Там, где правильные пчелы. Беседа с игуменом Павло-Обнорского монастыря...(ч.2)
Продолжение...
начало тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/780310.html
Напугали обитель санкциями
- Может, последние события помогут нам стать чуть более духовными? Я о санкциях, объявленных «цивилизованным человечеством» в отношении России. Так вот, о санкциях: стоит ли бояться того, что нам не будут поставлять всяческое продовольствие? и вообще чего стоит бояться России?
(Павло-Обнорский монастырь)
- Общаясь с прихожанами, с паломниками, приезжающими в наш монастырь, я убеждаюсь: наш народ, который пережил не только начало 1990-х, но и войны, и советское время, и голод в Поволжье, и революции, напугать сложно. Наших людей так просто не испуг не возьмешь. Другое дело - насколько ты «наш человек», свой для Христа. Если не свой, то, конечно, испугаешься всякой всячины.
- А опасно ли для христианина, что его лишат, допустим, мяса карпаччо и устриц? Даже не в пост, а в скоромный, карпачный день?
- Не знаю, никогда не пробовал. И не хочу. Те, которые шуршат купюрами, может, и будут расстраиваться, но я не считаю, что они относятся, хотя и крещенные, к Православию. Мы говорили, что надо своей жизнью доказывать, что ты христианин.
А все эти «санкции» - это не из-за Украины. Украина здесь ни при чем. Всё потому, что Россия становится сильной, уже стала, а это всегда волновало Запад, во все века.
- Но сильна Россия благодаря своей верности Христу?
- Обязательно! Без этого как же? Если бы после падения Советского Союза не открылись храмы, не открылись монастыри, мы бы до сих пор существовали, скажем так, не очень прекрасно. И даже в советское время храмы были открыты, особенно во время войны. И, опять же, Россия была как империя (Советский Союз я имею в виду) тоже за счет Православия. Везде Бог всё равно присутствует, хотя Его пытались убрать, не заметить. Вот я еду по нашей округе - до сих пор названия: Игуменцево, Дьяконово. В советское время все говорили друг другу «спасибо», что значит «спаси Бог». Убрать невозможно то, что было нашими предками утверждено, и Россию нельзя снести, пока мы поклоняемся Христу, своему Богу.
Настоящие украинцы - добрые христиане!
- Получается, что это довольно опасно - верность Христу сводить только ко внешнему. Вы дали понять, что это одна из причин, которые позволили России в прошлом веке впасть в эту страшную беду 1917 года.
- Было отступление, которое и сейчас начинает наблюдаться среди людей: леность, самооправдание. А это было в больших масштабах. Бог ведь не какой-нибудь там дяденька, добрый или не добрый, хороший или не хороший, Он видит обстоятельства, видит сердца человеческие, попускает или, наоборот, заступается за Россию. Возможно, будет опять что-то попущено, потому что война точно случится. Любой мало-мальски понимающий человек видит оскал такой с Запада, из Америки, это же не просто так. Еще Александр III говорил своему сыну, что у России нет друзей, а есть только два союзника - русская армия и русский флот. Друзей на Западе не было и нет. Почему мы мечтаем, что кто-то нас полюбит там, на Западе? Я никогда об этом даже не думал. Зачем мне их любовь? Вот Украина меня расстраивает. Я там жил - в Николаеве. Такие люди прекрасные, замечательные, добрейшие люди. Особенно в деревнях, в селах - тебя, чужого, примут, напоят и накормят.
Чисто славянский народ, очень гостеприимный. Они знают тебя, кто ты есть. Я еще застал такие времена. И вдруг украинцы становятся врагами русских! Это какой-то абсурд, самый натуральный!
(Павло-Обнорский монастырь)
- Это как в свое время стали врагами сербы и хорваты или сербы и боснийцы - вроде бы один народ…
- Да, похожий сценарий: не знаешь, что и думать! Как не знаешь, что думать, почему произошел вдруг в 1917 году такой переворот в душах у людей. Я думаю, что была горстка - вот как сейчас горстка на Украине этих бандеровцев - так и тогда была горстка большевиков, радикальных таких, которые начали рушить храмы, расстреливать священников, убивать всех подряд. Горстка была, остальные просто боялись. Но было и сопротивление, иначе не было бы Православие пронесено через этот страшный период. Я помню, и яйца на Пасху красили, хотя храмы разрушены были в большинстве своем. Это соблюдалось всё равно. Бабушки молились истово, дома иконы стояли.
А в разных районах нашей России сильно зверствовали революционеры-комиссары.
Разруха - в душе и на земле
- Ну, у вас хоть что-то оставили…
- У нас здесь очень зверствовали, кстати, - это заметно. Только Никольских храмов здесь в округе было семь, наверное, - и все разрушены. А сколько десятков других! Было здесь девять монастырей - что осталось-то?
