Жозе Сарамаго - "Слепота"
Мы не ослепли, а были и остаемся слепыми. Слепыми, которые видят. Слепые, которые, видя, не видят.
Нет сомнения, что трудно не жить с людьми, а понимать их.
Сильная книга. Она настолько отвратительна насколько и гениальна.
Люди, оторванные от цивилизации, от всех благ этого мира. Люди заточённые в клетке друг с другом безо всякой связи с окружающими. И это люди... внезапно ослепшие.
Когда группу ослепших людей поместили в карантин - в здание бывшей психушки - они могли рассчитывать только на самих себя. Как выжить в таких условиях? Что останется от человека? Увы, но как раз-таки человечности и не останется. Они начинают вести себя как животные. Антиутопия "Слепота" напоминает "Повелителя мух" Голдинга. Только вместо детей - взрослые, которые теряют остатки разума, которые борются за еду, которые начинают убивать, чтобы выжить и сохранить хотя бы частичку того, что еще позволяет им оставаться людьми - чувство собственного достоинства.
В книге нет имен, мы не знаем как зовут главных персонажей и персонажей второстепенных. Слепым имена уже не нужны. И мы - читатели - узнаем их по определенным признакам, словно сами слепые.
Помимо безымянности у Жозе Сарамаго есть еще одна особенность повествования - это длинные, порой бесконечные предложения. Они бывают длинной во всю страницу, бывают и длиннее. Невольно вспоминается "Улисс" Джойса. Сарамаго любит долгие последовательные рассуждения, которые цепочками растекаются по страницам. В книге нет не только имен персонажей, в ней также нет и диалогов, повествование сплошное и цельное, речи героев мы узнаем как раз из него. Нужна предельная концентрация при чтении, чтобы втянуться, ведь стоит отвлечься и придется пролистать пару страниц назад, чтобы отыскать начало предложения. Скрывать не буду, читать порой нелегко.
Стоит ли книга таких усилий? На мой взгляд стоит. Потому что от книги веет классикой. Это произведение, над которым задумываешься и размышляешь. Это книгу я не могу назвать просто чтивом - это именно литература. Истинное литературное произведение, которое может жить дольше, чем многие другие книги.
Вот из какого вещества все мы и состоим - из равнодушия пополам с подлостью.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Кто собирается умереть, тот уже умер, только еще не знает об этом.
Нет разницы между тем, что снаружи, и тем, что внутри, между здешним и тамошним, между малым и многим, между тем, как живем, и тем, как будем жить.
Если у жертвы нет права покарать палача, то, значит, и справедливости нет.
Есть надежды, питать которые - безумие.
Для перемены мнения ничего нет лучше основательной надежды.
И вот просто в качестве примера одно предложение из книги, оно не несет какого-то смысла без контекста, просто чтобы показать конструкцию:
«Есть у слов такое свойство - не являть, а скрывать, цепляются они одно за другое и друг за друга и будто сами не знают, куда хотят идти, но вот из-за двух-трех или четырех, внезапно сорвавшихся и таких самих по себе простых, ну, личное местоимение, наречие и глагол, ну, прилагательное, необоримое волнение вдруг проступит холодком по спине, мурашками по коже, слезами на глазах, и вот пошла трещинами, стала крошиться прочнейшая конструкция чувств, да, бывает, что сдают нервы, сдают неприступные свои позиции, а ведь они столько выдерживали, они все выдерживали, словно в них стальной сердечник, недаром же говорится: У жены доктора стальные нервы, и вот она, жена доктора, вдруг заливается слезами, хлынувшими от личного местоимения, наречия и глагола, прилагательного, от, подумать только, грамматических категорий, от обозначений, точно таких же, как и эти женщины, ну, другие, неопределенные местоимения, которые, прослезившись, тоже обнялись, как слова в предложении, три грации нагишом под дождем, а дождь все льет.»
*****
José de Sousa Saramago - португалец. Писал с 1947 года и почти до самой смерти. Я в очередной раз убедилась, что европейская культура и образ жизни людей очень похожи, вне зависимости от страны. Англичане, немцы, французы, испанцы, итальянцы, японцы, а теперь и португальцы - одни и те же люди, которые живут как все. Интересно открывать для себя не англоязычную литературу.
