Тяжёлые будни правозащиты!
Оригинал взят у lev_sharansky2 в Небо в алмазах.
Жаркое африканское солнце немилосердно обжигало тело. Полдень был в самом зените, хотелось в номер отеля, под кондиционер, открыть холодильник с холодным уиски. Однако нужно было вновь защищать права человека и бороться за слезинку ребенка. «Ведь никто кроме нас», подумал правозащитник. Очередная командировка от Freedom House в демократическую республику Конго складывалась на редкость плохо. В стране бушевала гражданская война, происходили взаимные геноциды и уничтожение гражданского населения. Сразу по прибытии из прохладного осеннего Нью-Йорка диссидент погрузился в ад африканского палева, от которого плохо спасали даже кондишны.
«Почему все думают, что там, где появляется Freedom House, идет охота за нефтью», с обидой думал брайтонский интеллигент, осматривая окрестности Либревиля на носилках, которые несли четыре афроафриканцы. «Почему просто нельзя подумать, что мы защищаем права человека, общечеловеческие ценности и идеалы свободы?» Цель нынешний командировки было крупное месторождение алмазов. Правительство контролировало его, но захватив его с помощью мятежного генерала Бутумбы, можно было существенно скинуть цены на разработку концессии. Невидимая рука рынка - дело святое.
Афроафриканцы, несущие носилки, хоть и были местными жителями, но также страдали от зноя, обливаясь потом. Поэтому время от времени интеллигент хлестал их плеткой, требуя соблюдения режима галопа. Для их же блага. Можно было конечно взять автомобиль, но в глуши и дали от цивилизаций правозащитник позволял себе маленькие капризы в традициях викторианской эпохи. Все-таки он был джентльменом, а значит вынужден стойко нести миру бремя белых. Пробковый шлем, наган на груди и большое мачете за спиной дополняли картину.
Генерал Бутумба с неудовольствием принял приезд правозащитника из Freedom House. Раз приехал голубь мира, значит ожидается крупное наступление, а он только недавно еле выполз из очередной передряги с федералами. Его батальоны были существенно обескровлены, нужно было на какое-то время уйти в джунгли и заняться вербовкой очередных добровольцев. К тому же алмазное месторождение прикрывали тигры и шерманы правительства, а у Бутумбы был явный недостаток противотанковых средств. Федералы регулярно патрулировали подходы к месторождению эскадрильей мессершмитов.
Правозащитник с недовольством выслушивал оправдания Бутумбы. «Месяц назад Варламов привез вам сорок ящиков РПГ-7», - диссидент вперил свой взгляд в мятежного генерала, от которого тот почувствовал холодок в лопатках. Бутумба не знал, что у брайтонской интеллигенции хорошо работала контрразведка, и агентура уже доложила, что генерал обменял пришедший груз, а также все свои бронетанковые силы в лице трех Пантер на новенький Бентли и десяток айпадов. «Не очень удобно ездить по джунглям на Бентли, окай?», - после этих слов Бутумба окончательно потерял заносчивость и понял, что его крепко держат на крючке. Впрочем диссидент сменил гнев на милость, - «Нет времени разбираться кто виноват, обвяжем ваших солдат-детей взрывчаткой и пустим на танки. “. Это было жестоко, но алмазное месторождение нужно было, потому что Freedom House уже договорилось с британскими добытчиками и получило первый транш. Срыв договоренностей мог повлиять на сокращение грантов борцам за свободу всего мира.
“В конце концов мы просто помогаем голодающим африканским детям”, заключил диссидент, подводя итоги совещания. Генерал Бутумба кивнул. Он не понаслышке знал об этой проблеме. Каждые два месяца он получал помощь несчастным детишкам собранную на средства Гринпис и “Врачей без границ” - минометы, стрелковое вооружение, боеприпасы и мины. И чтобы бедные детишки не умерли от голода, мятежный генерал забирал их в свою армию. Как это было принято во всей Африке. Потому что слезинка ребенка это святое.
Через пару часов началась атака. Пленные бегом проделывали проходы в минных полях, следом двинулись добровольцы, обвязанные взрывчаткой. Тылы надежно прикрывали заградотряды. В воздухе пахло битвой, свистели пули. Кричали раненые, появились первые убитые. Правозащитник приказал вынести себе кресло на холм, откуда он с подзорной трубой и чашечкой эспрессо наблюдал за баталией. Он любил запах напалма по утрам. Ведь жить надо не по лжи. Борьба за свободу продолжалась.