- Это только в Грязовецком уезде и в округе?
- Да, я сейчас могу перечислить: наш монастырь, Комельский, Никольский монастырь на озере, монастырь Арсения, Иннокентиева пустынь - ну вот, я пять уже насчитал. Три мужских и два женских, другие подзабыл, простите. И храмов было очень много у нас - десятки, сотни.
- То есть чем славнее, крепче в Православии земля, тем более страшный наносился по ней удар безбожников? Здесь - Северная Фиваида, край преподобных, заволжских старцев-нестяжателей - значит, нужно разрушить ее до основания?
- Да. И наш монастырь очень пострадал, был разрушен весь. У нас Успенский храм сохранился, и то потому, что это здание нужно было: сначала кино тут крутили, потом спортзал был, даже была квартира одно время, потом сделали склад какой-то. Вот такое происходило. Но не взрывали. Троицкий собор разобрали на дорогу. И мы ездим по Троицкому собору сейчас.
- Как храм Христа Спасителя в Москве на строительство метро пошел?
- Да, и здесь - почти то же самое. Храм Христа Спасителя взорвали, а здесь просто разбирали потихонечку. Даже детей в качестве наказания заставляли - сначала изнутри отбивать фрески, а потом и кирпичи таскать и прочее.
(Мощи преподобного Павла Обнорского)
«Тут преподобный заходил недавно»
- Но на самом деле то поколение детей - хорошее поколение. Я, конечно, из другого поколения, чуть моложе, но те хорошие люди всё-таки получились: видимо, дома установка всё равно была православная, христианская. За всех не буду говорить, но я общаюсь с теми людьми, которые в детстве здесь учились, - и скажу: очень много хороших. Может, влияла обстановка. Я познакомился с одним парнем, он здесь жил с детства, и он однажды увидел преподобного. Ну, он-то не знал, что это преподобный: видит, какой-то старец ходит, весь в белом… Прибежал к бабушке, а бабушка говорит: «Да это преподобный здесь ходит», - так вот обыденно. Сейчас он очень верующий человек, посещает храм… Молодой, ему лет 40.
И у меня тоже от бабушки всё. Родители только не очень-то склонны были к вере, хотя сейчас мама - она жива - очень верующий человек. А в те времена, при советской власти, нельзя было…
А я вот еще в детстве выпиливал себе крестики, хотя некрещенный был. Выпилю крестик, повешу на шею, потеряю его, повешу опять. Господь забирал, наверное. Из ложек всяких алюминиевых выпиливал. Раньше ведь тяжело было купить крестик. Я надевал и ничего не боялся. В школе, помню, пионерство, октябрятство - всё это воспринималось как символы какие-то.
- Как коллективная романтика?
- Да.
- Вот вы сказали про наказание детей - сбивать фрески в соборе. Не так давно я разговаривал в Кириллове со священником - отцом Алексием Фомичёвым, он говорит: ни один кирпич, украденный из церкви, без следа не останется - всегда будут последствия, причем очень печальные, для виновника. Что ж мы удивляемся, что жизнь-то никак наладиться не может…
- А мы кирпичи возвращаем в храм, по назначению! Я застал здесь свинарник, весь кирпич наш я забрал из него. Кстати, так легко отдавался этот кирпич!
- Даже свинарник тут, в монастыре, был построен?
- Да, часть его была построена из нашего кирпича, монастырского, а часть - из советского. Советский кирпич кувалда не брала, а наш так просто отковыривался - это потому, что он пропитан известью, а известь с цементом не соединялась. Еще колокольня была высокая; ее разобрали и построили какой-то маслозавод - сейчас он заброшен. То, что построено из монастырского, всё заброшено, потому что, действительно, ничего из Церкви брать нельзя.
Один мужчина (не помню уже, как его зовут, он давно у меня не бывал), художник, принес как-то кусочек от сени над ракой преподобного - мраморный кусочек. Принес и сказал такие слова замечательные: мол, столько лет этот кусок грузом - до такой степени тяжелым грузом - на моей душе лежал!
- Это - из похищенного из монастыря?
- Да. И когда принес, то, говорит, сразу легче стало. Часть раки была под памятником Ленину - вся рака кувалдой разбита, склеить ведь невозможно. Сень из белого мрамора была, она вся разбита кувалдой. Я застал женщину - она, кстати, мать этого парня (она умерла уже) - так вот, она рассказывала, что тот, кто разбивал эту сень, милиционер, умер чуть ли не на следующий день после этого. Вскрытие сделали: сердце всё в дырках! Я потом узнал, есть такая болезнь: сердце, как губка, становится. Так что сразу наказание пришло, моментальное. А она сама - дочь той бабушки, которая так спокойно говорила про преподобного. Сейчас местных таких не осталось.
