Карл Гагенбек. Ловля павианов
(отрывок из книги "О зверях и людях")
…Я лучше расскажу вам, как наш друг Абдалла Окутт из племени базас ходил с моими охотниками за павианами. Этот старый ловец страусов явился к нам тотчас по прибытии экспедиции на нашу Нубийскую станцию на берегу реки Гаш у подножья горы Саханей.
Под скалой, как серебро, блестит русло высохшей Гаш, которое лишь несколько месяцев - в период дождей - наполняется водой, в остальное же время года представляет собой огромную песчаную равнину ослепительной белизны. Кое-где попадаются естественные углубления, наполненные водой, из которых пьют обезьяны. Целый день доносились к нам обезьяньи споры и ссоры, продолжавшиеся даже ночью. Целые семьи обезьян или, если хотите, целые гаремные хозяйства, восседали на скалах, тихо бурча, всегда настороже, опасаясь своего злейшего врага - неслышно крадущегося леопарда.
Берегитесь, бедные обезьяны! К вам приближается мастер своего дела Абдалла Окутт, который за хороший бакшиш всегда готов доставить нам несколько больших бурых павианов (Cynocephalus doguera). Всё что требовалось охотнику для этой цели - это несколько топоров, веревки и помощь. Все водяные ямы Гаш немедленно заваливаются колючим терновником, и павианы вынуждены ходить на водопой туда же, куда ходят и наши домашние животные.
Обезьяны не стесняясь приняли наше предложение, быстро привыкли к нашему соседству и настолько осмелели, что стали утолять жажду вместе с нашими животными, всего лишь в пятидесяти шагах от нас. Чтобы сделать обезьян еще доверчивее, вблизи водоема разбрасывали дурру, которую с жадностью подбирали крупные павианы, не подпуская к ней более слабых своих товарищей.
Пока мы таким образом проявляли к обезьянам лицемерное дружелюбие, готовились и западни. Не следует думать, что они представляли собой какие-либо сложные аппараты. Это были просто большие корзины, сплетенные из прутьев и обвязанные веревками. Они прозрачны, как клетки, и по внешнему виду напоминают остроконечные крыши туземных хижин. Эти солидные по весу прутяные клетки наши люди устанавливали около водоема, куда обезьяны ходили пить. Их ставили основанием вниз, приподняв одну сторону и подперев другую толстой дубиной. Но к ловле еще не приступают, а продолжают заманивать обезьян. Дурру теперь не разбрасывают более на песке, а насыпают ее в западню. Только когда животные спокойно шли в западню брать приготовленную для них пищу, Абдалла начинал действовать.
В темноте африканской ночи он привязывает длинную веревку к дубине, поддерживающей дверь западни, и вот наступает трагедия. Нестерпимо жжет полуденное солнце, и стадо страдающих от жажды павианов устремляется на водопой. Несколько наиболее сильных самцов бросаются на приманку - насыпанную в корзине дурру… и дергают за веревку. Дверь западни падает вниз, и флибустьеры пойманы. Последующая сцена необычайно комична, почти драматична, и не поддается никакому описанию. С минуту пленники находятся в каком-то оцепенении, в глазах их светится ужас. Напрасно ищут они выхода, вертясь как волчки. Остальное стадо, не менее пораженное случившимся, в первый момент обращается в бегство. Однако вскоре оно возвращается обратно и старается криками и оглушительным ревом побудить своих пойманных товарищей вырваться любыми средствами. Наиболее смелые подскакивают к самой западне и ведут оживленную беседу с запертыми в ней обезьянами. Охотники, конечно, не допускают возможности освобождения пленников. Как только дверь западни закрылась, они спешат выйти из своего укрытия, и теперь начинается самая трудная часть дела, извлечение из клетки пойманных павианов, которые обладают огромной физической силой и могут опасно кусаться. Каждый охотник вооружен длинным колом с раздвоенными концами, вроде вил, называемым в Африке «шеба». Его пропускают через плетенку и стараются зацепить им шею обезьяны и пригнуть ее к земле. Когда это удается сделать, клетку поднимают и каждого пленника связывают веревками, сплетенными из пальмовых волокон. Для большей безопасности этими веревками завязывают обезьяне рот и затем плотно завертывают ее в холст, так что бедный павиан выглядит, как приготовленная к копчению колбаса. Пакет вешают на жердь, и двое наших негров с радостью несут добычу на станцию.