С уважением, Лев Щаранский.
Жаркое африканское солнце немилосердно обжигало тело. Полдень был в самом зените, хотелось в номер отеля, под кондиционер, открыть холодильник с холодным уиски. Однако нужно было вновь защищать права человека и бороться за слезинку ребенка. «Ведь никто кроме нас», подумал правозащитник. Очередная командировка от Freedom House в демократическую республику Конго складывалась на редкость плохо. В стране бушевала гражданская война, происходили взаимные геноциды и уничтожение гражданского населения. Сразу по прибытии из прохладного осеннего Нью-Йорка диссидент погрузился в ад африканского палева, от которого плохо спасали даже кондишны.
«Почему все думают, что там, где появляется Freedom House, идет охота за нефтью», с обидой думал брайтонский интеллигент, осматривая окрестности Либревиля на носилках, которые несли четыре афроафриканцы. «Почему просто нельзя подумать, что мы защищаем права человека, общечеловеческие ценности и идеалы свободы?» Цель нынешний командировки было крупное месторождение алмазов. Правительство контролировало его, но захватив его с помощью мятежного генерала Бутумбы, можно было существенно скинуть цены на разработку концессии. Невидимая рука рынка - дело святое.
Афроафриканцы, несущие носилки, хоть и были местными жителями, но также страдали от зноя, обливаясь потом. Поэтому время от времени интеллигент хлестал их плеткой, требуя соблюдения режима галопа. Для их же блага. Можно было конечно взять автомобиль, но в глуши и дали от цивилизаций правозащитник позволял себе маленькие капризы в традициях викторианской эпохи. Все-таки он был джентльменом, а значит вынужден стойко нести миру бремя белых. Пробковый шлем, наган на груди и большое мачете за спиной дополняли картину.
Генерал Бутумба с неудовольствием принял приезд правозащитника из Freedom House. Раз приехал голубь мира, значит ожидается крупное наступление, а он только недавно еле выполз из очередной передряги с федералами. Его батальоны были существенно обескровлены, нужно было на какое-то время уйти в джунгли и заняться вербовкой очередных добровольцев. К тому же алмазное месторождение прикрывали тигры и шерманы правительства, а у Бутумбы был явный недостаток противотанковых средств. Федералы регулярно патрулировали подходы к месторождению эскадрильей мессершмитов.
Правозащитник с недовольством выслушивал оправдания Бутумбы. «Месяц назад Варламов привез вам сорок ящиков РПГ-7», - диссидент вперил свой взгляд в мятежного генерала, от которого тот почувствовал холодок в лопатках. Бутумба не знал, что у брайтонской интеллигенции хорошо работала контрразведка, и агентура уже доложила, что генерал обменял пришедший груз, а также все свои бронетанковые силы в лице трех Пантер на новенький Бентли и десяток айпадов. «Не очень удобно ездить по джунглям на Бентли, окай?», - после этих слов Бутумба окончательно потерял заносчивость и понял, что его крепко держат на крючке. Впрочем диссидент сменил гнев на милость, - «Нет времени разбираться кто виноват, обвяжем ваших солдат-детей взрывчаткой и пустим на танки. “. Это было жестоко, но алмазное месторождение нужно было, потому что Freedom House уже договорилось с британскими добытчиками и получило первый транш. Срыв договоренностей мог повлиять на сокращение грантов борцам за свободу всего мира.
“В конце концов мы просто помогаем голодающим африканским детям”, заключил диссидент, подводя итоги совещания. Генерал Бутумба кивнул. Он не понаслышке знал об этой проблеме. Каждые два месяца он получал помощь несчастным детишкам собранную на средства Гринпис и “Врачей без границ” - минометы, стрелковое вооружение, боеприпасы и мины. И чтобы бедные детишки не умерли от голода, мятежный генерал забирал их в свою армию. Как это было принято во всей Африке. Потому что слезинка ребенка это святое.
Через пару часов началась атака. Пленные бегом проделывали проходы в минных полях, следом двинулись добровольцы, обвязанные взрывчаткой. Тылы надежно прикрывали заградотряды. В воздухе пахло битвой, свистели пули. Кричали раненые, появились первые убитые. Правозащитник приказал вынести себе кресло на холм, откуда он с подзорной трубой и чашечкой эспрессо наблюдал за баталией. Он любил запах напалма по утрам. Ведь жить надо не по лжи. Борьба за свободу продолжалась.
С уважением, Лев Щаранский.