Северное сияние (страшилка)
Снежный, панельный и скучный город был прихлопнут бурым небом. Зимой в больших городах небо всегда бурое - свет разномастных фонарей и фар перемешивается с выхлопными газами, как на палитре: красный, оранжевый, желтый... почему, смешиваясь, все цвета радуги никогда не дают обещанного в учебнике белого, а только серо-буро-малиновый? Девочка смотрела в окно, на испорченное гадкими красками небо, и случилось чудо. Небесный свод потемнел и расцвел зеленой волной. В учебнике это называлось "северное сияние". Она смотрела в окно, не отрываясь, поздно легла и с трудом проснулась. В школе было тоскливо, высидев положенное, она поспешила домой и устроилась перед окном, ждать северного сияния. Солнце еще не зашло и девочка легла спать, чтобы дождаться поскорее. Она проснулась после заката, ее немного подташнивало от бесполезного сна. Но северное сияние было на месте. Зеленые волны колыхались на черном небе, потом волны стали фиолетовыми. Девочка смотрела допоздна. Проснулась она совсем больной, это значило, что можно не идти в школу.
Родители ни о чем не спрашивали ее, но участковый врач, которая протопала по ковру грязной обувью (почему ей можно, а мне нельзя?), засунула ей в рот знакомую холодную ложку, а под мышку - незнакомый холодный градусник, спросила. Она ответила:
- Там северное сияние.
Хотя северное сияние было не только в окне. Теперь она могла различать его и дома. Влажная лужица, натекшая на ковер с сапог врача, поблескивала не грязной водой - над ней, то ли короной, то ли полотном, плавала зеленоватая волна. Ее школьный рюкзак немного светился голубым. Ящик ее стола, в котором пряталась тетрадка (а в тетрадке - вырезанные из журналов картинки, на которые ругалась мама) выпускал фиолетовые отблески, выдавая ее тайну.
Через два дня ее отвезли в больницу. В больнице было холодно и сыро. В ее палате были две девочки. У одной была водянка. У второй - переломы пальцев и запястья. Соседки были младше ее и скучные. Та, которая с гипсом, очень мало говорила. Та, которая с водянкой, бубнила не переставая, но понять ее было невозможно, она ужасно шепелявила и коверкала слова. Кроме того, она никогда не смотрела на того, с кем разговаривает, а все время куда-то мимо. Зато у девочки-водянки было очень красивое северное сияние вокруг головы. Оно было круглым и плотным, словно воздушный шарик, внутри которого горела лампочка. Настолько ярким, что девочка перестала смотреть в окно, на ленивые бледные ленты сияния. Ее стали интересовать только воздушные шарики.
Один из шариков, побледнее, жил на кровати водянки. Он перекатывался по ее подушке, сливаясь с остальными, когда та ложилась. Кстати, девочка научилась различать разные шарики в голове водянки. Некоторые из них улетали, иногда возвращаясь, а иногда нет. Порой появлялись новые. Они всегда летали очень медленно. Иногда некоторые подлетали к девочке в гипсе. Тогда она начинала отмахиваться, пытаясь ухватить шарик за ниточку и впечатать его в стену. Девочка не знала, зачем она так делала. Ведь прекрасно было видно, что шарик легко пролетает через стену.
Девочка хотела потрогать шарик, но они все время облетали ее стороной. В конце концов ей стали надоедать неуловимые шарики, она подошла к кровати водянки и потрогала ее голову. Шарики вспорхнули испуганной стайкой, ускользая из пальцев. Водянка тут же перестала бормотать и посмотрела на девочку. Не как обычно - одним глазом на нее, одним мимо - а нормально, как смотрят все люди. Девочка испугалась и вернулась на свою кровать. На место вернулись и все шарики. Потом у водянки пошла из носа кровь, пришли врачи, пришла ее мать. Девочка слышала, как в коридоре говорят много непонятных слов, но одну фразу она все же различила. "Операция отчаяния".