Большие обезьяны имеют крепкие нервы, и в этом нет ничего удивительного, они ведь не курят, не пьют, не работают и живут всегда на свежем воздухе. Спустя несколько дней отдыха животные совершенно оправляются от пережитого, и их врожденная наглость берет верх. Яростно бросаются они на всякого, кто даже издали приближается к клетке. Этих больших обезьян, лишенных падишахского достоинства, приходится держать отдельно, так как они задиристы и невыносимы в обществе. Если держать их вместе, то немедленно начинаются жестокие драки, часто кончающиеся смертью более слабых. Даже самки, которых им дают для общества, околевают с голоду, потому что негалантный паша сам пожирает весь корм. Эта прожорливость, столь ярко выраженная у павианов, является как раз причиной того, что легче всего ловить наиболее сильных обезьян. Никому из своих подданных такой тиран не разрешает следовать в подобных случаях за собой в ловушку и лишь своей фаворитке позволяет он робко подбирать за ним остатки.
…Хотя ловля павианов имеет и свою комическую сторону, но для охотника она вовсе не весела и не безопасна. Без нужды даже самый сильный павиан никогда не нападает на человека, однако иметь дело с только что пойманными животными весьма опасно. Их крепкие зубы могут потягаться по силе с зубами леопарда, и, кроме того, они обладают большой физической силой. Серьезные ранения охотников обычное явление. Базасы, глубокоуважаемым отпрыском которых является наш Абдалла, мало думают об опасности, и павиан занимает видное место в их меню. За восемь дней охотник поймал нам двадцать два больших самца, которых часто посещали их собратья. После полуденного водопоя целые стада павианов направлялись к Зерибе, влезали на пальмы и кричали нашим пленникам непонятные слова, на что те отвечали жалобными звуками. Под конец беседа превращалась в душераздирающий концерт. Однажды один из таких сочувствующих перепрыгнул через колючую ограду лагеря и побежал к одной из клеток, в которой, быть может, сидел его брат, отец или дядя. Наши охотники-туземцы быстро выгнали смельчака вон, тогда как «зрители», сидевшие на деревьях, в ответ на эту невежливость подняли оглушительный рев. Иногда место ловли обезьян превращается в поле сражения, особенно когда предпринимается экспедиция за крупными серебристо-серыми гамадрилами. Эта порода очень агрессивна, а так как гамадрилы ходят всегда большими толпами, то они очень опасны. Эрнст Вахе, один их моих молодых агентов, рассказывал о побоище гамадрил в Абиссинии, в котором принимали участие почти три тысячи обезьян. …Ловля этих обезьян происходит примерно тем же способом, который описан выше.
________
В этой книге публикуются воспоминания Карла Гагенбека - известного немецкого звероторговца и основателя крупнейшего зоологического парка вблизи Гамбурга. Долголетнее общение с дикими животными позволило Гагенбеку сделать интереснейшие наблюдения над их жизнью.
…Я лучше расскажу вам, как наш друг Абдалла Окутт из племени базас ходил с моими охотниками за павианами. Этот старый ловец страусов явился к нам тотчас по прибытии экспедиции на нашу Нубийскую станцию на берегу реки Гаш у подножья горы Саханей.
Под скалой, как серебро, блестит русло высохшей Гаш, которое лишь несколько месяцев - в период дождей - наполняется водой, в остальное же время года представляет собой огромную песчаную равнину ослепительной белизны. Кое-где попадаются естественные углубления, наполненные водой, из которых пьют обезьяны. Целый день доносились к нам обезьяньи споры и ссоры, продолжавшиеся даже ночью. Целые семьи обезьян или, если хотите, целые гаремные хозяйства, восседали на скалах, тихо бурча, всегда настороже, опасаясь своего злейшего врага - неслышно крадущегося леопарда.
Берегитесь, бедные обезьяны! К вам приближается мастер своего дела Абдалла Окутт, который за хороший бакшиш всегда готов доставить нам несколько больших бурых павианов (Cynocephalus doguera). Всё что требовалось охотнику для этой цели - это несколько топоров, веревки и помощь. Все водяные ямы Гаш немедленно заваливаются колючим терновником, и павианы вынуждены ходить на водопой туда же, куда ходят и наши домашние животные.
Обезьяны не стесняясь приняли наше предложение, быстро привыкли к нашему соседству и настолько осмелели, что стали утолять жажду вместе с нашими животными, всего лишь в пятидесяти шагах от нас. Чтобы сделать обезьян еще доверчивее, вблизи водоема разбрасывали дурру, которую с жадностью подбирали крупные павианы, не подпуская к ней более слабых своих товарищей.
Пока мы таким образом проявляли к обезьянам лицемерное дружелюбие, готовились и западни. Не следует думать, что они представляли собой какие-либо сложные аппараты. Это были просто большие корзины, сплетенные из прутьев и обвязанные веревками. Они прозрачны, как клетки, и по внешнему виду напоминают остроконечные крыши туземных хижин. Эти солидные по весу прутяные клетки наши люди устанавливали около водоема, куда обезьяны ходили пить. Их ставили основанием вниз, приподняв одну сторону и подперев другую толстой дубиной. Но к ловле еще не приступают, а продолжают заманивать обезьян. Дурру теперь не разбрасывают более на песке, а насыпают ее в западню. Только когда животные спокойно шли в западню брать приготовленную для них пищу, Абдалла начинал действовать.
