13 (26) апреля 2023 года. Святые дня, молите Бога о нас! (ч.2)

[filin_dimitry]

Продолжение…

Преподобный Герман, архимандрит Святогорский



Достойным преемником архимандрита Арсения был второй настоятель Святогорской обители архимандрит Герман. Он происходил из богатого купеческого рода Черниговской губернии и в миру назывался Григорием Ивановичем Клицею (предки его по отцу - греки). Родился Григорий в 1816 г.в городе Нежине. В детстве был слабым мальчиком, часто болел лихорадкой. Мать лечила его, но никакие лекарства не помогали, так что она уже ожидала его смерти и сильно горевала. Однажды, когда Григорий с матерью молились на службе в находившемся неподалеку от их дома Введенском Нежинском женском монастыре, местная прозорливая старица, схимонахиня Мария, утешила скорбевшую мать, сказавши, что сын ее не умрет, а за нее и весь их род молитвенник будет. Прозорливое слово схимонахини исполнилось: уже дома Григорий начал крепчать и выздоравливать. Поправившись, он был отдан матерью в Нежинское греческое училище, из которого перешел в Нежинский князя Кушелева-Безбородько лицей. Затем, по желанию своего дяди, поступил в Московскую Практическую Коммерческую Академию. Окончивши курс наук, он, как когда-то и его отец, занимался торговлею мехами.

Желание монашества появилось у Григория в 20-летнем возрасте, когда, будучи в Москве по торговым делам, увидел он в Чудовом монастыре обряд пострижения в монашество.
В 1840 г. в 25 лет, получив на монашество благословение матери и святителя Мелетия Харьковского, отправился он пешком в Глинскую пустынь. Благоговея к святителю Христову Афанасию Лубенскому, направился Григорий по пути посетить его обитель. Подходя уже вечером к городу Лубны, голодный, он остановился ночевать на постоялом дворе. Ему не спалось, как вдруг видит он - в окно вошел сам святой Афанасий в том виде, как его пишут на иконах, дал ему мягкую просфору и сказал: «Кушай во славу Божию, крепись и мужайся. Бог не оставит тебя Своею помощию и милостию, будешь добрый монах!» С этими словами он удалился, оставив Григория сытым и радостным.
В Глинской пустыни 24 июля 1840 г. Григорий с отеческой любовью был принят игуменом Филаретом, который, прозорливо посмотрев ему в глаза, уже тогда провидел в нем будущего подвижника.

В 1844 г. инок Григорий простился с Глинской пустынью и вместе с казначеем отцом Арсением перешел в Святые Горы - возобновлять древнюю запустевшую обитель. От природы имея способности к строительству, он оказался очень полезен архимандриту Арсению, который предоставил ему полную свободу в строительном деле. В 1845 г. пострижен в монашество с именем Герман, рукоположен в иеродиакона и назначен уставщиком.

«Сосредоточенный в себе и молчаливый, - писал о нем его духовный друг А.Ф.Ковалевский, - не чужд был он тогда особенных дарований духовных, в нем даже проявлялась под час прозорливость, которая его самого удивляла. Однажды пришел к нему в келью свечник - монах Антонин, пожилой старик из Изюмских купцов, скончавшийся потом иеромонахом. Разговаривая с ним, отец Герман вдруг видит пред собою внутренность кельи Антонина, и там от свечи, им оставленной, загоревшияся на столе книги. В испуге закричал он Антонину: «Беги скорей в свою келью, у тебя там пожар!» Антонин побежал к себе и действительно нашел пожар в своей келье, который и поспешил затушить. А келья Антонина была далеко от кельи отца Германа, в другом корпусе».

Неутомимый труженик своей обители, отец Герман не был лишен и особенных знаков благоволения к нему Царицы Небесной, видеть Которую сподобился он дважды в своей жизни. Первое явление ему Божией Матери было во время соборного акафиста Пресвятой Богородице, который совершал игумен Арсений в Покровской церкви. Был отец Герман тогда иеродиаконом и уставщиком на клиросе и, по обычаю, вышел для пения «О, Всепетая Мати» на амвон, как раз против открытых Царских врат, и вдруг видит в алтаре за Престолом, среди светлых облаков, Божию Матерь с воздетыми вверх руками. Лик Ее сиял как солнце, и лучи от него, падая прямо на него, слепили ему глаза, так что стоял он весь бледный и холодный от благоговейного страха. Это видение продолжалось до конца песни, а потом вдруг исчезло.

