Архимандрит Херувим (Карамбелас). Старец Савва (ч.2)
Продолжение….
начало тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/961953.html
2. Старец Иларион Ивериец
(Грузинская келья ап. Иоанна Богослова на Афоне, фото начала XX века)
У южного склона Кавказских гор севернее Армении лежит Иверия (современная Грузия). Именно там мифические аргонавты нашли золотое руно. Это горная страна, живописная и плодородная, богатая даже своими недрами. Там обитают иверийцы - один из прекраснейших народов на земле.
Иверийцы - люди с высокими духовными устремлениями. Они рано приняли христианство - в конце третьего века. И до сего дня, несмотря на все трудности и превратности судьбы, не предали Православия.
Даже в 1439 году представитель Иверийской Церкви на Флорентийском Соборе твердо стоял в православии и не поддался давлению со стороны приверженцев унии. Он даже принял на себя вид юродивого, чтобы избегнуть необходимость подписывать "условия унии".
Иверийцы всегда любили монашество. Монахиней была их первая миссионер и просветительница святая равноапостольная Нина. Любовь иверийцев к монашеству простерлась до Палестины, Синая и Афона. Третий по значению и величине афонский монастырь был построен иверийцами, откуда и название его - Ивер. И сколько же святых возросло в этом монастыре! Великое множество дивных цветов выросло в нем, и аромат этих цветов достиг Небес, "горы ароматов" (Песнь Песней Царя Соломона 8, 14). Святая душа отца Илариона Иверийца, одного из тех цветов с иверской почвы, восхищает своим благоуханием.
Сейчас, когда прошло уже более ста лет со дня его отшествия, обитатели Святой Горы все еще помнят отца Илариона Грузина. Имя "Грузин" восходит к его национальности, так как Иверия именуется ныне Грузией. Его почитают "почтеннейшим человеком, достойным представителем монашества", чудным и признанным подвижником, достигшим высот добродетели.
Немного мы знаем о его жизни в Иверии. Почему он оставил свое отечество? Без сомнения, из-за стремления к духовным высотам, чему посвятил всю жизнь в исихазме, неотмирности и аскетичности Горы Афон. Быть может, также и из-за политического климата в своей стране: в те годы, когда Русский Государь Александр I Павлович в 1801 году присоединил Грузию к России, в Грузии была беспокойная, нестабильная ситуация. Но может быть и то, что он покинул Грузию, чтобы избежать почестей, которые многие стали выказывать ему за его добродетели. Известно, что слава его распространилась по всей Грузии, даже сам Царь приходил к нему на исповедь.
Прибыв на Святую Гору, отец Иларион, конечно же, отправился в святой Ивер. Любя тишину, он обратил свой взор на кафисмы, расположенные близ него, и, наконец, выбрал для жительства грузинскую келью св. Иоанна Богослова. То был добрый выбор: отец Иларион, любящий послушник Христов, пришел под покровительство Апостола Любви. И вскоре к нему присоединился молодой послушник Савва.
Отец Савва приехал из восточной Фракии. Он родился в 1821 году в Афире, важном городе на берегу Мраморного моря. Двадцать пять лет спустя в близлежащем районе - в Силиври - родился святой нашего столетия - святитель Нектарий Пентапольский.
Богодухновенный отец Иларион предвидел будущие подвиги юного Саввы и без колебаний принял его под свое духовное попечение. Он рад был ученику-греку, потому что тот помогал ему совершенствоваться в греческом языке, так как "милостивый ко всем, он не скрывал своей любви ко всему греческому, желая жить с греками и говорить на их языке, молиться, читать и совершать Литургии на греческом языке" (архимандрит Гавриил Дионисиатский, "Лавсаик Святой Горы", стр. 35).
Сияние его добродетелей и слава его не дали ему пожить спокойно в новом убежище. Пчелы всегда отыскивают медоносные цветы. Многие искали знакомства с ним, притягивавшиеся его духовным величием. Всех глубоко трогало его смирение. Он, который был в Грузии очень богат, сейчас в каливе своей не брал никаких денег. Принимая в прежние годы исповеди Грузинского Царя, он бывал облачен, как то предписывает дворцовый этикет, в великолепную мантию, сверкающую рубинами, жемчугами и 750 алмазами. Сейчас же носил самое бедное монашеское одеяние. Все это, конечно, производило глубокое впечатление на отцов Святой Горы.
Постоянно его духовной помощи просили русские монахи. Хорошо зная русский язык, он мог помочь им во всех духовных нуждах. По их просьбе он часто приходил исповедовать в св. Пантелеимонов монастырь. Наконец, стал духовником братии в этой обители, в которой его чтили как святого.
