Мы все Влад Ковалёв, каждый по одиночке.
Оригинал взят у budimir в Мы все Влад Ковалёв, каждый поодиночке.
Недавно возникла мысль написать роман о человеке, всецело поглощённом идеей исправления прошлого, где он видит главный корень зла дня сегодняшнего. Ему представляется, что сейчас история взяла тайм-аут, поэтому от настоящего временно можно отвлечься, пустить его на самотёк. И он страстно отдаётся мечтам о создании машины времени, дотошно перебирает различные сценарии развития событий в далёком прошлом, размышляя, а что было бы, если было бы так, или вот так.
В конце концов ему как будто удаётся нащупать в прошлом точку бифуркации, повлияв на которую правильным образом, можно получить совершенно иной, счастливый и прекрасный исход. Он почти уверен, что знает, как это сделать.
Как вдруг оказывается, что история, на чьё настоящее он тщился повлиять через прошлое, полагая, что настоящее замрёт и подождёт, и не думала брать тайм-аут. Она стремительно и бесконтрольно развивалась. Сегодня настоящее, от которого он отмахивался как от назойливой мухи, выглядело намного мерзее и страшнее, чем вчера, когда он задумался о его исправлении. И теперь ему нужно было бы вернуться в своё собственное вчера, чтобы оттуда исправить теперешнее сегодня...
Ещё не написано ни строчки, а я уже почувствовал себя героем этого романа в его финале. Узнав, что на процессе по делу двоих обвиняемых в совершении сразу всех громких терактов в новейшей истории Беларуси прокурор потребовал расстрела для обоих, я понял, что последнее время жил мимо и проворонил настоящее.
Приговор вынесут 30 ноября, в день моего рождения. Если он совпадёт с требованием прокурора, в этот день мне будет совсем не радостно, а стыдно и больно. Поскольку это станет приговором не только Коновалову и Ковалёву, не только белорусской власти, но и белорусскому обществу, частью которого я являюсь.
Два с половиной месяца - ровно столько длился суд над обвиняемыми в совершении четырёх взрывов на протяжении шести лет. Чрезвычайно короткий срок для дел такого рода. Недопустимая и необъяснимая спешка в ситуации, когда на кону стоит жизнь как самих обвиняемых, так и жизнь граждан республики: если будут осуждены «не те», нет никакой гарантии, что теракты не повторятся в ближайшем будущем; нельзя принять меры по предотвращению подобных преступлений, если не разобраться в мотивах и предпосылках для их совершения.
При этом так называемый процесс над так называемыми террористами прямо-таки кишит несоответствиями, подлогами и жуткостями. И уж точно не даёт ответа на вопрос, зачем Дмитрий Коновалов, малахольный, ничем не выдающийся и ко всему равнодушный белорусский токарь из провинции в одиночку терроризировал наистабильнейшую, наисправедливейшую, наинароднейшую страну. На суде он не проронил ни слова. Как эта вяленая вобла, этот унылый задохлик умудрился в 2008 году протащить два взрывных устройства на мероприятие с участием президента и взорвать одно из них в каких-нибудь ста метрах от него - тоже осталось непонятным.
«В одиночку», потому что второй фигурант дела, Владислав Ковалёв, обвиняется в недонесении о готовящемся преступлении. Именно за это (взрыв какой-то петарды в подростковом возрасте, преступление с истекшим сроком давности - не в счёт) ему сейчас и угрожает смертная казнь.
Ещё раз - вдумайтесь: парню светит вышка за недонесение.
В тоталитарном СССР, когда он убрал когти и сточил клыки, за это преступление предусматривалось наказание в виде, внимание, «лишения свободы на срок от одного года до трёх лет или исправительных работ на срок от шести месяцев до одного года». Максимум, что грозило недоносителю при Сталине за «недонесение о готовящейся или совершённой измене родине» - от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества (за недонесение об остальных, в том числе особо тяжких преступлениях, предусматривалось более мягкое наказание).
Вы понимаете, что готовится произойти на наших глазах и при нашем попустительстве?
Это даже к пресловутому «популизму» не имеет отношения - большинство белорусов не верит в виновность Коновалова и Ковалёва. В неё не верят потерпевшие.
Влада Ковалёва собираются расстрелять по двум причинам: а) потому что Дмитрий Коновалов в одиночку выглядит жалко и неубедительно, т.е. для создания видимости преступной группы; б) чтобы продемонстрировать обществу на этом примере силу государеву, её беспощадность и жестокость, с одной стороны, и абсолютную беспомощность любого гражданина перед ней, с другой.