В 1847 г. отец Герман Преосвященнейшим Иннокентием Харьковским был рукоположен во иеромонаха, в 1850 г. утвержден ризничим Святогорской пустыни. Трудами отца Арсения, отца Германа и других пришедших из Глинской пустыни братий монастырь быстро развивался, расширялся и процветал. Но в 1859 г. архимандрит Арсений скончался, и на его место, по единогласному желанию всей святогорской братии, как самый достойнейший и способный из всех, был избран отец Герман.

По принятии своих настоятельских обязанностей отец Герман много думал и унывал, что не в состоянии он будет понести возложенное на него бремя. Однажды, размышляя об этом, он задремал и в сонном видении узрел перед собою Царицу Небесную, а по сторонам Ее - святителя Николая Чудотворца и святителя Германа Патриарха - своего покровителя. Богоматерь, показывая отцу Герману небольшую трость, которая была у Нее в руках, сказала: «Почто унываешь? Не ты будешь управлять обителью, а Я: ты в руках Моих будешь как эта трость!» Проснувшись, он почувствовал мир и радость в душе, успокоился и повеселел, так как знал с того времени, что имеет Саму Богоматерь помощницею во всех своих делах.



(Явление Богоматери прп. Герману Святогорскому)

Много трудов и забот за время своего настоятельства положил отец Герман на дальнейшее развитие и процветание Святогорской обители, которая преимущественно ему обязана своим благоустройством.
Будучи сам учеником старца-игумена Филарета, отец Герман старался поддерживать и укреплять в своей обители традиции старчества, введенные в Святогорье еще архимандритом Арсением. За советом и поддержкой он неоднократно обращался к оптинскому старцу архимандриту Исаакию (Антимонову), к которому сохранилось одно его письмо.
Как опытный в духовной жизни, в 1863 г. архимандрит Герман был призван ко общему служению на пользу многих иноческих обителей: он был назначен благочинным всех монастырей Харьковской епархии. Многим из них отец Герман оказался полезным не только со стороны духовной, но и вещественной. Ряснянский Свято-Димитриевский мужской монастырь устраивался помещиком Константином Дмитриевичем Хрущевым на месте, указанном отцом Германом. Настоятелем в нем стал игумен Софроний - из братии Святогорского монастыря. В Ахтырский Свято-Троицкий монастырь по указанию отца Германа настоятель иеромонах Леонтий также был взят из святогорской братии.

Архипастыри Харьковские, видя заботу и попечение святогорского настоятеля не только о своей обители, но и о других, отличали его своим высоким вниманием и расположением. По представлению архиепископа Макария в 1865 г. отец Герман был награжден орденом святой Анны 3-й степени, а в 1869 г. орденом святой Анны 2-й степени.

