Джон Грин - "Черепахи - и нет им конца "
https://instagram.com/p/Bk7Z97IAPyA
Хуже всего в настоящем одиночестве - вспоминать, сколько раз ты хотел, чтобы тебя все оставили в покое. И вот, они тебя оставили, и оказывается, что ты сам - прескверная компания.
И хотя я смеялась вместе с ними, казалось, что я наблюдаю со стороны, будто смотрю фильм о своей жизни вместо того, чтобы жить. Я пыталась улыбаться и кивать в нужный момент, но всегда на секунду отставала от остальных. Все смеялись, потому что было смешно, а я - потому что смеялись они.
Мы почти не разговаривали и редко смотрели друг на друга, но это была ерунда, потому что мы оба видели одно и то же небо, а тут, наверное, больше интимности, чем в обмене взглядами. Смотреть на тебя может любой. Но очень редко встречаешь человека, который видит тот же мир, что и ты.
Очередная хорошая книга от Грина. Он не изменяет своему стилю писать про подростков и при этом освещать серьезные проблемы, с которыми они сталкиваются. Он умеет не повторяться, а открывать очередную грань в жизни детей, которые уже в одном шаге, чтобы стать взрослыми. Аннотация вводит в заблуждение, потому что из нее кажется, что это детектив, расследование или какое-то приключение. А на самом деле ничего такого в книге нет. Она о болезни, которую большинство не воспринимает всерьез. Ментальные болезни считают причудами, глупостью и не понимают людей, которые не могут с ними справиться. Панические аттаки и в принципе паническая боязнь чего-либо может испортить человеку всю жизнь. Это очень непросто, когда тебе хочется делать все те вещи, которые делают обычные люди, но твой мозг не позволяет тебе их делать. Когда навязчивые мысли наполняют твою голову и даже усилием воли тебе не вытряхнуть эти мысли. Они управляют тобой и твоей жизнью. Именно с этим каждый день приходится сталкиваться Аде. Ей кажется, что если она не может контролировать свои мысли, то значит она на самом деле не существует и жизнь не принадлежит ей. Этой книгой Грин пытается привлечь внимание к проблеме и дать понять что чувствуют люди, страдающие от неё.
Ну и большое количество хороших цитат, которые мне близки всегда говорят о том, что книга хорошая.
Жизнь - это история, рассказанная не тобой, а о тебе. Конечно, ты притворяешься автором. У тебя нет выхода. Когда в тридцать семь минут первого с высоты раздается протяжный сигнал, ты принимаешь решение: Пойду обедать. На самом же деле за тебя решает звонок. Ты считаешь себя художником, но ты - холст.
Все считают себя героями собственного эпоса, но в реальности мы - практически идентичные организмы, которые образовали колонию в просторном помещении без окон, пропахшем моющей жидкостью и жиром.
Настоящий ужас - это не когда тебе страшно, а когда у тебя нет выбора.
Я не обращаю внимания на тревоги. Волноваться - естественно. Жизнь сама по себе тревожна.
Твое «сейчас» - это не твое «навсегда».
И хотя я смеялась вместе с ними, казалось, что я наблюдаю со стороны, будто смотрю фильм о своей жизни вместо того, чтобы жить. Я пыталась улыбаться и кивать в нужный момент, но всегда на секунду отставала от остальных. Все смеялись, потому что было смешно, а я - потому что смеялись они.
А ведь если не от тебя зависит, о чем ты думаешь, тогда, наверное, ты на самом деле не настоящий. Может, я - просто ложь, которую нашептываю сама себе?
У меня мысли путаются, - произнес он тонким, сдавленным от слез голоском. - С тех пор, как он ушел, у меня путаются мысли.
Я знала, о чем он, - у меня мысли путались всю жизнь, я не могла даже додумать их до конца, потому что они приходили не в виде линий, а в виде спутанных клубков, напоминали зыбучий песок или глотающие свет кротовые норы.
Я чувствовала, что могу отправиться куда угодно. Перебирать варианты любого будущего, представлять себе всех девушек по имени Аза, какими я могла бы стать, - это как отправиться на долгожданные каникулы после жизни с той Азой, которой я была в тот момент.
А знаешь, твоей маме не все равно. Большинство взрослых внутри - пустые. Они пытаются наполнить себя выпивкой, или деньгами, или Богом, или славой, или чем-то еще, чему поклоняются. И все это разлагает их изнутри, пока не останется ничего, кроме тех самых денег, или выпивки, или Бога, в которых человек искал спасения. И мой отец такой же - на самом деле он исчез много лет назад, вот почему, наверное, меня не особенно зацепило. Я хочу, чтобы он вернулся, но уже слишко давно хочу. Взрослые думают, что они имеют силу, а в реальности наоборот - сила имеет их.