Таким образом, государство собирается казнить Влада Ковалёва для придания солидности своей победе над терроризмом и в карательно-педагогических целях. Нормальные диктатуры так и должны себя вести, это для них естественно, ноблесс оближ. Задумал наш царь мир удивить, тоже мне.
Странным и неестественным в этой ситуации мне представляется поведение протодемократического общества, т.е. той части белорусов, которая выступает за демократические перемены. В чём я себя от них не отделяю.
Наша скупая и вялая реакция на происходящее - это позор и унижение. Если вы этого не понимаете, представьте, что на месте несчастного Ковалёва находится ваш родственник или товарищ. На его месте не так сложно оказаться.
Как вам понравится в таком случае та степень солидарности, которую вы с ним проявили?
Демократия - это прежде всего гражданская солидарность в отстаивании своих прав и свобод, заступничество за каждого согражданина, перееханного государственным комбайном. Просто из понимания, что если сегодня переехали его, а ты смолчишь, завтра, когда переедут тебя, точно так же не найдётся кому за тебя вступиться.
Если некому вступиться за Влада Ковалёва, кроме его матери, значит, некому вступиться за нас с вами. Мы все совершенно одиноки перед лицом государства, как одинок сейчас он. И потому демократии здесь просто не из чего возникнуть.
Не может она возникнуть в бинарной структуре, состоящей из диктатора и толпы. Даже если эта толпа однажды перейдёт из разрозненного, запуганного или равнодушного состояния, в котором она сейчас пребывает, в состояние всё сметающей стихии, обезумевшей и слепой, она выродит из себя новое чудо-юдо и поставит его на царство.
Я не рискну брать на себя ответственность, призывая вас к протесту в нынешних условиях, да и не верю, честно говоря, что на него кто-нибудь откликнется. Потому зря сотрясать воздух не стану.
Но в письменной-то форме вы можете свободно высказаться, этого у нас пока не отобрали. Мы вообще для чего здесь, в хиханьки да хаханьки играть?
Белорусская власть не имеет других каналов обратной связи с обществом, кроме интернета. Потому иногда, как я замечал, и виртуальный шум принимает за реальный гул.
Шумите громче, вас слушают.
Недавно возникла мысль написать роман о человеке, всецело поглощённом идеей исправления прошлого, где он видит главный корень зла дня сегодняшнего. Ему представляется, что сейчас история взяла тайм-аут, поэтому от настоящего временно можно отвлечься, пустить его на самотёк. И он страстно отдаётся мечтам о создании машины времени, дотошно перебирает различные сценарии развития событий в далёком прошлом, размышляя, а что было бы, если было бы так, или вот так.
В конце концов ему как будто удаётся нащупать в прошлом точку бифуркации, повлияв на которую правильным образом, можно получить совершенно иной, счастливый и прекрасный исход. Он почти уверен, что знает, как это сделать.
Как вдруг оказывается, что история, на чьё настоящее он тщился повлиять через прошлое, полагая, что настоящее замрёт и подождёт, и не думала брать тайм-аут. Она стремительно и бесконтрольно развивалась. Сегодня настоящее, от которого он отмахивался как от назойливой мухи, выглядело намного мерзее и страшнее, чем вчера, когда он задумался о его исправлении. И теперь ему нужно было бы вернуться в своё собственное вчера, чтобы оттуда исправить теперешнее сегодня...
Ещё не написано ни строчки, а я уже почувствовал себя героем этого романа в его финале. Узнав, что на процессе по делу двоих обвиняемых в совершении сразу всех громких терактов в новейшей истории Беларуси прокурор потребовал расстрела для обоих, я понял, что последнее время жил мимо и проворонил настоящее.
Приговор вынесут 30 ноября, в день моего рождения. Если он совпадёт с требованием прокурора, в этот день мне будет совсем не радостно, а стыдно и больно. Поскольку это станет приговором не только Коновалову и Ковалёву, не только белорусской власти, но и белорусскому обществу, частью которого я являюсь.
Два с половиной месяца - ровно столько длился суд над обвиняемыми в совершении четырёх взрывов на протяжении шести лет. Чрезвычайно короткий срок для дел такого рода. Недопустимая и необъяснимая спешка в ситуации, когда на кону стоит жизнь как самих обвиняемых, так и жизнь граждан республики: если будут осуждены «не те», нет никакой гарантии, что теракты не повторятся в ближайшем будущем; нельзя принять меры по предотвращению подобных преступлений, если не разобраться в мотивах и предпосылках для их совершения.