Нет сомнения, что трудно не жить с людьми, а понимать их.
Сильная книга. Она настолько отвратительна насколько и гениальна.
Люди, оторванные от цивилизации, от всех благ этого мира. Люди заточённые в клетке друг с другом безо всякой связи с окружающими. И это люди... внезапно ослепшие.
Когда группу ослепших людей поместили в карантин - в здание бывшей психушки - они могли рассчитывать только на самих себя. Как выжить в таких условиях? Что останется от человека? Увы, но как раз-таки человечности и не останется. Они начинают вести себя как животные. Антиутопия "Слепота" напоминает "Повелителя мух" Голдинга. Только вместо детей - взрослые, которые теряют остатки разума, которые борются за еду, которые начинают убивать, чтобы выжить и сохранить хотя бы частичку того, что еще позволяет им оставаться людьми - чувство собственного достоинства.
В книге нет имен, мы не знаем как зовут главных персонажей и персонажей второстепенных. Слепым имена уже не нужны. И мы - читатели - узнаем их по определенным признакам, словно сами слепые.
Помимо безымянности у Жозе Сарамаго есть еще одна особенность повествования - это длинные, порой бесконечные предложения. Они бывают длинной во всю страницу, бывают и длиннее. Невольно вспоминается "Улисс" Джойса. Сарамаго любит долгие последовательные рассуждения, которые цепочками растекаются по страницам. В книге нет не только имен персонажей, в ней также нет и диалогов, повествование сплошное и цельное, речи героев мы узнаем как раз из него. Нужна предельная концентрация при чтении, чтобы втянуться, ведь стоит отвлечься и придется пролистать пару страниц назад, чтобы отыскать начало предложения. Скрывать не буду, читать порой нелегко.
Стоит ли книга таких усилий? На мой взгляд стоит. Потому что от книги веет классикой. Это произведение, над которым задумываешься и размышляешь. Это книгу я не могу назвать просто чтивом - это именно литература. Истинное литературное произведение, которое может жить дольше, чем многие другие книги.
Вот из какого вещества все мы и состоим - из равнодушия пополам с подлостью.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Кто собирается умереть, тот уже умер, только еще не знает об этом.
Нет разницы между тем, что снаружи, и тем, что внутри, между здешним и тамошним, между малым и многим, между тем, как живем, и тем, как будем жить.
Если у жертвы нет права покарать палача, то, значит, и справедливости нет.
Есть надежды, питать которые - безумие.
Для перемены мнения ничего нет лучше основательной надежды.
И вот просто в качестве примера одно предложение из книги, оно не несет какого-то смысла без контекста, просто чтобы показать конструкцию:
«Есть у слов такое свойство - не являть, а скрывать, цепляются они одно за другое и друг за друга и будто сами не знают, куда хотят идти, но вот из-за двух-трех или четырех, внезапно сорвавшихся и таких самих по себе простых, ну, личное местоимение, наречие и глагол, ну, прилагательное, необоримое волнение вдруг проступит холодком по спине, мурашками по коже, слезами на глазах, и вот пошла трещинами, стала крошиться прочнейшая конструкция чувств, да, бывает, что сдают нервы, сдают неприступные свои позиции, а ведь они столько выдерживали, они все выдерживали, словно в них стальной сердечник, недаром же говорится: У жены доктора стальные нервы, и вот она, жена доктора, вдруг заливается слезами, хлынувшими от личного местоимения, наречия и глагола, прилагательного, от, подумать только, грамматических категорий, от обозначений, точно таких же, как и эти женщины, ну, другие, неопределенные местоимения, которые, прослезившись, тоже обнялись, как слова в предложении, три грации нагишом под дождем, а дождь все льет.»
*****
José de Sousa Saramago - португалец. Писал с 1947 года и почти до самой смерти. Я в очередной раз убедилась, что европейская культура и образ жизни людей очень похожи, вне зависимости от страны. Англичане, немцы, французы, испанцы, итальянцы, японцы, а теперь и португальцы - одни и те же люди, которые живут как все. Интересно открывать для себя не англоязычную литературу.