И еще о хулиганках
Мы все больше слушаем сторону защиты, которая из всех сил пытается обелить кощуниц и сделать из них мучениц за неведомую правду.
И ни разу не слышали сторону обвинения. Думаю, что это просчет пресс-службы МВД.
Но вот мнение адвоката потерпевшей стороны Михаила Кузнецова (из интервью на РСН):
"М. КУЗНЕЦОВ: Маленькая поправка. Я адвокат потерпевшего Потанькина на предварительной стадии расследования. Но я очень хорошо знаю дело. Все 7 томов изучил. И могу сказать совершенно определенно, что, первое, совершено грубейшее по форме, по циничности, по глубине последствий хулиганство, которое детально расписано в статье 213 Уголовного кодекса Российской Федерации. Читаем 213 статью: «Хулиганство есть грубое нарушение общественного порядка». Общественный порядок грубо был нарушен. Никто не отрицает этого. Даже плясуньи в храме сами подтвердили, что они извиняются, если они что-то там нарушили. Это говорит о том, что они прекрасно знают, что в грубейшей форме нарушен общественный порядок. Порядок установлен не только в законе. Он узаконен во внутренних правилах, которые висят при входе в храм Христа Спасителя. Более того, дежурные по храму объясняют правила поведения каждому, кто в этом нуждается. Вторая часть диспозиции статьи 213, выражающая явное неуважение к обществу. Здесь тоже совершенно диспозиция выполнена полностью. В судебном деле в предварительном заключении проведенным расследованием это действительно доказано. Выражено явно было неуважение к обществу. И не только христианскому
М. КУЗНЕЦОВ: Коллега Марк (Фейгин) сказал, что они скажут то-то и то-то. Да, они выполнят то, что им порекомендуют адвокаты. Адвокаты хорошие у них, опытные, грамотные. Они выполнят то, что они говорят. Но я хорошо знаком с материалами дела. Никакой политики там нет. Ни одного документа, ни одного намека, ни одной строчки, чтобы каким-то образом это преступление выглядело как политическое - ничего там нет этого. Это чистое хулиганство, подпадающее под диспозицию статьи 213. И неотвратимость наказания на территории России - она не избирательна. Она должна касаться всех.
Ю. БУДКИН: Тяжесть хулиганства что доказывает? Откуда 7 лет там берется?
М. КУЗНЕЦОВ: Это часть вторая. Это в дерзкой грубой форме осуществлено коллективно по предварительному сговору. Все это в материалах дела доказано. Они отрепетировали это в храме Богоявления на Елохе. На чердаке отрепетировали. Все это в материалах дела есть. Все эти движения, борьба с мнимыми невидимыми противниками, видимо, с Богом, их движения с кулаками - все это там фигурирует. И это все доказано, подчеркиваю. Никакой политики там нет.
М. ФЕЙГИН: Михаил Николаевич, я Вам хочу сказать, что есть понятия квалифицирующих признаков. Есть объективная сторона преступления. Это общеизвестно. По статье 213 состав выражается исключительно действием, он не бывает бездействием. В данном случае, в храме Христа Спасителя, о чем беспристрастно свидетельствует исходник, который я выкладывал в материалах дела, видно, что они только и исключительно занимались речевыми действиями. Были выкрикнуты несколько раз за эти 40 секунд слова «Срань Господня», действительно, режущие слух, не приятные и несправедливо звучащие в храме. Нельзя такие вещи употреблять в храме. И тем не менее, «Срань Господня», было несколько выкриков из первого куплета первых буквально строчек куплета панк-композиции «Богородица, Путина прогони. И все. Больше ничего нет. Ну, какие-то телодвижения, мягко говоря, эпатажные и все. По объективной стороне этой статьи 213, части 2 они должны были разрушать церковные предметы, бить по иконам, стучаться в царские врата, срывать одеяния со священников, и тогда тяжкий состав статьи 213, части 2 имел бы место.
Ю. БУДКИН: Они этого ничего не делали.
