Травматики и свободные-2
Начало здесь
Понять, что такое счастье, невозможно, не имея опыт несчастья. В этом, кстати, великая мысль христианства: «Видишь, там, на горе, возвышается крест… повиси-ка на нем, а когда надоест, возвращайся назад: гулять по воде со мной». Естественно, свободный человек признает наличие социальных структур (в нем есть запас «нормальности»), но он может выбирать, следовать директивам этих структур или нет. Свободный человек, как и травматик, свободен от морали и ограничений своего времени. Но травматик живет в прошлом, а свободный человек - в будущем, обгоняя свое время. Кстати говоря, только свободному человеку присуща истинная толерантность: он свободен принять любые травмы и сочувствовать любому, а не только тем, кто такой же, как он.
Важно также, что невозможно достичь свободы, минуя одну из стадий. У травматиков могут родиться только дети-травматики. У нормальных - дети-травматики и дети-нормальные. У свободных - дети-«нормальные», но, как правило, у них рождаются «дети-свободные».
Любопытный пример - фильм «Особо мнение», где близнецы, предсказывающие будущее, в виду своей травмированности обретают высокие способности к предвидению (травматики часто развивают в себе такие способы лечения своей травмы, которые нормальным людям и не снились, тут впору говорить о гениальности). В конце фильма, после освобождения героем Тома Круза, близнецы становятся «нормальными»: они уходят из бассейна, где валялись со своими предсказаниями будущих убийств, в социум. Можно предположить, что «нормальными» они ввиду своего травмирующего опыта все равно не станут, но, пройдя стадию «нормальности», будут свободными, но вместе с тем потеряют внешнюю «уникальность». То же самое происходит в серии «Хауса» про дочку карлицы, которая в конце серии приобретает возможность стать «нормальной»: выясняется, что ее карликовость не была наследственной и поддается лечению.
Можно было бы предположить, что свободных людей много среди людей творческих: они все имеют дело с бессознательным. Однако даже среди ученых, актеров, музыкантов много так называемых «нормальных», а уж про травматиков в богемной среде просто ходят легенды. Профессию телезвезды или священника тоже можно получить от родителей в результате прохождения по «колее». «Нормальный» актер будет играть «как все» и поддерживать академический театр. К нему невозможно придраться, п.ч. он играет хорошо, строго в рамках нормы, но он не живет на сцене и не создает ничего нового, п.ч. его душа пуста.
Что еще любопытно, нормальные люди не разделяют, где травматики, а где свободные. Они приписывают одно другим, и наоборот, п.ч. видят неординарность, а причин ее не понимают. Кроме того, свободные никогда не могут до конца освободиться от бессознательно, иначе бы их не ждало ничего, кроме нирваны. Поэтому при изучении биографии великих людей неизменно встает вопрос об их дисфункциональности, а большинство героев их произведений с временного расстояния видятся как травматики (Анна Каренина - нарциссический невроз, невротические герои Бунина, Раскольников вообще очевидный пример).
Определяя свое кредо, свободный творец делает выбор. Бродский говорил в интервью: «Нужно халтурить либо в поэзии, либо в жизни, я предпочитаю халтурить в жизни». Речь идет об отказе работать со своими травмами и бессознательной их реализацией в стихах. Иначе говоря, свободный человек может выбирать, остаться ему травматиком, стать нормальным или свободным.
Понятно, почему вокруг Хауса все болеют за то, чтобы у него появились какие-то отношения. Потому что теоретически, получив опыт любви и принятия, Хаус должен был бы преобразиться в свободного человека. Он и так в каком-то смысле свободен, ведь его принимают в Принстан Плэйсборо таким, какой он есть, терпят его капризы, с помощью которых он пытается разрушить свою дисфункциональную семью и вызвать к себе ненависть, и дают ему свободу самовыражения. Но свободы его хватает только на то, чтобы осознавать свои травмы, ничего не делая с ними.
Беда тут еще в том, что травматик, как царь Мидас, все вокруг себя преобразовывает, но не в золото, а в травмы. Нормальную семью травматику легко сделает дисфункциональной, после чего любящим его людям остается либо бросить его, спасая свою «нормальность», либо тоже стать дисфункциональными (жены алкоголиков, которые спиваются с мужьями), либо своей силой воли и духа пробудить «нормальность» в травматике (что почти невозможно в случае тяжелой травмы), либо реализовать вариант, который осуществляют коллеги Хауса: поддерживать травматика, находясь от него на почтительном расстоянии.
Хаус, будучи травматиком, везде видит травматиков. В этом его талант: он пробуждает от спячки «нормальных» людей, заставляя их осознать свои травмы. Но зачастую он промахивается, пытаясь предположить травму там, где ее нет. Ведь именно в дисфункциональности он пытается найти причину болезни. Зацепившись за бессознательное пациента, указывая на самое простое и примитивное внешнее «отклонение», под которым он ищет травму (в последней серии 6 сезона, например, речь шла о людях, живущих в открытом браке), Хаус дальше выступает как психоаналитик, отслеживая реакции пациента и пытаясь тем самым докопаться до истинной травмы. Как правило, все оказывается не так, как казалось вначале: открытый брак травмирует не женщину, как можно было бы предположить, а мужчину, которые скрывает свою травму, бессознательно осуществляя месть жене через то, что ему доступно - теряя совместные материальные ценности. Как травматик, Хаус подобные вещи чрезвычайно легко замечает. Одновременно с тем он учит своих «нормальных» коллег (Формана, Чейза, Тауба) осознавать травмированность пациентов и искать бессознательные мотивы своих поступков.
Один из путей к свободе - вынужденный путь, когда происходит такой трындец, что остается либо захлебнуться в собственном бессознательном и покончить с собой, либо пытаться вынырнуть наружу и стать «нормальным». Трындец с Хаусом происходит в конце 5 сезона: он осознает, что уже не может контролировать свои наркотические пристрастия. В этот момент у Хауса есть шанс для перемен и развития. В первых сериях 6 сезона он получает возможность на короткое время стать «нормальным»: в него влюбляется абсолютно «нормальная» женщина, он также получает сильную поддержку от психотерапевта. Но увы, ему не повезло: женщина, не осознав своей ответственности за отношения, бросает его, и Хаус вновь остается один. Импульс свободы, рожденный в нем, через какое-то время затухает, и сейчас мы снова видим «Хауса-сволочь». Эта вода, вероятно, льется на мельницу любителей именно такого Хауса, выявленного, по всей видимости, по опросам, которые делали создатели сериала, несмотря на то что свободный «новый Хаус» был бы явно интересней прежнего.