Сотаинник отца Германа, близкий его духовный друг, известный литератор А.Ф.Ковалевский замечательно описал его жизнь и обычаи, келейные подвиги и подвиги на послушании настоятеля Святогорского монастыря. Андрей Федорович свидетельствовал как очевидец: «Редкий подвижник был он в келейной своей жизни, которою невольно проводил он меня в удивление. Не говоря о том, что в кельях своих не терпел он ничего лишнего, и имели они у него вид самый убогий, лишены были всяких украшений мирских: в самом необходимом и то всячески себя он ограничивал. Несколько простых святых икон, медная пред ними стоячая лампада, с изображением на гипсе Спасителя в терновом венке, дар ему Татианы Борисовны Потемкиной, - которая всегда у него теплилась, тут же небольшой налой с молитвенными книгами, ветхими и почернелыми от давняго употребления, несколько четок, развешанных на гвоздях по стенам, небольшие часы с будильником, убогий письменный стол с откидною доскою, и убогий пред ним табурет для сиденья, жесткое деревянное ложе с кожаною подушкою на изголовьи, тут же вешалка для клобуков, мантий, ряс и подрясников, заменявшая ему гардероб - вот вся обстановка собственной его кельи, в которой прожил он слишком 30 лет своего настоятельства, мало что изменяя в ней, разве только что убавляя из вещей в ней находившихся, которыя называл вредным для души мшелоимством…
Часто случалось мне удивляться данному ему Богом дару - примирять ссорящихся и враждующих между собою братий. Как отец между детьми действовал он тогда, то угрозою, то ласкою, и всегда достигал желаемого мира. «Где мир, там Бог!» - часто говорил он своей братии в подобных случаях, и сам всегда старался иметь мир даже с ненавидящими мир и враждовавшими против него…
Полный безсребренник в келейной своей жизни, отец Герман никогда не имел в кельи своей денег, даже почтовых марок избегал иметь в запасе для писем, и когда они ему были нужны, посылал за ними к казначею. Ему же немедленно отдавал все деньги, какия доводилось получать ему от посетителей обители, или с почты, а если были деньги присылаемы с записками имен для поминовения, тотчас звал к себе записчика, отдавал ему и деньги, и записки для немедленной записи по ним имен в синодики монастыря.
Когда куда ехал, и требовались ему деньги на дорогу, брал их у казначея своего за счетом, до скупости экономно их расходовал, тщательно записывал расходы свои в записную книжку, и по приезде домой по ней отдавал отчет в расходах своих казначею, сдавал ему оставшиеся деньги, и очень всегда радовался, если расход его бывал невелик, или покрывался данными ему в поездке от благотворителей деньгами.
То же крайнее нестяжание хранил он в отношении одежды: рясы и подрясники носил до полнаго их обветшания. Преданный ему главный его келейник иеродиакон Иакинф, бывало чинит чинит их бесчисленное число раз, а старец все их носит и не благословляет заменить их новыми. Кожаный пояс носил он один чуть ли не со дня своего пострижения и до смерти, все починяли его, из широкого стал он совсем узким, а старец все продолжал его носить. Подарит, бывало, кто ему на рясу материи, лежит она долго, старец все не велит из нее шить себе рясу, и нужно было отцу Иакинфу ухитряться, чтобы как-нибудь выманить у него на это согласие. А там, смотри, не успели ее сшить, а он уже подарил ее кому-либо из проезжих духовных лиц. Тоже бывало и с шубами, которые у него не задерживались.
Пищу вкушал он тоже всегда братскую, не имел особенного повара и стола, а приносили ему ее с братской трапезы, если не бывал он на ней сам. В первые годы своего настоятельства всегда ходил он в братскую трапезу, что признавал непременным долгом для настоятеля, но под старость стало ему это не под силу, почему, зазревая себя в неисправности на этот счет, трапезовал у себя в кельи, а очень часто и вовсе не трапезовал, питаясь легкою закускою и чаем. Вообще у него был обычай, пред служением трапезы не вкушать, и, если случалось ему два, три и более дней сряду служить, то вся его пища тогда состояла в том, что после Литургии, с сослужащими ему иеромонахами, закусить чего холодного, а потом выпьет чаю, да опять его напьется пред вечернею. Всю первую седмицу святой четыредесятницы, а также и страстную седмицу, вареной, теплой пищи он не вкушал, не пил и чаю, довольствовался хлебом, квасом и соком капусты, и то в очень умеренном количестве, чтобы только не ослабеть. Да и вообще всегда употреблял пищи очень мало, по- птичьи пробуя более яства, чем их вкушая.
Богослужение во храме совершал он с величайшим благоговением неторопливо, твердым голосом, и не терпел при нем опущений или неисправностей со стороны своей братии, за что строго с нея взыскивал. И сослужащие ему в алтаре священнослужители, и пономари, и клиросные, всегда получали от него строгие выговоры, если замечал в них ошибки или неблагоговение к святому храму, что особенно он преследовал. «Храм Божий, второе небо: тут присутствует сам Бог!» - нередко говорил он в подобных случаях, и нужно было видеть, с каким благоговением входил он во храм и святой алтарь при соборных служениях…