В темноте африканской ночи он привязывает длинную веревку к дубине, поддерживающей дверь западни, и вот наступает трагедия. Нестерпимо жжет полуденное солнце, и стадо страдающих от жажды павианов устремляется на водопой. Несколько наиболее сильных самцов бросаются на приманку - насыпанную в корзине дурру… и дергают за веревку. Дверь западни падает вниз, и флибустьеры пойманы. Последующая сцена необычайно комична, почти драматична, и не поддается никакому описанию. С минуту пленники находятся в каком-то оцепенении, в глазах их светится ужас. Напрасно ищут они выхода, вертясь как волчки. Остальное стадо, не менее пораженное случившимся, в первый момент обращается в бегство. Однако вскоре оно возвращается обратно и старается криками и оглушительным ревом побудить своих пойманных товарищей вырваться любыми средствами. Наиболее смелые подскакивают к самой западне и ведут оживленную беседу с запертыми в ней обезьянами. Охотники, конечно, не допускают возможности освобождения пленников. Как только дверь западни закрылась, они спешат выйти из своего укрытия, и теперь начинается самая трудная часть дела, извлечение из клетки пойманных павианов, которые обладают огромной физической силой и могут опасно кусаться. Каждый охотник вооружен длинным колом с раздвоенными концами, вроде вил, называемым в Африке «шеба». Его пропускают через плетенку и стараются зацепить им шею обезьяны и пригнуть ее к земле. Когда это удается сделать, клетку поднимают и каждого пленника связывают веревками, сплетенными из пальмовых волокон. Для большей безопасности этими веревками завязывают обезьяне рот и затем плотно завертывают ее в холст, так что бедный павиан выглядит, как приготовленная к копчению колбаса. Пакет вешают на жердь, и двое наших негров с радостью несут добычу на станцию.
Большие обезьяны имеют крепкие нервы, и в этом нет ничего удивительного, они ведь не курят, не пьют, не работают и живут всегда на свежем воздухе. Спустя несколько дней отдыха животные совершенно оправляются от пережитого, и их врожденная наглость берет верх. Яростно бросаются они на всякого, кто даже издали приближается к клетке. Этих больших обезьян, лишенных падишахского достоинства, приходится держать отдельно, так как они задиристы и невыносимы в обществе. Если держать их вместе, то немедленно начинаются жестокие драки, часто кончающиеся смертью более слабых. Даже самки, которых им дают для общества, околевают с голоду, потому что негалантный паша сам пожирает весь корм. Эта прожорливость, столь ярко выраженная у павианов, является как раз причиной того, что легче всего ловить наиболее сильных обезьян. Никому из своих подданных такой тиран не разрешает следовать в подобных случаях за собой в ловушку и лишь своей фаворитке позволяет он робко подбирать за ним остатки.
…Хотя ловля павианов имеет и свою комическую сторону, но для охотника она вовсе не весела и не безопасна. Без нужды даже самый сильный павиан никогда не нападает на человека, однако иметь дело с только что пойманными животными весьма опасно. Их крепкие зубы могут потягаться по силе с зубами леопарда, и, кроме того, они обладают большой физической силой. Серьезные ранения охотников обычное явление. Базасы, глубокоуважаемым отпрыском которых является наш Абдалла, мало думают об опасности, и павиан занимает видное место в их меню. За восемь дней охотник поймал нам двадцать два больших самца, которых часто посещали их собратья. После полуденного водопоя целые стада павианов направлялись к Зерибе, влезали на пальмы и кричали нашим пленникам непонятные слова, на что те отвечали жалобными звуками. Под конец беседа превращалась в душераздирающий концерт. Однажды один из таких сочувствующих перепрыгнул через колючую ограду лагеря и побежал к одной из клеток, в которой, быть может, сидел его брат, отец или дядя. Наши охотники-туземцы быстро выгнали смельчака вон, тогда как «зрители», сидевшие на деревьях, в ответ на эту невежливость подняли оглушительный рев. Иногда место ловли обезьян превращается в поле сражения, особенно когда предпринимается экспедиция за крупными серебристо-серыми гамадрилами. Эта порода очень агрессивна, а так как гамадрилы ходят всегда большими толпами, то они очень опасны. Эрнст Вахе, один их моих молодых агентов, рассказывал о побоище гамадрил в Абиссинии, в котором принимали участие почти три тысячи обезьян. …Ловля этих обезьян происходит примерно тем же способом, который описан выше.
________
В этой книге публикуются воспоминания Карла Гагенбека - известного немецкого звероторговца и основателя крупнейшего зоологического парка вблизи Гамбурга. Долголетнее общение с дикими животными позволило Гагенбеку сделать интереснейшие наблюдения над их жизнью.