При этом так называемый процесс над так называемыми террористами прямо-таки кишит несоответствиями, подлогами и жуткостями. И уж точно не даёт ответа на вопрос, зачем Дмитрий Коновалов, малахольный, ничем не выдающийся и ко всему равнодушный белорусский токарь из провинции в одиночку терроризировал наистабильнейшую, наисправедливейшую, наинароднейшую страну. На суде он не проронил ни слова. Как эта вяленая вобла, этот унылый задохлик умудрился в 2008 году протащить два взрывных устройства на мероприятие с участием президента и взорвать одно из них в каких-нибудь ста метрах от него - тоже осталось непонятным.
«В одиночку», потому что второй фигурант дела, Владислав Ковалёв, обвиняется в недонесении о готовящемся преступлении. Именно за это (взрыв какой-то петарды в подростковом возрасте, преступление с истекшим сроком давности - не в счёт) ему сейчас и угрожает смертная казнь.
Ещё раз - вдумайтесь: парню светит вышка за недонесение.
В тоталитарном СССР, когда он убрал когти и сточил клыки, за это преступление предусматривалось наказание в виде, внимание, «лишения свободы на срок от одного года до трёх лет или исправительных работ на срок от шести месяцев до одного года». Максимум, что грозило недоносителю при Сталине за «недонесение о готовящейся или совершённой измене родине» - от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества (за недонесение об остальных, в том числе особо тяжких преступлениях, предусматривалось более мягкое наказание).
Вы понимаете, что готовится произойти на наших глазах и при нашем попустительстве?
Это даже к пресловутому «популизму» не имеет отношения - большинство белорусов не верит в виновность Коновалова и Ковалёва. В неё не верят потерпевшие.
Влада Ковалёва собираются расстрелять по двум причинам: а) потому что Дмитрий Коновалов в одиночку выглядит жалко и неубедительно, т.е. для создания видимости преступной группы; б) чтобы продемонстрировать обществу на этом примере силу государеву, её беспощадность и жестокость, с одной стороны, и абсолютную беспомощность любого гражданина перед ней, с другой.
Таким образом, государство собирается казнить Влада Ковалёва для придания солидности своей победе над терроризмом и в карательно-педагогических целях. Нормальные диктатуры так и должны себя вести, это для них естественно, ноблесс оближ. Задумал наш царь мир удивить, тоже мне.
Странным и неестественным в этой ситуации мне представляется поведение протодемократического общества, т.е. той части белорусов, которая выступает за демократические перемены. В чём я себя от них не отделяю.
Наша скупая и вялая реакция на происходящее - это позор и унижение. Если вы этого не понимаете, представьте, что на месте несчастного Ковалёва находится ваш родственник или товарищ. На его месте не так сложно оказаться.
Как вам понравится в таком случае та степень солидарности, которую вы с ним проявили?
Демократия - это прежде всего гражданская солидарность в отстаивании своих прав и свобод, заступничество за каждого согражданина, перееханного государственным комбайном. Просто из понимания, что если сегодня переехали его, а ты смолчишь, завтра, когда переедут тебя, точно так же не найдётся кому за тебя вступиться.
Если некому вступиться за Влада Ковалёва, кроме его матери, значит, некому вступиться за нас с вами. Мы все совершенно одиноки перед лицом государства, как одинок сейчас он. И потому демократии здесь просто не из чего возникнуть.
Не может она возникнуть в бинарной структуре, состоящей из диктатора и толпы. Даже если эта толпа однажды перейдёт из разрозненного, запуганного или равнодушного состояния, в котором она сейчас пребывает, в состояние всё сметающей стихии, обезумевшей и слепой, она выродит из себя новое чудо-юдо и поставит его на царство.
Я не рискну брать на себя ответственность, призывая вас к протесту в нынешних условиях, да и не верю, честно говоря, что на него кто-нибудь откликнется. Потому зря сотрясать воздух не стану.
Но в письменной-то форме вы можете свободно высказаться, этого у нас пока не отобрали. Мы вообще для чего здесь, в хиханьки да хаханьки играть?
Белорусская власть не имеет других каналов обратной связи с обществом, кроме интернета. Потому иногда, как я замечал, и виртуальный шум принимает за реальный гул.
Шумите громче, вас слушают.