Несколько кадриков из придворной жизни воробьёв в ленный полдень
Около получаса я дожидалась во дворе дома возвращения Бобра из магазина и от нечего делать поглядывала за воробьями. Сколько лет стоит дом столько лет воробьи постоянные в нём жильцы. Зимой смирно себя ведут, и вообще носит их весь день где-то, ночевать только являются, а как весна наступает, начинают шуметь с самого рассвета. Несколько раз слышала сетования жильцов, чьи окна во двор выходят, что воробьи по утрам спать не дают. Ну да, воробей не соловей, а по мне дак в любое время суток под чириканье спать веселее, чем под грохот трамваев.
Воробушки скачут по травке, а чуть волнение какое себе выдумают, так всей толпой -ФЫРХ! - прячутся под брюхами легковых автомобилей. И сидят под машинами, и там дремлют. Выходят из тени чтоб на солнышке погреться, почиститься, пообщаться коллективом.
Смотрела я на них и не покидало чувство - это одна семья, один клан, все они друг другу знакомые, общие у них мысли и дело. Как одна садишная группа на прогулке. А если посмотреть на каждого по отдельности, так каждому свой характер надумывается.
Чистятся воробушки старательно.
Если позабыть, что воробьи наши давние хорошо знакомые, то можно увидеть, что воробушки просто красавцы и красавицы. Какие спинки! Какие пёрышки!
Один воробей пёрышко нашёл, держит в клюве, но неудобно видать ухватил, хочется ему взяться покрепче. Но только откроет клюв, пёрышко тут же ветерок уносит, воробей за ним, догонит, лапой прижмёт и снова хвать в клюв. Может пёрышко ему горло щекотит, потому что воробей с ним недолго скачет, снова ветру отдаёт и снова догоняет. Умучился совсем, всё пёрышко изжевал. И в очередной раз ка-а-ак чирикнет во всё горло, аж язык наружу. Умора! А вот две девочки воробьихи гоняются за воробьём. Не на лету, а скачут по дорожке. Не просто так в догонялки играют, а явно желают досадить пацану. Он едва лапы уносит, огрызается на них, а девки отступят лишь на секунду, переглянутся, и давай снова донимать.
Внутри группы ежеминутные, ежесекундные сюжетные историйки случаются, и все они часть одной большой.