М. КУЗНЕЦОВ: Мой коллега по процессу и по спору, то, что Вы назвали (бить, крушить и т.д.) - у нас есть специальная статья «Вандализм». Для квалификации данного деяния как хулиганство, бить, раскрашивать иконы и т.д. вовсе необязательно. Если бы это было, то была бы введена еще дополнительная статья, которая характеризуется как «Вандализм». Это первое. Второе, нет такого понятия, как панк-молебен. Панк - это отбросы, это мусор, это грязь в переводе с английского на русский, и молебен этот в таком случае… Молебен - это прошение Богу, это малая литургия. И в данном случае они совершил молебен Сатане, а не Богу.
Ю. БУДКИН: Кстати, 551-й, сейчас я Вам дам возможность возразить, господин Фейгин, 551-й, обращаясь к адвокату Кузнецову, пишет: «Статья 213 предусматривает проявление явного неуважения к обществу. Неужели нарушение никому неизвестных решений церковных соборов, которые запрещают кривляться в церкви, можно считать явным неуважением к обществу?» Не к церкви, к обществу.
М. КУЗНЕЦОВ: Я понял Ваш вопрос. И читал много об этом из интернета. Собор здесь не причем. И в материалах дела правила поведения в соборах не фигурируют. Если они есть у экспертов, то вовсе не обязательно для суда. Экспертиза не имеет никаких предпочтений в сравнении с другими доказательствами в нашем российском уголовном процессе. Поэтому это все оставим в стороне. Есть порядок поведения, уважение тысячелетней традиции, которая создала нас с вами как народ. Это традиция церковная, православная, она нас всех соединила. К ней шел народ тысячу лет. И она является позвоночником. Удар по позвоночнику, разрушение его - это разрушение России. Поэтому все это было очень грамотно высказано в газете «Русские вести», последний номер вчера вышел, почитайте.
Ю. БУДКИН: Но судят их не за разрушение России.
М. КУЗНЕЦОВ: Их судят за совершенно четкое описанное преступление, которое они абсолютно исполнили от начала до конца.
Ю. БУДКИН: Понятно. Господин Кузнецов, 656-му ответьте, он спрашивает: «А кого Вы защищаете? - ну, видимо, защищали до сегодняшнего дня, - как пострадал пострадавший, чьи интересы Вы защищали?»
М. КУЗНЕЦОВ: Этот пострадавший являлся одним из дежурных во время прохождения кощуньиц в храм. Он объяснял им как себя вести. И он был среди тех четырех человек, которые охраняли, значит, порядок внутри храма, и выводил кощуньиц из запрещенного места и проводил их до выхода из храма. Поэтому его страдания, как верующего человека, совершенно очевидны. И миллионы людей разделяют. В том числе я лично разделяю эти его переживания. У него был стресс.
М. КУЗНЕЦОВ: Хотел бы вернуться к субъективной стороне этого состава статьи 213, части 2. Он должен характеризоваться устойчивым намерением совершить это по мотивам религиозной ненависти и вражды. Нужно иметь умысел. А Вы знаете, как притягивается мотив здесь? В деле его притянули через клип, который был опубликован, обнародован после акции в храме. И причем неизвестно, в деле так и не отрегулировано, кто является помимо лиц, которые привлечены к уголовной ответственности, кто делал этот клип, кто его выкладывал, кто занимался его программной обработкой. Причем там композиция панк-молебна записана студийно. Это художественное произведение во многом, несмотря на содержание, может быть, и политическое, в чем-то антиклерикальное.
Ю. БУДКИН: Кстати, я хотел бы обратить внимание, что уже неоднократно сегодня в вопросах фигурировало - а как они туда со всей это аппаратурой заходили?
М. ФЕЙГИН: Да не было никакой аппаратуры!
Ю. БУДКИН: А кто снимал? Скрытые камеры что ли?
М. ФЕЙГИН: Нет. Снимали журналисты, которые находились там, в этом храме, одновременно с ними, которые не знали, что будет происходить.(журналисты, ясно дело, зашли туда случайно - прим.) Это была эпатажная контрконформистская, контркультурная акция.
Ю. БУДКИН: Господин Кузнецов, Юрий пишет: «Вы так описываете своего подзащитного охранника, что возникает вопрос: его ведь надо уволить, а то он в состоянии душевного волнения может и людям вред причинить. Разве может такой человек работать охранником?»