Совершая Божественную Литургию, он нередко плакал пред святым Престолом, и в это время лицо его принимало какой-то особый просвещенный, серьезный и богомысленный вид. Бывало, выйдет он со святым потиром для причащения причастников, и не насмотришься на его духовно-прекрасное старческое лицо, не хочется оторвать от него глаз. Служил он неупустительно во все воскресные, праздничные и царские дни, и в служении был неутомим, не чувствовал ни усталости, ни нужды в отдыхе. В это время дух его, видимо, пересиливал немощь плоти, а она у него была велико-болезненна и очень немощна. Кроме кашля и удушья отец архимандрит Герман имел мучительную паховую грыжу, сделавшуюся у него давно и под старость причинявшую ему чувствительные страдания, которыя мало облегчал ему постоянно носимый им бандаж. Затем в последние годы своей жизни, он сильно болел ногами, которыя у него отекали, покрывались язвами, и он их принужден был бинтовать, и, несмотря на это, бодро служил он и выстаивал длиннейшия святогорския всенощным бдения. Именно благодать Божия поддерживала его в этих молитвенных его подвигах и трудах, которыми добрый пример представлял он для своей братии. Если не служил, то все-таки обязательно ежедневно бывал на всех богослужениях церковных в своей обители, и так делал изо дня в день, всю свою жизнь. Бывало, приедет поздно вечером домой, а в 12 часов ночи уже первый является в храм Божий на утреню и бодро стоит ее до конца.
Нужно заметить, что, изнуряя себя продолжительными церковными стояниями, он и в келии мало доставлял себе отдыха. Соснет в день не более двух часов, да ночью в перерывах между вечерним правилом и утренею, и опять, между утренею и позднею обеднею, а, когда бывали акафисты, то и того менее, и вот весь его отдых. Как ревностный настоятель, все свободное от богослужений время посвящал он своей должности, ежедневно обходил братския кельи, наблюдал за келейным поведением братии и за монастырским благочинием и хозяйством, обходил монастырския мастерским заведения и хозяйственные работы, наблюдал за монастырскими постройками, нередко посещал именитых посетителей на гостиннице, принимал у себя и угощал, везде успевал сам быть, сам все осмотреть, так что приходилось удивляться, как хватает на это его сил. С приобретением Святогорскою пустынью маяцких мельниц, Гаражовки и Донецких лесных участков, труды отца Германа усугубились: ему приходилось постоянно туда ездить, навещать трудившуюся там братию, наблюдать за производившимися там постройками и хозяйственными работами, так что на отдых совсем времени ему не хватало…
Молитвенныя книги всегда возил он с собою, и, сидя в экипаже, любил читать Псалтырь, что делал даже в вагоне железной дороги, где старался выбирать себе уединенный уголок где-либо за дверью вагона, и там читал Псалтырь и мало обращал внимания на окружавшую его железнодорожную суету…»

Отец Герман поистине принадлежал к числу благодатных и богоугодных священнослужителей, искренних патриотов своего Отечества, подтверждением чего является чудесный случай, происшедший с ним в день убийства Императора Александра II 1 марта 1881 г. В этот день отец Герман служил в Покровском храме, где имел особое чудесное видение: частица, вынутая из просфоры за Государя, была видна окровавленной. Это очень испугало и смутило настоятеля, который понял, что это предвещает что-то недоброе. И действительно - вскоре по телеграфу пришло известие об убийстве Императора социалистами.
В конце XIX в. Святые Горы стали центром богомолья не только для юга России, Дона и Кавказа, но и для севера, откуда также приходило множество паломников и богомольцев, которые заходили в обитель по пути из Воронежа в Киев. Некогда запустевшая Святогорская обитель за короткий период была украшена многими царскими дарами, обогащена вкладами различных жертвователей и благотворителей и сделалась известною и славною по всей России.

Преставился отец Герман, приобщившись Святых Христовых Таин, 13 апреля 1890 г. на 75-м году жизни, из которой 50 лет провел в монастыре и 30 лет в настоятельстве.