(Русский Пантелеимонов монастырь, Афон. Зимний вид на морское побережье, пристань и монастырские постройки. Конец XIX в.)
Кафисма св. Иоанна Богослова, очевидно, не могла обеспечить ему желанный покой. Старец и его ученик часто вспоминали слова псалма: "Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни" (54,8). Отец Савва, тогда еще очень юный, время от времени горячо предлагал: "Старче, убежим. Давай уйдем подальше и в глуши обретем святую тишину".
И они бежали. От одного апостола - к другому. Св. Иоанн Богослов передал их Брату Господню по плоти. Уединенная кафисма Дионисиата, освященная во имя св. Иакова, Брата Господня, дала им то, о чем они мечтали. Согласно записям, сделанным рукой отца Саввы, они перешли в год 1843, и это было началом чудного периода их жизни. "Без лжи совершится закон, и премудрость во устех верных совершение" (Иис. Сир. 44, 8).
3. В поисках Бога
В "Истории сирских монахов"; есть рассказ о некоем генерале, отправившемся охотиться в горы со свитою на лошадях, с собаками и оружием. Вдруг перед ним появился отшельник.
Книга, подобная "Лавсаику". Была написана Феодоретом, епископом Кирхуса Евфратского в Сирии (393 - 460). В ней - чудные воспоминания об аскетических подвигах многих отшельников Сирии и Месопотамии.
"Что ты делаешь здесь, Авва?" - спросил генерал.
"А что ты приехал сюда делать?"
"Я? Я приехал сюда охотиться. Я охочусь".
"Я делаю то же самое".
"Что? Ты тоже охотишься?"
"Конечно! Я ищу Бога. Я следую за ним день и ночь, стремясь приблизиться к Нему и заключить Его в сердце свое".
Генерал был изумлен этими словами. "Вот, - сказал он, - истинный отшельник".
Общеизвестно, что пустынь - лучшее место для богоискателей. Потому и наши два аскета пребывали в радости. Местом их обитания было место, словно гора Кармиль, а они сами - словно Илия и Елисей с душами, возгоревшимися любовью ко Богу.
Кафисма Брата Господня расположена на небольшом расстоянии от Дионисиата, вверх от него по горе, в тихой, пустынной, сокрытой от посторонних глаз местности. Справа - покрытые кустами склоны холмов и грозное ущелье Аэропотам, в котором зимами ревет и завывает ветер. Слева - очень сыро: густой лес с огромными деревьями. Над каливой - голый скалистый склон горы. Сама келья по виду была очень старой. Кто знает, сколько отшельников обитало в ней прежде?
Людей рядом не было. И подвизались отцы не среди людей, а в пустыни: вокруг лишь солнце и ветер, деревья и кусты, птицы и гады, бесы и ангелы, св. Иаков, Владычица Горы и Бог, но Бог - Первый, к Кому они стремились. Двадцать один год восходили, взбирались они по лествице Иаковлевой, не взирая нимало на душевные немощи или уныние. Глас пророка звучал в сердцах их: "Приидите, и взыдем на гору Господню, в дом Бога Иаковля" (Ис. 2, 3).
Одно орудие охоты было у них - аскетизм, умерщвляющий страсти: воздержание, пост, всенощные бдения. Обоюдоострым мечом их было изучение Слова Господня и писаний Отцов, содержащих неоценимые богатства духовного опыта. Другими орудиями их были непрестанное призывание имени Иисусова и почти ежедневное причащение из Чаши Жизни, насыщение Манной Небесной. И все - благодаря священной и сокровенной тишине, возносящей их ввысь. Молчанию посвящены бессмертные слова свят. Василия Великого:
"Молчание - это начало чистоты душевной. Язык не говорит ничего о том или ином человеке, глаза не обращаются к плотской красоте, уши не портят душу чувственными мелодиями или праздными словами легкомысленных или смешливых людей. Разум, когда он не разбрасывается на внешнее и не отвлекается чувствами, обращается к самому себе. А от себя поднимается он к богообщению. Приближаясь же к Богу и насыщаясь богато светом Божественной красоты, он забывает самого себя".
С ученой точностью святой Отец описывает подъем, совершаемый в исихазме. Единственный истинный подъем - это подъем к Богу, к самому прекрасному Добру. Разум, просвещенный добром, забывает даже о своей природе. Захваченный, восхищенный, уносится он в какую-то даль вне времени и пространства и теряет собственное "я".
Благословенны и трижды благословенны души тех, кто удостоен таких небесных восхищений. Будь благословен и ты, отче Иларионе, и ученик твой - души воспаряющие, утонченные и очищенные, обретающие Бога в безмолвии. Мы видим, Вы обрели Его и теперь предлагаете опыт свой нам, несчастным и бедным - неизмеримо беднее Вас.
