Гуся
Гусей мы прозвали пушистую гусеницу бабочки медведицы-кайи. В первых числах июня Гусю отловил в огороде папа, а я привезла её домой, в надежде вырастить из гусеницы здоровую красивую бабочку. Под жильё определили Гусе круглую, как аквариум, вазу.
Первые дни мы угощали гостью самыми разнообразными листочками и цветочками (гуся-гуся-гуся!), самыми на наш взгляд аппетитными и свежими, а потом смотрели, как Гуся их грызёт и страшно радовались.
Гуся ела и какала, ела и какала, бесконечно. От пухлых березовых серёжек она оставляла тоненькие кочерыжки и кучки прекрасных зелёных какашек чудесно похожих на только что съеденные серёжки.
«Я спасла от тебя огород» - так я думала глядя на обжору.
Однажды Гуся загрустила и почти перестала есть. Не обратила она внимания ни на розовые лепестки шиповника, ни на молодые листья липы. Мы с Хомячком затревожились, поочерёдке подходили к Гусиной вазочке, долго задумчиво разглядывали её через стекло и качали головой.
Потом я вычитала, что смена корма не идёт гусеницам на пользу. Недолго посовещавшись мы молча выкинули из аквариума весь шведский стол и застелили пол одними одуванчиковыми листьями.
Гуся ожила, на одуванчиках раздобрела, подросла, раздулась, из-под шерсти можно стало увидеть её глаза и шею, и уже не сомневаться где там голова, а где хвост.
Но она вовсе не собиралась окукливаться! Пока я не принесла ей небольшой листик лопуха. 13 июня из лопушиного листа Гуся принялась устраивать кокон
и, завернувшись в лист целиком, она для нас пропала.
Первые две-три недели вылупления бабочки мы точно не ждали, но потом - пора бы и честь знать! Когда? Скоро ли? Сколько гусеницы лежат на сохранении? А живая ли она там вообще? Вооружившись ножничками и скальпелем мы чрезвычайно аккуратно приоткрыли лопушиный конвертик.
В нём, в тончайшей паутинке, лежала блестящая тёмная куколка.
Я пощекотала ей пузико кончиком кисточки. Ой! - куколка пошевелилась. Уф, живая, значит.
23 июля, на 41 день после окукливания, в промежутке между часом и тремя ночи, перерождённая Гуся выбралась из кокона и повисла на полоске бинта расправить крылья и обсушиться. Я этого не увидела. Никто не увидел. В три часа ночи бабочку обнаружила дочь, проснувшаяся и потянувшаяся выключить забытый свет.
Утро 23 июля стало для меня счастливым! День - обычный рабочий. Вечер - любование прекрасной гусей. Вся она такая в мехах, в шелках.
В половине одиннадцатого решено было выпустить Гусю на волю (она ночная бабочка, потому и на ночь глядя). Я представляла как Гуся будет сидеть у меня на пальце, как свежий вечерний ветерок заберётся в её мех, взъерошит его, как заволнуются крылья, и как впервые распахнутся, Гуся как будто проснётся… Пора, красавица, проснись! Но бабочка вцепилась лапками в палец и не желала даже усом пошевелить.
И что теперь? Домой обратно нести? Посадить на куст? Нет, лучше посадить на ствол дерева. Обойдя дом мы выбрали клён у забора. Бабочка поупиралась, но уступила подпинываниям в зад и перелезла-таки на ствол. Мы постояли рядышком, грустно по-сиротски повздыхали, сделали несколько фотокадров и пошли домой. Живи, Гуся! Удачи тебе. Будь сильной.
Спустя наверно полчаса посмотрели сделанные фотографии. Ужас! Кошмар! На фотографии стало видно, что сантиметрах в двадцати ниже бабочки на стволе сидела… страшная многоногая сколопендра!
На улице её не было видно, темно было, фотовспышка только на миг могла открыть её присутствие.
Как были в пижамах, набросив поверх курточки, мы с Хомячком понеслись снова на улицу, к дереву, спасать Гусю (в этот раз предусмотрительно взяли с собой фонарик). Но ни бабочки, ни сколопендры на стволе уже не было. Быть может Гуся упала в траву? Свеча фонариком под ноги я принялась обшаривать кустарник и траву под деревом. Никого.
Тут Хомячок тронул меня сзади. Я подняла голову, оглянулась… Совсем рядом, примерно в трёх метрах от нас бродил человек, тоже светил под ноги фонариком и тоже обшаривал траву. В руке он держал полиэтиленовый пакет и что-то туда складывал. Я аж рот открыла от изумления. Понятно что мы тут делаем, а он то чего? Ночь на дворе. В голове пронеслись разные варианты: он хозяин сколопендры (если мы обыкновенно ищем бабочку, то почему он не может искать сбежавшую сколопендру?); а может трава кишит сколопендрами, их он и собирает; он увидел нашу бабочку и хочет её поймать, и забрать себе; это место пересечение параллельных реальностей. Я не выдержала и прямо спросила: «А что это вы тут делаете?». «Червей собираю, на рыбалку, они после дождя из земли вылазят, бойкие такие». «Аа-а-а, - говорю - а мы бабочку ищем». Наверно он подумал, что мы тоже червей собираем.
Ни с чем вернулись мы домой. Перед сном я нашла в интернете ту сколопендру. Не сколопендра она, а костянка обыкновенная - хищник, питается насекомыми. Лишь бы Гусю нашу не обидела, и чтобы Гуся благополучно улетела по своим бабочковым важным делам.
Остался на память от Гуси лопушиный сухой свёрток с пустым коконом внутри.