Я подумала про вопрос Дэвиса, влюблялась ли я когда-нибудь. По-английски эта фраза, «быть в любви», звучит странновато, будто любовь - это море, в котором ты тонешь, или городок, в котором живешь. Ни в чем другом - ни в дружбе, ни в злости, ни в надежде - ты не бываешь. Только в любви. И мне хотелось ответить ему: хоть я и не влюблялась ни разу, я знаю, каково находиться в чувстве, быть не просто окруженной, а пронизанной им, точно Богом, который, как говорила моя бабушка, вездесущ.
Я сомневаюсь, значит, мыслю; я мыслю, значит, существую. Декарт задался вопросом - можно ли утверждать, что какое-либо явление или вещь существуют на самом деле? И он считал, что его способность сомневаться в этом доказывает: даже если реальность окажется ложной, сам он все-таки реален. Ты существуешь на самом деле, как и все мы, и сомнения делают тебя более настоящей, а не менее.
- Майкл однажды сказал, что ты как горчица. Отлично, если съесть чуть-чуть. Но много тебя это… много. - Я промолчала. - Прости. Не стоило так говорить.
Земле миллиарды лет, а жизнь - результат мутации нуклеотидов и все такое. Но, кроме того, наш мир - это истории, которые мы рассказываем о нем.
Люди всегда говорят, что между воображением и памятью существует четкая грань, но ее нет. По крайней мере, для меня. Я помню, что я представляю, и представляю, что помню.
Со счастливыми концовками есть одна проблема, - сказала я. - Они либо не такие уж счастливые, либо не совсем концовки, понимаешь? В реальной жизни что-то становится лучше, а что-то хуже. И в конце концов ты умираешь.
Если живешь, значит, тебе кого-то не хватает.
Любовь - не трагедия, не ошибка, но дар. Ты помнишь свою первую любовь, потому что она - доказательство: ты можешь любить и быть любимым; ничто в мире не справедливо, кроме любви; любовь - одновременно и способ стать человеком, и причина, по которой ты становишься им.
Хуже всего в настоящем одиночестве - вспоминать, сколько раз ты хотел, чтобы тебя все оставили в покое. И вот, они тебя оставили, и оказывается, что ты сам - прескверная компания.
И хотя я смеялась вместе с ними, казалось, что я наблюдаю со стороны, будто смотрю фильм о своей жизни вместо того, чтобы жить. Я пыталась улыбаться и кивать в нужный момент, но всегда на секунду отставала от остальных. Все смеялись, потому что было смешно, а я - потому что смеялись они.
Мы почти не разговаривали и редко смотрели друг на друга, но это была ерунда, потому что мы оба видели одно и то же небо, а тут, наверное, больше интимности, чем в обмене взглядами. Смотреть на тебя может любой. Но очень редко встречаешь человека, который видит тот же мир, что и ты.
Очередная хорошая книга от Грина. Он не изменяет своему стилю писать про подростков и при этом освещать серьезные проблемы, с которыми они сталкиваются. Он умеет не повторяться, а открывать очередную грань в жизни детей, которые уже в одном шаге, чтобы стать взрослыми. Аннотация вводит в заблуждение, потому что из нее кажется, что это детектив, расследование или какое-то приключение. А на самом деле ничего такого в книге нет. Она о болезни, которую большинство не воспринимает всерьез. Ментальные болезни считают причудами, глупостью и не понимают людей, которые не могут с ними справиться. Панические аттаки и в принципе паническая боязнь чего-либо может испортить человеку всю жизнь. Это очень непросто, когда тебе хочется делать все те вещи, которые делают обычные люди, но твой мозг не позволяет тебе их делать. Когда навязчивые мысли наполняют твою голову и даже усилием воли тебе не вытряхнуть эти мысли. Они управляют тобой и твоей жизнью. Именно с этим каждый день приходится сталкиваться Аде. Ей кажется, что если она не может контролировать свои мысли, то значит она на самом деле не существует и жизнь не принадлежит ей. Этой книгой Грин пытается привлечь внимание к проблеме и дать понять что чувствуют люди, страдающие от неё.
Ну и большое количество хороших цитат, которые мне близки всегда говорят о том, что книга хорошая.