Близко знавший архимандрита Германа А.Ф.Ковалевский писал о нем: «Духовно-подвижническая его жизнь, мудрое управление обителью, хозяйственная распорядительность, приветливое обращение с посетителями, уменье вести себя во всяком обществе, неутомимость в службах церковных и ревность о благочестии привлекали к нему всеобщее уважение и поставили его наряду с отечественными нашими старцами-подвижниками и настоятелями: Филаретом Глинским, Моисеем Оптинским, Дамаскином Валаамским и другими добрыми делателями винограда Христова в XIX веке. Это был воистину светильник, горевший и озарявший благодатно всех тех, которые имели случай его знать. Монах в полном значении этого слова, чистая жизнь и нестяжание личное котораго были изумительны в наш многострастный и корыстолюбивый век. При всех случаях своей многолетней жизни и настоятельства, всегда помнил он обеты иноческие, и не поступался ими ни пред какими приманками мира и его суеты, и воспитал целый рассадник добрых иноков в своей обители, под его настоятельством ставшей духовною красою и утешением всего края, и давшей опытных настоятелей и братию из себя и другим монастырям своей епархии. Неусыпный молитвенник, свято хранил он уставы молитвенные своей обители, бодро стоял на страже молитвенной и дома, и на пути, и в келии, и в вагоне железной дороги, вычитывая все положенный молитвословия, и так без изменений подвизался до старости маститой, до полнаго истощения сил телесных, не давая себе отдыха и покоя; молился, служил, пел Богу песни хвалебныя неустанно и прямо из храма Божия слег на одр смертный. Необычайная энергия и сила воли действовали в его ослабевшем старческом организме, чудотворно обновляли его юностью не земною. Кто видел его в последние месяцы и дни его жизни, невольно убеждался, что это был человек благодатный».

Архимандрит Герман был похоронен в склепе под притвором скитского храма Ахтырской иконы Божией Матери. В 1920-30-е гг. храм переоборудовали под столовую санатория «Степной», который разместился в корпусах бывшего Ахтырского скита, а в притворе устроили кочегарку. Из любопытства кочегарами был вскрыт склеп настоятеля, мощи которого они нашли нетленными. Прибывшие сотрудники НКВД полностью разобрали гробницу, изъяли из нее мощи архимандрита Германа и закопали их, по словам старожилов, где-то под оградой скита. Несмотря на полное уничтожение Ахтырского скита, память о могиле архимандрита Германа, а также о находящихся рядом могилах преподобного Иоанна Затворника, настоятеля архимандрита Вассиана, благоговейно сохранялась в народе, который всегда с молитвой посещал это место.



(Храм Ахтырской иконы Божией Матери)

После открытия в 1992 г. Святогорской обители, братией монастыря через несколько лет был восстановлен склеп настоятеля. При раскопках могилы были найдены остатки гроба, облачения, украшения митры и наперсного креста, а также несколько косточек.

8 мая 2008 года Священный Синод Украинской Православной Церкви, рассмотрев житие, труды, подвиги, чудеса и народное чествование подвижников благочестия, которые «иже во Святых Горах на Донце» подвизалися, принял историческое решение (Журнал №38): «Благословить для местного прославления и чествования в числе прочих в лике преподобных архимандрита Германа». Память Собора Святогорских святых совершается 11 (ст. ст.) / 24 сентября (н. ст.).
12 июля 2008 г. Украинской Православной Церковью архимандрит Герман прославлен в лике местночтимых подвижников благочестия, «иже во Святых Горах на Донце» подвизавшихся.

Частицы его святых мощей собраны в небольшом ковчеге и поставлены для всеобщего поклонения в Успенском соборе.
(по материалам: http://svlavra.church.ua/prp-german-arximandrit-svyatogorskij-1890/)

Священномученик Сергий Васильевич Штенко, священник, мученики Прохор Устинович Бунчук, староста Рождественской церкви села Отбедо-Васильевки, Кирилл Евтихиевич Приймак, местночтимые святые Николаевской епархии



Священномученик Сергий Васильевич Штенко родился 24 августа 1875 года в селе Хондаковка Херсонского уезда Херсонской губернии (ныне село Новокондаково Снигиревского района Николаевской обл.), в семье стихарного диакона Василия Ивановича Штенко и крестьянки Феодосии Васильевны. Родители будущего священника были людьми небогатыми, но все силы и средства они вкладывали в образование и воспитание сына, которого они желали видеть грамотным священником.