М. КУЗНЕЦОВ: Я описал его чувства точно также, как я описываю чувства свои и миллионов других православных граждан. Но не это я сейчас хотел бы подчеркнуть, а то, что возразить уважаемому коллеге Марку Захаровичу в том, что группа прошла вся, группа сопровождения. Было 5 исполнительниц и большая группа сопровождения. Пронесли гитары, пронесли инструменты. Разоблачились на амвоне солие. В это время сопровождающие снимали это все. Неправда, что там никого не было, они просто были без аппаратуры. Они все это сняли, значит, никакого слова «Путина прогони» там не звучало. Поэтому натягивают, что это политическая акция, что они «узники совести, узники внутреннего голоса». Внутренний голос - это голос темных сил. Поэтому это чисто хулиганство. Никакой политики там нет, там не присутствует. И в материалах дела это не прослеживается. Мой доверитель на той стадии, на которой я работал, подчеркиваю, что сейчас я не заключил с ним договор, я сейчас не являюсь его адвокатом в данной, конкретно сегодня вечером, ситуации. А мой доверитель как раз объяснял, он стоял и проверял. Он видел эту группу. Он сказал, что нельзя снимать. Была аппаратура. Катя Сануцевич вскрыла футляр для гитары. Он вырвал у нее эту гитару, она вырвала у него рацию, что является уже хулиганством, понимаете?
М. КУЗНЕЦОВ: Не укладывается в сознание нормального человека, который не поражен психическим расстройством, то, что мы имеем дело с грубым, явным, демонстративным хулиганством без какой-либо политической, религиозной или церковной подоплека. Это плевок, сделанный в публичном месте в душу русского народа, в душу православных, не только русских, но и всех других. Откровенно говоря, это вопиющий сигнал того, что и другие религии могут пострадать, что в отношении их святых мест то же самое надругательство может произойти. Поэтому единственный, правильный, достойный выход из этой ситуации, это покаяться в содеянном, покаяться не на словах, а на деле. И понести наказание, которое суд определит. Суд увидит степень раскаяности, степень опасности для общества и вынесет свой приговор, который, я надеюсь, будет в полном соответствии с действующим Уголовным кодексом Российской Федерации.
http://www.rusnovosti.ru/guests/interviews/163402/213627/
И ни разу не слышали сторону обвинения. Думаю, что это просчет пресс-службы МВД.
Но вот мнение адвоката потерпевшей стороны Михаила Кузнецова (из интервью на РСН):
"М. КУЗНЕЦОВ: Маленькая поправка. Я адвокат потерпевшего Потанькина на предварительной стадии расследования. Но я очень хорошо знаю дело. Все 7 томов изучил. И могу сказать совершенно определенно, что, первое, совершено грубейшее по форме, по циничности, по глубине последствий хулиганство, которое детально расписано в статье 213 Уголовного кодекса Российской Федерации. Читаем 213 статью: «Хулиганство есть грубое нарушение общественного порядка». Общественный порядок грубо был нарушен. Никто не отрицает этого. Даже плясуньи в храме сами подтвердили, что они извиняются, если они что-то там нарушили. Это говорит о том, что они прекрасно знают, что в грубейшей форме нарушен общественный порядок. Порядок установлен не только в законе. Он узаконен во внутренних правилах, которые висят при входе в храм Христа Спасителя. Более того, дежурные по храму объясняют правила поведения каждому, кто в этом нуждается. Вторая часть диспозиции статьи 213, выражающая явное неуважение к обществу. Здесь тоже совершенно диспозиция выполнена полностью. В судебном деле в предварительном заключении проведенным расследованием это действительно доказано. Выражено явно было неуважение к обществу. И не только христианскому
М. КУЗНЕЦОВ: Коллега Марк (Фейгин) сказал, что они скажут то-то и то-то. Да, они выполнят то, что им порекомендуют адвокаты. Адвокаты хорошие у них, опытные, грамотные. Они выполнят то, что они говорят. Но я хорошо знаком с материалами дела. Никакой политики там нет. Ни одного документа, ни одного намека, ни одной строчки, чтобы каким-то образом это преступление выглядело как политическое - ничего там нет этого. Это чистое хулиганство, подпадающее под диспозицию статьи 213. И неотвратимость наказания на территории России - она не избирательна. Она должна касаться всех.
