Детскими болезнями нужно переболеть в детстве
Еще до просмотра полной версии «Стиляг» собрался замутить «очередную претензию на культурологический пост», а сейчас уже как-то влом, честно говоря, какой-то значительный текст писать. Просто скажу, что в мюзикле Тодоровского, если отбросить все музыковедческие (испохабили ли песни новыми текстами) и идеологические (чем полчище «стиляг», заполнивших Тверскую, лучше тех же нашистов да и вообще любой толпы) вопросы, можно увидеть практически классический (тема инициации появляется, наверное, каждые 15 минут) сюжет взросления, причем в «Стилягах» - это взросление через сознательный отказ от врожденных и навязанных стереотипов. Самый взрослый в этом смысле человек в фильме - это, конечно, герой Гармаша, и его сын, пройдя ряд испытаний, вполне пропповских, тоже в определенной степени взрослеет. И вообще, весь этот путь Мэлса легко укладывается в расстояние между его вопросом, который он задает по другому поводу Пользе, и его же ответом Фреду, который он произносит скорее для самого себя: «А что мне делать?» - «Но мы-то есть». Развивать эту мысль мне опять-таки влом, поэтому предлагаю посмотреть один из фрагментов «Стиляг», вырезанных (видимо, для сохранения ритма) из прокатной версии. Оказывается, Розанова появляется в кадре не один раз.
Click to view