На следующий день водянку увезли на каталке. Ленивый шарик, как и прежде, остался на подушке. Потом туда же стали возвращаться и остальные шарики. Девочка поняла, что соседка умерла. Через два дня на ее койке появилась новая соседка. Шарики сначала боялись ее, но потом один, самый смелый, залетел ей в голову и стал ярче. Новая соседка заплакала. Девочке стало противно смотреть на гадкие шарики и она пошла гулять по этажу. Следующие дни она провела в игровой комнате (шепот "улучшение" за ее спиной был ей приятен), ее перевели в другую палату. Когда она собирала вещи, на старом месте она увидела, что почти все шарики залетели в голову новенькой, а девочка в гипсе расцарапала себе лицо, пытаясь вытащить из своей головы два желтых шарика.
Родители ни о чем не спрашивали ее, но участковый врач, которая протопала по ковру грязной обувью (почему ей можно, а мне нельзя?), засунула ей в рот знакомую холодную ложку, а под мышку - незнакомый холодный градусник, спросила. Она ответила:
- Там северное сияние.
Хотя северное сияние было не только в окне. Теперь она могла различать его и дома. Влажная лужица, натекшая на ковер с сапог врача, поблескивала не грязной водой - над ней, то ли короной, то ли полотном, плавала зеленоватая волна. Ее школьный рюкзак немного светился голубым. Ящик ее стола, в котором пряталась тетрадка (а в тетрадке - вырезанные из журналов картинки, на которые ругалась мама) выпускал фиолетовые отблески, выдавая ее тайну.
Через два дня ее отвезли в больницу. В больнице было холодно и сыро. В ее палате были две девочки. У одной была водянка. У второй - переломы пальцев и запястья. Соседки были младше ее и скучные. Та, которая с гипсом, очень мало говорила. Та, которая с водянкой, бубнила не переставая, но понять ее было невозможно, она ужасно шепелявила и коверкала слова. Кроме того, она никогда не смотрела на того, с кем разговаривает, а все время куда-то мимо. Зато у девочки-водянки было очень красивое северное сияние вокруг головы. Оно было круглым и плотным, словно воздушный шарик, внутри которого горела лампочка. Настолько ярким, что девочка перестала смотреть в окно, на ленивые бледные ленты сияния. Ее стали интересовать только воздушные шарики.
Один из шариков, побледнее, жил на кровати водянки. Он перекатывался по ее подушке, сливаясь с остальными, когда та ложилась. Кстати, девочка научилась различать разные шарики в голове водянки. Некоторые из них улетали, иногда возвращаясь, а иногда нет. Порой появлялись новые. Они всегда летали очень медленно. Иногда некоторые подлетали к девочке в гипсе. Тогда она начинала отмахиваться, пытаясь ухватить шарик за ниточку и впечатать его в стену. Девочка не знала, зачем она так делала. Ведь прекрасно было видно, что шарик легко пролетает через стену.
Девочка хотела потрогать шарик, но они все время облетали ее стороной. В конце концов ей стали надоедать неуловимые шарики, она подошла к кровати водянки и потрогала ее голову. Шарики вспорхнули испуганной стайкой, ускользая из пальцев. Водянка тут же перестала бормотать и посмотрела на девочку. Не как обычно - одним глазом на нее, одним мимо - а нормально, как смотрят все люди. Девочка испугалась и вернулась на свою кровать. На место вернулись и все шарики. Потом у водянки пошла из носа кровь, пришли врачи, пришла ее мать. Девочка слышала, как в коридоре говорят много непонятных слов, но одну фразу она все же различила. "Операция отчаяния".
На следующий день водянку увезли на каталке. Ленивый шарик, как и прежде, остался на подушке. Потом туда же стали возвращаться и остальные шарики. Девочка поняла, что соседка умерла. Через два дня на ее койке появилась новая соседка. Шарики сначала боялись ее, но потом один, самый смелый, залетел ей в голову и стал ярче. Новая соседка заплакала. Девочке стало противно смотреть на гадкие шарики и она пошла гулять по этажу. Следующие дни она провела в игровой комнате (шепот "улучшение" за ее спиной был ей приятен), ее перевели в другую палату. Когда она собирала вещи, на старом месте она увидела, что почти все шарики залетели в голову новенькой, а девочка в гипсе расцарапала себе лицо, пытаясь вытащить из своей головы два желтых шарика.