Продолжение следует…
тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/989712.html
начало тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/961953.html
2. Старец Иларион Ивериец
(Грузинская келья ап. Иоанна Богослова на Афоне, фото начала XX века)
У южного склона Кавказских гор севернее Армении лежит Иверия (современная Грузия). Именно там мифические аргонавты нашли золотое руно. Это горная страна, живописная и плодородная, богатая даже своими недрами. Там обитают иверийцы - один из прекраснейших народов на земле.
Иверийцы - люди с высокими духовными устремлениями. Они рано приняли христианство - в конце третьего века. И до сего дня, несмотря на все трудности и превратности судьбы, не предали Православия.
Даже в 1439 году представитель Иверийской Церкви на Флорентийском Соборе твердо стоял в православии и не поддался давлению со стороны приверженцев унии. Он даже принял на себя вид юродивого, чтобы избегнуть необходимость подписывать "условия унии".
Иверийцы всегда любили монашество. Монахиней была их первая миссионер и просветительница святая равноапостольная Нина. Любовь иверийцев к монашеству простерлась до Палестины, Синая и Афона. Третий по значению и величине афонский монастырь был построен иверийцами, откуда и название его - Ивер. И сколько же святых возросло в этом монастыре! Великое множество дивных цветов выросло в нем, и аромат этих цветов достиг Небес, "горы ароматов" (Песнь Песней Царя Соломона 8, 14). Святая душа отца Илариона Иверийца, одного из тех цветов с иверской почвы, восхищает своим благоуханием.
Сейчас, когда прошло уже более ста лет со дня его отшествия, обитатели Святой Горы все еще помнят отца Илариона Грузина. Имя "Грузин" восходит к его национальности, так как Иверия именуется ныне Грузией. Его почитают "почтеннейшим человеком, достойным представителем монашества", чудным и признанным подвижником, достигшим высот добродетели.
Немного мы знаем о его жизни в Иверии. Почему он оставил свое отечество? Без сомнения, из-за стремления к духовным высотам, чему посвятил всю жизнь в исихазме, неотмирности и аскетичности Горы Афон. Быть может, также и из-за политического климата в своей стране: в те годы, когда Русский Государь Александр I Павлович в 1801 году присоединил Грузию к России, в Грузии была беспокойная, нестабильная ситуация. Но может быть и то, что он покинул Грузию, чтобы избежать почестей, которые многие стали выказывать ему за его добродетели. Известно, что слава его распространилась по всей Грузии, даже сам Царь приходил к нему на исповедь.
Прибыв на Святую Гору, отец Иларион, конечно же, отправился в святой Ивер. Любя тишину, он обратил свой взор на кафисмы, расположенные близ него, и, наконец, выбрал для жительства грузинскую келью св. Иоанна Богослова. То был добрый выбор: отец Иларион, любящий послушник Христов, пришел под покровительство Апостола Любви. И вскоре к нему присоединился молодой послушник Савва.
Отец Савва приехал из восточной Фракии. Он родился в 1821 году в Афире, важном городе на берегу Мраморного моря. Двадцать пять лет спустя в близлежащем районе - в Силиври - родился святой нашего столетия - святитель Нектарий Пентапольский.
Богодухновенный отец Иларион предвидел будущие подвиги юного Саввы и без колебаний принял его под свое духовное попечение. Он рад был ученику-греку, потому что тот помогал ему совершенствоваться в греческом языке, так как "милостивый ко всем, он не скрывал своей любви ко всему греческому, желая жить с греками и говорить на их языке, молиться, читать и совершать Литургии на греческом языке" (архимандрит Гавриил Дионисиатский, "Лавсаик Святой Горы", стр. 35).
Сияние его добродетелей и слава его не дали ему пожить спокойно в новом убежище. Пчелы всегда отыскивают медоносные цветы. Многие искали знакомства с ним, притягивавшиеся его духовным величием. Всех глубоко трогало его смирение. Он, который был в Грузии очень богат, сейчас в каливе своей не брал никаких денег. Принимая в прежние годы исповеди Грузинского Царя, он бывал облачен, как то предписывает дворцовый этикет, в великолепную мантию, сверкающую рубинами, жемчугами и 750 алмазами. Сейчас же носил самое бедное монашеское одеяние. Все это, конечно, производило глубокое впечатление на отцов Святой Горы.
Постоянно его духовной помощи просили русские монахи. Хорошо зная русский язык, он мог помочь им во всех духовных нуждах. По их просьбе он часто приходил исповедовать в св. Пантелеимонов монастырь. Наконец, стал духовником братии в этой обители, в которой его чтили как святого.
(Русский Пантелеимонов монастырь, Афон. Зимний вид на морское побережье, пристань и монастырские постройки. Конец XIX в.)