Ю. БУДКИН: Тяжесть хулиганства что доказывает? Откуда 7 лет там берется?
М. КУЗНЕЦОВ: Это часть вторая. Это в дерзкой грубой форме осуществлено коллективно по предварительному сговору. Все это в материалах дела доказано. Они отрепетировали это в храме Богоявления на Елохе. На чердаке отрепетировали. Все это в материалах дела есть. Все эти движения, борьба с мнимыми невидимыми противниками, видимо, с Богом, их движения с кулаками - все это там фигурирует. И это все доказано, подчеркиваю. Никакой политики там нет.
М. ФЕЙГИН: Михаил Николаевич, я Вам хочу сказать, что есть понятия квалифицирующих признаков. Есть объективная сторона преступления. Это общеизвестно. По статье 213 состав выражается исключительно действием, он не бывает бездействием. В данном случае, в храме Христа Спасителя, о чем беспристрастно свидетельствует исходник, который я выкладывал в материалах дела, видно, что они только и исключительно занимались речевыми действиями. Были выкрикнуты несколько раз за эти 40 секунд слова «Срань Господня», действительно, режущие слух, не приятные и несправедливо звучащие в храме. Нельзя такие вещи употреблять в храме. И тем не менее, «Срань Господня», было несколько выкриков из первого куплета первых буквально строчек куплета панк-композиции «Богородица, Путина прогони. И все. Больше ничего нет. Ну, какие-то телодвижения, мягко говоря, эпатажные и все. По объективной стороне этой статьи 213, части 2 они должны были разрушать церковные предметы, бить по иконам, стучаться в царские врата, срывать одеяния со священников, и тогда тяжкий состав статьи 213, части 2 имел бы место.
Ю. БУДКИН: Они этого ничего не делали.
М. КУЗНЕЦОВ: Мой коллега по процессу и по спору, то, что Вы назвали (бить, крушить и т.д.) - у нас есть специальная статья «Вандализм». Для квалификации данного деяния как хулиганство, бить, раскрашивать иконы и т.д. вовсе необязательно. Если бы это было, то была бы введена еще дополнительная статья, которая характеризуется как «Вандализм». Это первое. Второе, нет такого понятия, как панк-молебен. Панк - это отбросы, это мусор, это грязь в переводе с английского на русский, и молебен этот в таком случае… Молебен - это прошение Богу, это малая литургия. И в данном случае они совершил молебен Сатане, а не Богу.
Ю. БУДКИН: Кстати, 551-й, сейчас я Вам дам возможность возразить, господин Фейгин, 551-й, обращаясь к адвокату Кузнецову, пишет: «Статья 213 предусматривает проявление явного неуважения к обществу. Неужели нарушение никому неизвестных решений церковных соборов, которые запрещают кривляться в церкви, можно считать явным неуважением к обществу?» Не к церкви, к обществу.
М. КУЗНЕЦОВ: Я понял Ваш вопрос. И читал много об этом из интернета. Собор здесь не причем. И в материалах дела правила поведения в соборах не фигурируют. Если они есть у экспертов, то вовсе не обязательно для суда. Экспертиза не имеет никаких предпочтений в сравнении с другими доказательствами в нашем российском уголовном процессе. Поэтому это все оставим в стороне. Есть порядок поведения, уважение тысячелетней традиции, которая создала нас с вами как народ. Это традиция церковная, православная, она нас всех соединила. К ней шел народ тысячу лет. И она является позвоночником. Удар по позвоночнику, разрушение его - это разрушение России. Поэтому все это было очень грамотно высказано в газете «Русские вести», последний номер вчера вышел, почитайте.
Ю. БУДКИН: Но судят их не за разрушение России.
М. КУЗНЕЦОВ: Их судят за совершенно четкое описанное преступление, которое они абсолютно исполнили от начала до конца.
Ю. БУДКИН: Понятно. Господин Кузнецов, 656-му ответьте, он спрашивает: «А кого Вы защищаете? - ну, видимо, защищали до сегодняшнего дня, - как пострадал пострадавший, чьи интересы Вы защищали?»