Продолжение следует...
тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/783914.html
начало тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/780310.html
Напугали обитель санкциями
- Может, последние события помогут нам стать чуть более духовными? Я о санкциях, объявленных «цивилизованным человечеством» в отношении России. Так вот, о санкциях: стоит ли бояться того, что нам не будут поставлять всяческое продовольствие? и вообще чего стоит бояться России?
(Павло-Обнорский монастырь)
- Общаясь с прихожанами, с паломниками, приезжающими в наш монастырь, я убеждаюсь: наш народ, который пережил не только начало 1990-х, но и войны, и советское время, и голод в Поволжье, и революции, напугать сложно. Наших людей так просто не испуг не возьмешь. Другое дело - насколько ты «наш человек», свой для Христа. Если не свой, то, конечно, испугаешься всякой всячины.
- А опасно ли для христианина, что его лишат, допустим, мяса карпаччо и устриц? Даже не в пост, а в скоромный, карпачный день?
- Не знаю, никогда не пробовал. И не хочу. Те, которые шуршат купюрами, может, и будут расстраиваться, но я не считаю, что они относятся, хотя и крещенные, к Православию. Мы говорили, что надо своей жизнью доказывать, что ты христианин.
А все эти «санкции» - это не из-за Украины. Украина здесь ни при чем. Всё потому, что Россия становится сильной, уже стала, а это всегда волновало Запад, во все века.
- Но сильна Россия благодаря своей верности Христу?
- Обязательно! Без этого как же? Если бы после падения Советского Союза не открылись храмы, не открылись монастыри, мы бы до сих пор существовали, скажем так, не очень прекрасно. И даже в советское время храмы были открыты, особенно во время войны. И, опять же, Россия была как империя (Советский Союз я имею в виду) тоже за счет Православия. Везде Бог всё равно присутствует, хотя Его пытались убрать, не заметить. Вот я еду по нашей округе - до сих пор названия: Игуменцево, Дьяконово. В советское время все говорили друг другу «спасибо», что значит «спаси Бог». Убрать невозможно то, что было нашими предками утверждено, и Россию нельзя снести, пока мы поклоняемся Христу, своему Богу.
Настоящие украинцы - добрые христиане!
- Получается, что это довольно опасно - верность Христу сводить только ко внешнему. Вы дали понять, что это одна из причин, которые позволили России в прошлом веке впасть в эту страшную беду 1917 года.
- Было отступление, которое и сейчас начинает наблюдаться среди людей: леность, самооправдание. А это было в больших масштабах. Бог ведь не какой-нибудь там дяденька, добрый или не добрый, хороший или не хороший, Он видит обстоятельства, видит сердца человеческие, попускает или, наоборот, заступается за Россию. Возможно, будет опять что-то попущено, потому что война точно случится. Любой мало-мальски понимающий человек видит оскал такой с Запада, из Америки, это же не просто так. Еще Александр III говорил своему сыну, что у России нет друзей, а есть только два союзника - русская армия и русский флот. Друзей на Западе не было и нет. Почему мы мечтаем, что кто-то нас полюбит там, на Западе? Я никогда об этом даже не думал. Зачем мне их любовь? Вот Украина меня расстраивает. Я там жил - в Николаеве. Такие люди прекрасные, замечательные, добрейшие люди. Особенно в деревнях, в селах - тебя, чужого, примут, напоят и накормят.
Чисто славянский народ, очень гостеприимный. Они знают тебя, кто ты есть. Я еще застал такие времена. И вдруг украинцы становятся врагами русских! Это какой-то абсурд, самый натуральный!
(Павло-Обнорский монастырь)
- Это как в свое время стали врагами сербы и хорваты или сербы и боснийцы - вроде бы один народ…
- Да, похожий сценарий: не знаешь, что и думать! Как не знаешь, что думать, почему произошел вдруг в 1917 году такой переворот в душах у людей. Я думаю, что была горстка - вот как сейчас горстка на Украине этих бандеровцев - так и тогда была горстка большевиков, радикальных таких, которые начали рушить храмы, расстреливать священников, убивать всех подряд. Горстка была, остальные просто боялись. Но было и сопротивление, иначе не было бы Православие пронесено через этот страшный период. Я помню, и яйца на Пасху красили, хотя храмы разрушены были в большинстве своем. Это соблюдалось всё равно. Бабушки молились истово, дома иконы стояли.
А в разных районах нашей России сильно зверствовали революционеры-комиссары.
Разруха - в душе и на земле
- Ну, у вас хоть что-то оставили…
- У нас здесь очень зверствовали, кстати, - это заметно. Только Никольских храмов здесь в округе было семь, наверное, - и все разрушены. А сколько десятков других! Было здесь девять монастырей - что осталось-то?