Кафисма св. Иоанна Богослова, очевидно, не могла обеспечить ему желанный покой. Старец и его ученик часто вспоминали слова псалма: "Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни" (54,8). Отец Савва, тогда еще очень юный, время от времени горячо предлагал: "Старче, убежим. Давай уйдем подальше и в глуши обретем святую тишину".
И они бежали. От одного апостола - к другому. Св. Иоанн Богослов передал их Брату Господню по плоти. Уединенная кафисма Дионисиата, освященная во имя св. Иакова, Брата Господня, дала им то, о чем они мечтали. Согласно записям, сделанным рукой отца Саввы, они перешли в год 1843, и это было началом чудного периода их жизни. "Без лжи совершится закон, и премудрость во устех верных совершение" (Иис. Сир. 44, 8).
3. В поисках Бога
В "Истории сирских монахов"; есть рассказ о некоем генерале, отправившемся охотиться в горы со свитою на лошадях, с собаками и оружием. Вдруг перед ним появился отшельник.
Книга, подобная "Лавсаику". Была написана Феодоретом, епископом Кирхуса Евфратского в Сирии (393 - 460). В ней - чудные воспоминания об аскетических подвигах многих отшельников Сирии и Месопотамии.
"Что ты делаешь здесь, Авва?" - спросил генерал.
"А что ты приехал сюда делать?"
"Я? Я приехал сюда охотиться. Я охочусь".
"Я делаю то же самое".
"Что? Ты тоже охотишься?"
"Конечно! Я ищу Бога. Я следую за ним день и ночь, стремясь приблизиться к Нему и заключить Его в сердце свое".
Генерал был изумлен этими словами. "Вот, - сказал он, - истинный отшельник".
Общеизвестно, что пустынь - лучшее место для богоискателей. Потому и наши два аскета пребывали в радости. Местом их обитания было место, словно гора Кармиль, а они сами - словно Илия и Елисей с душами, возгоревшимися любовью ко Богу.
Кафисма Брата Господня расположена на небольшом расстоянии от Дионисиата, вверх от него по горе, в тихой, пустынной, сокрытой от посторонних глаз местности. Справа - покрытые кустами склоны холмов и грозное ущелье Аэропотам, в котором зимами ревет и завывает ветер. Слева - очень сыро: густой лес с огромными деревьями. Над каливой - голый скалистый склон горы. Сама келья по виду была очень старой. Кто знает, сколько отшельников обитало в ней прежде?
Людей рядом не было. И подвизались отцы не среди людей, а в пустыни: вокруг лишь солнце и ветер, деревья и кусты, птицы и гады, бесы и ангелы, св. Иаков, Владычица Горы и Бог, но Бог - Первый, к Кому они стремились. Двадцать один год восходили, взбирались они по лествице Иаковлевой, не взирая нимало на душевные немощи или уныние. Глас пророка звучал в сердцах их: "Приидите, и взыдем на гору Господню, в дом Бога Иаковля" (Ис. 2, 3).
Одно орудие охоты было у них - аскетизм, умерщвляющий страсти: воздержание, пост, всенощные бдения. Обоюдоострым мечом их было изучение Слова Господня и писаний Отцов, содержащих неоценимые богатства духовного опыта. Другими орудиями их были непрестанное призывание имени Иисусова и почти ежедневное причащение из Чаши Жизни, насыщение Манной Небесной. И все - благодаря священной и сокровенной тишине, возносящей их ввысь. Молчанию посвящены бессмертные слова свят. Василия Великого:
"Молчание - это начало чистоты душевной. Язык не говорит ничего о том или ином человеке, глаза не обращаются к плотской красоте, уши не портят душу чувственными мелодиями или праздными словами легкомысленных или смешливых людей. Разум, когда он не разбрасывается на внешнее и не отвлекается чувствами, обращается к самому себе. А от себя поднимается он к богообщению. Приближаясь же к Богу и насыщаясь богато светом Божественной красоты, он забывает самого себя".
С ученой точностью святой Отец описывает подъем, совершаемый в исихазме. Единственный истинный подъем - это подъем к Богу, к самому прекрасному Добру. Разум, просвещенный добром, забывает даже о своей природе. Захваченный, восхищенный, уносится он в какую-то даль вне времени и пространства и теряет собственное "я".
Благословенны и трижды благословенны души тех, кто удостоен таких небесных восхищений. Будь благословен и ты, отче Иларионе, и ученик твой - души воспаряющие, утонченные и очищенные, обретающие Бога в безмолвии. Мы видим, Вы обрели Его и теперь предлагаете опыт свой нам, несчастным и бедным - неизмеримо беднее Вас.
Продолжение следует…
тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/989712.html