Сергей Васильевич окончил Одесскую духовную семинарию и в 1897 году был определен псаломщиком в Рождественскую церковь села Отбедо-Васильевки (ныне село Василевка Снигиревского района Николаевской области), затем был рукоположен во диакона к той же церкви, а в 1898 году - во священника.

Проживал он со своей семьей в церковном доме, где сегодня находится детский сад с. Василевки. Рядом с домом был разбит большой сад, в палисаднике - множество цветов. Трудился в саду батюшка всегда сам. Отец Сергий был среднего роста, русый, среднего телосложения, лицо овальное, нос прямой, глаза выразительные, носил небольшую бороду. Помнят его строгим и требовательным в делах веры и порядка. Всегда ходил в подряснике и сапогах, как воин. Преподавал в школе Закон Божий, прихожане его любили.

Ближайшими сподвижниками о. Сергия были его духовные чада: староста храма Прохор Бунчук и попечитель Кирилл Приймак.

Прохор Устинович жил в селе Павловка, которое чуть дальше километра от Отбедо-Васильевки (ныне село Василевка Снигиревского района Николаевской области). Был уважаемым человеком среди односельчан. Его супруга Анастасия дважды была на поклонении святыням в Иерусалиме. Супруги Бунчуки, как вспоминают старожилы с. Павловки, были всецело преданы Церкви.

Кирилл Приймак был попечителем Рождественской церкви села Отбедо-Васильевки (ныне село Василевка Снигиревского района Николаевской области). Жена Кирилла, Мирония, будучи благочестивой христианкой, всегда поддерживала своего мужа в церковном деянии. Он же всегда был занят и церковными, и домашними делами, - боялся праздности и всегда говорил: "Бог любит труждающихся".

Существовала старая легенда, будто бы императрица Екатерина II на пути из Кременчуга в Херсон остановилась у местного священника. Здесь царица отобедала, и село на целых полтора столетия получило название Отобедо-Васильевка или Отбедо-Васильевка. За теплое гостеприимство государыня пожаловала селянам золотую чашу и распорядилась, чтобы в деревне построили церковь. И когда в 1922 году большевики развернули кампанию по изъятию церковных ценностей, легенда о золотой чаше особенно будоражила воображение грабителей. В Отбедо-Васильевку неоднократно приезжал уполномоченный Егоров. Особенно он требовал предоставить золотой крест и золотую чашу. Прихожане и церковный староста Прохор Бунчук уверяли его, что в церкви нет никакого золота, но большевики не верили.

По свидетельству дочери Кирилла Приймака Каплий Пелагии (Полины) и других очевидцев, трагедия случилась на пасхальной Седмице 1922 года. Егоров в очередной раз прибыл с намерением начать изъятие ценностей, упорно пытаясь довести намеченное дело до конца. На набатный колокольный звон сбежались прихожане, в основном женщины из сестричества, организованного для охраны храма. Они не только не допустили к церкви грабителя, но даже избили его. Это и явилось предлогом властей назвать этот инцидент крестьянским бунтом и вызвать вооруженное подкрепление из числа красноармейцев. Жестоко, плетками были наказаны некоторые из женщин, а две из них от побоев скончались.

В организации бунта власть обвинила священника, о. Сергия Штенко, а также мирян Прохора Бунчука и Кирилла Приймака. В докладе в Херсонский уездисполком Снигиревского гарнизонного военкома они были названы "выдающимися котрреволюционерами, подбивавшими толпу на избиение старшего милиционера т. Егорова, и призывающими население на восстание, умереть, но не допустить, чтобы советские паразиты ограбили храм…".

