - как он говорит, важно - кто с ним в диалоге, важно - общее ощущение стабильности. Я сейчас не говорю действительно о содержании. Содержание может быть любым.
Максим Гликин (Ведомости): Насчет военных я бы добавил. Очень забавно, что их очень много. Это была как бы первая часть, такая самая ударная. Почему? Потому что в армии действительно колоссальное недовольство. Вой стоит, вопль стоит, на самом деле. Потому что мало того, что все их социальные вопросы никто ведь не решил - проблема с жильем, с деньгами. А сейчас еще у них появляется вторая страшная вещь - массовое увольнение, сокращение. В эфире сказали - 200 тысяч! Конечно, он сказал, что те, кто уже выслужили, и не сразу, постепенно, но 200 тысяч офицеров! Это армия! Это такой сеанс гипноза для военных - все нормально, им все отвечают, им все объясняют, их успокаивают. Это некий важный… Вероятно, с этого и начали, чтобы как-то немножко успокоить эту аудиторию. Не знаю, успокоят или нет, но это был такой важный сигнал.
Екатерина Добрынина: Единственное, что можно понять из этой линии, что, да, товарищи, будет плохо. Вам будут говорить, что будет лучше, кому-то повезет, но когда, например, я слышу фразу: «Мы будем перераспределять доходы от нефтянки за счет обеспеченных людей, которые могут позволить себе иметь машину», дорогие товарищи, это уже и есть дыхание кризиса. Если обеспеченный - это тот, кто имеет машину, а это большая часть населения больших городов, это люди, которые далеко не самые обеспеченные, если они становятся богатыми, то кто же тогда бедные?
Слушатель : Теперь два момента, которые просто резанули. Фермер выходит один, а вслед за ним другой. Понимаете, эта шизофрения, что у нас ни дна, ни покрышки у кризиса, но мы будем иметь то-то и то-то, продолжается. Человек говорит: «Минсельхоз обещал по пять брать с копейками. Я по себестоимости покупаю по 2 с чем-то. Что делать?» Я бы на его месте, конечно, прибавила, что уже самоубийства пошли на этом уровне. Знаете, застрелился фермер бедненький.
Именно поэтому. Обращался он во все инстанции. Никто не помог. Человек наложил на себя руки. Да, Путин объясняет, что у нас есть договоренность, мы обещали, мы столько-то в рамках нацпроекта… Но это же не соответствует действительности. Второй фермер выходит (вы потом, когда будете анализировать, вам подтвердят) и говорит еще более убийственную информацию, что ничего не работает. А он говорит - я надеюсь, что вы попадете в какое-то там число. Вообще, по сельхозпродукции стало ясно из одного еще объяснения. Там какая-то прилизанная фабрика, где все в белых фартучках. Он сказал, что мы будем сокращать поставки так называемого «красного» мяса из-за границы, но должен сказать честно, что никаких у нас внутри страны запасов и возможностей покрыть (особенно в больших городах) запросы нет, не существует. То есть он каким-то умелым образом и катастрофу, и в то же время как бы все хорошо умеет сочетать. Это какой-то волшебник.
Потом по молоку. В Новгороде, мать говорит, отменил просто своим волевым решением кухню молочную. Караул! Что делать?! Знаете, что он ответил? Он сказал, что я не знаю, по какой причине он так сделал. Но в следующие выборы вы его накажите. А до следующих выборов, кто доживет - неизвестно.
Да, действительно, тут должны быть люди красивые, желательно бодрые. Потому что, как они говорят, не вербальный месседж, то есть бессловесный посыл должен быть очень четким, что, да, в стране люди не жируют, но они красивые, умеют грамотно говорить.
Они обращаются к власти, что очень немаловажно, с почтением, но несколько с таким вольномыслием...
Но при этом в кадре должен быть стандартный набор - активное население, старость, но благообразная, обязательно военные. Причем, желательно военные, которые пользуются наибольшим уважением - поэтому там были подводники и ветераны.