М. КУЗНЕЦОВ: Этот пострадавший являлся одним из дежурных во время прохождения кощуньиц в храм. Он объяснял им как себя вести. И он был среди тех четырех человек, которые охраняли, значит, порядок внутри храма, и выводил кощуньиц из запрещенного места и проводил их до выхода из храма. Поэтому его страдания, как верующего человека, совершенно очевидны. И миллионы людей разделяют. В том числе я лично разделяю эти его переживания. У него был стресс.
М. КУЗНЕЦОВ: Хотел бы вернуться к субъективной стороне этого состава статьи 213, части 2. Он должен характеризоваться устойчивым намерением совершить это по мотивам религиозной ненависти и вражды. Нужно иметь умысел. А Вы знаете, как притягивается мотив здесь? В деле его притянули через клип, который был опубликован, обнародован после акции в храме. И причем неизвестно, в деле так и не отрегулировано, кто является помимо лиц, которые привлечены к уголовной ответственности, кто делал этот клип, кто его выкладывал, кто занимался его программной обработкой. Причем там композиция панк-молебна записана студийно. Это художественное произведение во многом, несмотря на содержание, может быть, и политическое, в чем-то антиклерикальное.
Ю. БУДКИН: Кстати, я хотел бы обратить внимание, что уже неоднократно сегодня в вопросах фигурировало - а как они туда со всей это аппаратурой заходили?
М. ФЕЙГИН: Да не было никакой аппаратуры!
Ю. БУДКИН: А кто снимал? Скрытые камеры что ли?
М. ФЕЙГИН: Нет. Снимали журналисты, которые находились там, в этом храме, одновременно с ними, которые не знали, что будет происходить.(журналисты, ясно дело, зашли туда случайно - прим.) Это была эпатажная контрконформистская, контркультурная акция.
Ю. БУДКИН: Господин Кузнецов, Юрий пишет: «Вы так описываете своего подзащитного охранника, что возникает вопрос: его ведь надо уволить, а то он в состоянии душевного волнения может и людям вред причинить. Разве может такой человек работать охранником?»
М. КУЗНЕЦОВ: Я описал его чувства точно также, как я описываю чувства свои и миллионов других православных граждан. Но не это я сейчас хотел бы подчеркнуть, а то, что возразить уважаемому коллеге Марку Захаровичу в том, что группа прошла вся, группа сопровождения. Было 5 исполнительниц и большая группа сопровождения. Пронесли гитары, пронесли инструменты. Разоблачились на амвоне солие. В это время сопровождающие снимали это все. Неправда, что там никого не было, они просто были без аппаратуры. Они все это сняли, значит, никакого слова «Путина прогони» там не звучало. Поэтому натягивают, что это политическая акция, что они «узники совести, узники внутреннего голоса». Внутренний голос - это голос темных сил. Поэтому это чисто хулиганство. Никакой политики там нет, там не присутствует. И в материалах дела это не прослеживается. Мой доверитель на той стадии, на которой я работал, подчеркиваю, что сейчас я не заключил с ним договор, я сейчас не являюсь его адвокатом в данной, конкретно сегодня вечером, ситуации. А мой доверитель как раз объяснял, он стоял и проверял. Он видел эту группу. Он сказал, что нельзя снимать. Была аппаратура. Катя Сануцевич вскрыла футляр для гитары. Он вырвал у нее эту гитару, она вырвала у него рацию, что является уже хулиганством, понимаете?
М. КУЗНЕЦОВ: Не укладывается в сознание нормального человека, который не поражен психическим расстройством, то, что мы имеем дело с грубым, явным, демонстративным хулиганством без какой-либо политической, религиозной или церковной подоплека. Это плевок, сделанный в публичном месте в душу русского народа, в душу православных, не только русских, но и всех других. Откровенно говоря, это вопиющий сигнал того, что и другие религии могут пострадать, что в отношении их святых мест то же самое надругательство может произойти. Поэтому единственный, правильный, достойный выход из этой ситуации, это покаяться в содеянном, покаяться не на словах, а на деле. И понести наказание, которое суд определит. Суд увидит степень раскаяности, степень опасности для общества и вынесет свой приговор, который, я надеюсь, будет в полном соответствии с действующим Уголовным кодексом Российской Федерации.
http://www.rusnovosti.ru/guests/interviews/163402/213627/