Ночью за ними пришли красноармейцы. Арестовали о. Сергия Штенко, Прохора Бунчука, Кирилла Приймака и сына Прохора Бунчука Никиту. Повезли в Снигиревку (ныне райцентр), которая находится в нескольких километрах от Васильевки. Но в участок их не доставили. Отец Сергий начал креститься. Охранники принялись рубить ему руки саблями. Прохор Бунчук поспешил на помощь батюшке и был тут же убит выстрелом. Его сын Никита, пользуясь суматохой и темнотой, убежал.

Побег разозлил чекистов. Они остановили телегу в балке с тремя колодцами на окраине Снигиревки. Один из них был с соленой водой, два - с пресной. Большевики начали избивать арестованных. Священнику выбили зубы, отрезали уши, кололи саблями тело. Истекающие кровью арестованные просили пить. Охранники давали им пить из соленого колодца. Пытки продолжались до рассвета.

Пьяные палачи открутили голову Кириллу Приймаку и бросили собакам, сбежавшимся в балку на запах крови. Отцу Сергию выкололи глаза, изуродовали лицо, а потом распороли живот и намотали внутренности на коловорот колодца. Священник скончался в страшных муках. На рассвете чекисты второпях, едва присыпав трупы землей, уехали.

Люди из Васильевки в последующие дни носили передачи в милицейский участок, думая, что их батюшка и односельчане живы, пока жена возницы, свидетеля тех страшных событий, тайно, под клятвою неразглашения, не сообщила жене Кирилла Приймака Миронии о страдальческой кончине арестованных и месте их захоронения. Это известие подтвердилось другим фактом: сельские дети, играя в балке, увидели торчащую из земли руку. Останки страдальцев были собраны и перенесены в храм, где по православному чину были отпеты и похоронены в ограде церкви. Впоследствии, после похорон, дочь Кирилла Приймака Марьяна нашла в балке голову своего отца. Не выдержав такого испытания, она потеряла рассудок. Голову тоже захоронили в братской могиле. Стараниями верующих на месте захоронения убиенных было сооружено надгробие, но власти его разрушили, а могилу сравняли с землей.

Совсем иную картину событий кончины арестованных священника, старосты и попечителя передают архивные документы. Здесь единогласно констатируется причина их смерти - расстрел при попытке к бегству. Так же фальшиво описывала эти события и местная пресса. В газете "Красный Николаев" за 4 мая 1922 года сообщается, что "в Отбедо-Васильевской волости несколько женщин сопротивлялись изъятию церковных ценностей, при этом побив безоружного милиционера. Председатель церковного совета арестован и предается суду Ревтрибунала".

В начале 1990-х годов родственники пострадавших и жители Васильевки обратились к местным и духовным властям о сооружении памятника над могилой. Такое разрешение было получено от местных властей, а архиепископ Василий (Васильцев) благословил, чтобы прежде определили точное место их погребения. При раскопках насыпанного прихожанами холмика, в присутствии настоятеля прихода протоиерея Валентина Рака, в начале была найдена голова, потом - три деревянных гроба. Голову страдальца Кирилла в отдельном деревянном ящике положили поверх его гроба и зарыли могилу. На месте их погребения был установлен памятник. В городе Снигиревке, в балке, на месте, где были замучены иерей Сергий, миряне Прохор и Кирилл, установлен крест, который 16 мая 2004 года был освящен правящим архиереем, архиепископом Питиримом.



(Николаев. Кафедральный собор Рождества Пресвятой Богородицы)

1 июня 2008 года была организована комиссия в составе священнослужителей и монашествующих Николаевской епархии, возглавляемая правящим архиереем, архиепископом Питиримом, для обретения мощей Васильевских мучеников. В этот же день мощи святых новомучеников были обретены. 3 июня 2008 года святые останки были перевезены в Николаев и торжественно занесены в алтарь кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы.

18 апреля 2008 года на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви было решено "благословить для местного прославления и почитания священника Сергия Штенко, мирян Прохора Бунчука и Кирилла Приймака" .

***
Мой телеграмм-канал Zаписки упрямого ослика:
https://t.me/FilinDmitry