Конечно, хотя вопрос был про прапорщиков, которых, к сожалению, увековечили в анекдотах так, что мало не покажется, но тем не менее. А потом, когда мы еще просматривали, я сказала, сейчас точно появится какая-то социальная штуковина. Сейчас будет материнство, детство или какая-то старость. Точно! Беременная женщина из Хабаровска. Это просто на самом деле штамп политтехнологический, сценарный и так далее, но штамп настолько стабильный, что если бы его не было…
Это как новогоднее приветствие президента. Это как та самая елка. Это ритуалы! Как говорил, по-моему, чуть ли не Лао Цзы, если не ошибаюсь, - ритуал успокаивает, любой ритуал - начиная от свадьбы кончая поминками. Понимаете, мы наблюдаем ритуал. Совершенно неважно, что ответит президент. Важно - как он говорит, важно - кто с ним в диалоге, важно - общее ощущение стабильности. Я сейчас не говорю действительно о содержании. Содержание может быть любым.
Максим Гликин (Ведомости): Насчет военных я бы добавил. Очень забавно, что их очень много. Это была как бы первая часть, такая самая ударная. Почему? Потому что в армии действительно колоссальное недовольство. Вой стоит, вопль стоит, на самом деле. Потому что мало того, что все их социальные вопросы никто ведь не решил - проблема с жильем, с деньгами. А сейчас еще у них появляется вторая страшная вещь - массовое увольнение, сокращение. В эфире сказали - 200 тысяч! Конечно, он сказал, что те, кто уже выслужили, и не сразу, постепенно, но 200 тысяч офицеров! Это армия! Это такой сеанс гипноза для военных - все нормально, им все отвечают, им все объясняют, их успокаивают. Это некий важный… Вероятно, с этого и начали, чтобы как-то немножко успокоить эту аудиторию. Не знаю, успокоят или нет, но это был такой важный сигнал.
Екатерина Добрынина: Единственное, что можно понять из этой линии, что, да, товарищи, будет плохо. Вам будут говорить, что будет лучше, кому-то повезет, но когда, например, я слышу фразу: «Мы будем перераспределять доходы от нефтянки за счет обеспеченных людей, которые могут позволить себе иметь машину», дорогие товарищи, это уже и есть дыхание кризиса. Если обеспеченный - это тот, кто имеет машину, а это большая часть населения больших городов, это люди, которые далеко не самые обеспеченные, если они становятся богатыми, то кто же тогда бедные?
Слушатель : Теперь два момента, которые просто резанули. Фермер выходит один, а вслед за ним другой. Понимаете, эта шизофрения, что у нас ни дна, ни покрышки у кризиса, но мы будем иметь то-то и то-то, продолжается. Человек говорит: «Минсельхоз обещал по пять брать с копейками. Я по себестоимости покупаю по 2 с чем-то. Что делать?» Я бы на его месте, конечно, прибавила, что уже самоубийства пошли на этом уровне. Знаете, застрелился фермер бедненький.
Именно поэтому. Обращался он во все инстанции. Никто не помог. Человек наложил на себя руки. Да, Путин объясняет, что у нас есть договоренность, мы обещали, мы столько-то в рамках нацпроекта… Но это же не соответствует действительности. Второй фермер выходит (вы потом, когда будете анализировать, вам подтвердят) и говорит еще более убийственную информацию, что ничего не работает. А он говорит - я надеюсь, что вы попадете в какое-то там число. Вообще, по сельхозпродукции стало ясно из одного еще объяснения. Там какая-то прилизанная фабрика, где все в белых фартучках. Он сказал, что мы будем сокращать поставки так называемого «красного» мяса из-за границы, но должен сказать честно, что никаких у нас внутри страны запасов и возможностей покрыть (особенно в больших городах) запросы нет, не существует. То есть он каким-то умелым образом и катастрофу, и в то же время как бы все хорошо умеет сочетать. Это какой-то волшебник.
Потом по молоку. В Новгороде, мать говорит, отменил просто своим волевым решением кухню молочную. Караул! Что делать?! Знаете, что он ответил? Он сказал, что я не знаю, по какой причине он так сделал. Но в следующие выборы вы его накажите. А до следующих выборов, кто доживет - неизвестно.