Жизнь - это история, рассказанная не тобой, а о тебе. Конечно, ты притворяешься автором. У тебя нет выхода. Когда в тридцать семь минут первого с высоты раздается протяжный сигнал, ты принимаешь решение: Пойду обедать. На самом же деле за тебя решает звонок. Ты считаешь себя художником, но ты - холст.
Все считают себя героями собственного эпоса, но в реальности мы - практически идентичные организмы, которые образовали колонию в просторном помещении без окон, пропахшем моющей жидкостью и жиром.
Настоящий ужас - это не когда тебе страшно, а когда у тебя нет выбора.
Я не обращаю внимания на тревоги. Волноваться - естественно. Жизнь сама по себе тревожна.
Твое «сейчас» - это не твое «навсегда».
И хотя я смеялась вместе с ними, казалось, что я наблюдаю со стороны, будто смотрю фильм о своей жизни вместо того, чтобы жить. Я пыталась улыбаться и кивать в нужный момент, но всегда на секунду отставала от остальных. Все смеялись, потому что было смешно, а я - потому что смеялись они.
А ведь если не от тебя зависит, о чем ты думаешь, тогда, наверное, ты на самом деле не настоящий. Может, я - просто ложь, которую нашептываю сама себе?
У меня мысли путаются, - произнес он тонким, сдавленным от слез голоском. - С тех пор, как он ушел, у меня путаются мысли.
Я знала, о чем он, - у меня мысли путались всю жизнь, я не могла даже додумать их до конца, потому что они приходили не в виде линий, а в виде спутанных клубков, напоминали зыбучий песок или глотающие свет кротовые норы.
Я чувствовала, что могу отправиться куда угодно. Перебирать варианты любого будущего, представлять себе всех девушек по имени Аза, какими я могла бы стать, - это как отправиться на долгожданные каникулы после жизни с той Азой, которой я была в тот момент.
А знаешь, твоей маме не все равно. Большинство взрослых внутри - пустые. Они пытаются наполнить себя выпивкой, или деньгами, или Богом, или славой, или чем-то еще, чему поклоняются. И все это разлагает их изнутри, пока не останется ничего, кроме тех самых денег, или выпивки, или Бога, в которых человек искал спасения. И мой отец такой же - на самом деле он исчез много лет назад, вот почему, наверное, меня не особенно зацепило. Я хочу, чтобы он вернулся, но уже слишко давно хочу. Взрослые думают, что они имеют силу, а в реальности наоборот - сила имеет их.
Я подумала про вопрос Дэвиса, влюблялась ли я когда-нибудь. По-английски эта фраза, «быть в любви», звучит странновато, будто любовь - это море, в котором ты тонешь, или городок, в котором живешь. Ни в чем другом - ни в дружбе, ни в злости, ни в надежде - ты не бываешь. Только в любви. И мне хотелось ответить ему: хоть я и не влюблялась ни разу, я знаю, каково находиться в чувстве, быть не просто окруженной, а пронизанной им, точно Богом, который, как говорила моя бабушка, вездесущ.
Я сомневаюсь, значит, мыслю; я мыслю, значит, существую. Декарт задался вопросом - можно ли утверждать, что какое-либо явление или вещь существуют на самом деле? И он считал, что его способность сомневаться в этом доказывает: даже если реальность окажется ложной, сам он все-таки реален. Ты существуешь на самом деле, как и все мы, и сомнения делают тебя более настоящей, а не менее.
- Майкл однажды сказал, что ты как горчица. Отлично, если съесть чуть-чуть. Но много тебя это… много. - Я промолчала. - Прости. Не стоило так говорить.
Земле миллиарды лет, а жизнь - результат мутации нуклеотидов и все такое. Но, кроме того, наш мир - это истории, которые мы рассказываем о нем.
Люди всегда говорят, что между воображением и памятью существует четкая грань, но ее нет. По крайней мере, для меня. Я помню, что я представляю, и представляю, что помню.
Со счастливыми концовками есть одна проблема, - сказала я. - Они либо не такие уж счастливые, либо не совсем концовки, понимаешь? В реальной жизни что-то становится лучше, а что-то хуже. И в конце концов ты умираешь.
Если живешь, значит, тебе кого-то не хватает.
Любовь - не трагедия, не ошибка, но дар. Ты помнишь свою первую любовь, потому что она - доказательство: ты можешь любить и быть любимым; ничто в мире не справедливо, кроме любви; любовь - одновременно и способ стать человеком, и причина, по которой ты становишься им.