- Это только в Грязовецком уезде и в округе?
- Да, я сейчас могу перечислить: наш монастырь, Комельский, Никольский монастырь на озере, монастырь Арсения, Иннокентиева пустынь - ну вот, я пять уже насчитал. Три мужских и два женских, другие подзабыл, простите. И храмов было очень много у нас - десятки, сотни.
- То есть чем славнее, крепче в Православии земля, тем более страшный наносился по ней удар безбожников? Здесь - Северная Фиваида, край преподобных, заволжских старцев-нестяжателей - значит, нужно разрушить ее до основания?
- Да. И наш монастырь очень пострадал, был разрушен весь. У нас Успенский храм сохранился, и то потому, что это здание нужно было: сначала кино тут крутили, потом спортзал был, даже была квартира одно время, потом сделали склад какой-то. Вот такое происходило. Но не взрывали. Троицкий собор разобрали на дорогу. И мы ездим по Троицкому собору сейчас.
- Как храм Христа Спасителя в Москве на строительство метро пошел?
- Да, и здесь - почти то же самое. Храм Христа Спасителя взорвали, а здесь просто разбирали потихонечку. Даже детей в качестве наказания заставляли - сначала изнутри отбивать фрески, а потом и кирпичи таскать и прочее.
(Мощи преподобного Павла Обнорского)
«Тут преподобный заходил недавно»
- Но на самом деле то поколение детей - хорошее поколение. Я, конечно, из другого поколения, чуть моложе, но те хорошие люди всё-таки получились: видимо, дома установка всё равно была православная, христианская. За всех не буду говорить, но я общаюсь с теми людьми, которые в детстве здесь учились, - и скажу: очень много хороших. Может, влияла обстановка. Я познакомился с одним парнем, он здесь жил с детства, и он однажды увидел преподобного. Ну, он-то не знал, что это преподобный: видит, какой-то старец ходит, весь в белом… Прибежал к бабушке, а бабушка говорит: «Да это преподобный здесь ходит», - так вот обыденно. Сейчас он очень верующий человек, посещает храм… Молодой, ему лет 40.
И у меня тоже от бабушки всё. Родители только не очень-то склонны были к вере, хотя сейчас мама - она жива - очень верующий человек. А в те времена, при советской власти, нельзя было…
А я вот еще в детстве выпиливал себе крестики, хотя некрещенный был. Выпилю крестик, повешу на шею, потеряю его, повешу опять. Господь забирал, наверное. Из ложек всяких алюминиевых выпиливал. Раньше ведь тяжело было купить крестик. Я надевал и ничего не боялся. В школе, помню, пионерство, октябрятство - всё это воспринималось как символы какие-то.
- Как коллективная романтика?
- Да.
- Вот вы сказали про наказание детей - сбивать фрески в соборе. Не так давно я разговаривал в Кириллове со священником - отцом Алексием Фомичёвым, он говорит: ни один кирпич, украденный из церкви, без следа не останется - всегда будут последствия, причем очень печальные, для виновника. Что ж мы удивляемся, что жизнь-то никак наладиться не может…
- А мы кирпичи возвращаем в храм, по назначению! Я застал здесь свинарник, весь кирпич наш я забрал из него. Кстати, так легко отдавался этот кирпич!
- Даже свинарник тут, в монастыре, был построен?
- Да, часть его была построена из нашего кирпича, монастырского, а часть - из советского. Советский кирпич кувалда не брала, а наш так просто отковыривался - это потому, что он пропитан известью, а известь с цементом не соединялась. Еще колокольня была высокая; ее разобрали и построили какой-то маслозавод - сейчас он заброшен. То, что построено из монастырского, всё заброшено, потому что, действительно, ничего из Церкви брать нельзя.
Один мужчина (не помню уже, как его зовут, он давно у меня не бывал), художник, принес как-то кусочек от сени над ракой преподобного - мраморный кусочек. Принес и сказал такие слова замечательные: мол, столько лет этот кусок грузом - до такой степени тяжелым грузом - на моей душе лежал!
- Это - из похищенного из монастыря?
- Да. И когда принес, то, говорит, сразу легче стало. Часть раки была под памятником Ленину - вся рака кувалдой разбита, склеить ведь невозможно. Сень из белого мрамора была, она вся разбита кувалдой. Я застал женщину - она, кстати, мать этого парня (она умерла уже) - так вот, она рассказывала, что тот, кто разбивал эту сень, милиционер, умер чуть ли не на следующий день после этого. Вскрытие сделали: сердце всё в дырках! Я потом узнал, есть такая болезнь: сердце, как губка, становится. Так что сразу наказание пришло, моментальное. А она сама - дочь той бабушки, которая так спокойно говорила про преподобного. Сейчас местных таких не осталось.
Продолжение следует...
тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/783914.html