05 (18) июня 2019 года. Святые дня, молите Бога о нас! (ч.2)
Продолжение…
Блаженный Константин Киевский, митрополит
О блаженном митрополите Константине Киевском я писал тут:
http://filin-dimitry.livejournal.com/163374.html
Преподобный Феодор Иорданский
Преподобный отец наш Феодор был скопцом от юности своей. Он оставил мир, принял монашество и удалился в Иорданскую пустыню. Ревнуя об угождении Богу, он много потрудился здесь, за что и получил от Бога дар чудотворения. Однажды ему пришлось отправиться в Константинополь. Придя к морю, он нашел готовый к отплытию корабль и сел в него. Во время плавания случилось, что корабль сбился с пути и долго блуждал, так что все, бывшие на нем, запасы питья и пищи истощились. Моряки и все плывшие на корабле были в недоумении и сильном унынии. Тогда преподобный Феодор, подняв руки к небу, усердно помолился к Богу, спасающему от бед людей. Потом он с молитвою осенил крестным знамением морскую воду и сказал матросам:
- Благословен Бог! Зачерпните сколько вам нужно воды.
Те, почерпнувши, вкусили и нашли, что морская вода превратилась из горькой в пресную, на подобие речной. После того наполнили свои сосуды пресной водой из моря и все другие и, прославивши Бога, до земли поклонились старцу. Но преподобный сказал:
- Простите меня, господа мои! Не ради меня случилось сие чудо всесильного Бога, но ради вас, скорбевших по причине безводия. Ибо Бог, увидав вашу скорбь и печаль смертную, умилосердился над вами и переменил солёную морскую воду в сладкую речную.
Вскоре после этого корабль по молитвам святого старца быстро дошел до пристани, к которой он направлялся. Сей преподобный отец Феодор совершил и много других чудес, а затем преставился к Богу1.
_____________________________
Примечания
1 Преподобный Феодор подвизался в VI в.
Преподобный Дорофей Палестинский
Преподобный авва Дорофей был учеником преподобного Иоанна Пророка в палестинском монастыре аввы Серида в VI веке.
В молодости он усердно изучал науки. «Когда учился я внешнему учению, - писал авва, - то вначале весьма тяготился я учением, так что, когда приходил брать книгу, то шел как бы к зверю. Но когда стал я принуждать себя, то Бог помог мне, и я так привык, что не знал, что ел, что пил, как спал, от теплоты, ощущаемой при чтении. Никогда не могли завлечь меня за трапезу к кому-либо из друзей моих, даже не ходил к ним и для беседы во время чтения, хотя любил я общество и любил товарищей моих. Когда отпускал нас философ... я отходил туда, где жил, не зная, что буду есть, ибо не хотел тратить времени для распоряжения насчет пищи». Так впитывал преподобный авва Дорофей книжную премудрость.
С еще большей ревностью посвятил он себя иноческому деланию, когда удалился в пустыню. «Когда пришел я в монастырь, - вспоминал преподобный, - то говорил себе: если столько любви, столько теплоты было для внешней мудрости, то тем более должно быть для добродетели, - и тем более укрепился».
Одним из первых послушаний преподобного Дорофея было встречать и устраивать приходивших в обитель богомольцев. Ему приходилось беседовать с людьми разного положения, несшими всевозможные тяготы и испытания, боримыми разнообразными искушениями. На средства одного брата преподобный Дорофей выстроил больницу, в которой сам прислуживал. Сам святой авва так описывал свое послушание: «В то время я только что встал от болезни тяжкой. И вот приходят странники вечером, - я проводил с ними вечер, а там погонщики верблюдов, - и им приготовлял я нужное; много раз случалось, что когда отходил я спать, встречалась другая нужда, и меня будили, - а затем приближался час бдения». Чтобы бороться со сном, преподобный Дорофей упросил одного брата будить его к службе, а другого не позволять дремать во время бдения. «И поверьте мне, - говорил святой авва, - я так уважал их, словно от них зависело мое спасение».
В течение 10 лет преподобный Дорофей был келейником у преподобного Иоанна Пророка. Еще и прежде он открывал ему все помыслы, а новое послушание соединил с совершенным преданием себя в волю старца, так что не имел никакой скорби. Беспокоясь, что он не исполнит заповедь Спасителя о том, что многими скорбями подобает войти в Царство Небесное, авва Дорофей открыл этот помысл старцу. Но преподобный Иоанн ответил: «Не скорби, тебе не о чем беспокоиться, кто находится в послушании у отцов, тот наслаждается беззаботностью и покоем». Преподобный Дорофей считал счастьем для себя служить великому старцу, но всегда был готов уступить эту честь другим. Кроме отцов обители аввы Серида преподобный Дорофей посещал и слушал наставления и других современных ему великих подвижников, в том числе и преподобного аввы Зосимы.
После кончины преподобного Иоанна Пророка, когда авва Варсануфий принял на себя совершенное молчание, преподобный Дорофей оставил монастырь аввы Серида и основал другую обитель, иноков которой окормлял до самой кончины.
Преподобному авве Дорофею принадлежит 21 поучение, несколько посланий, 87 вопросов с записанными ответами преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. В рукописях известны также 30 слов о подвижничестве и запись наставлений преподобного аввы Зосимы. Творения аввы Дорофея исполнены глубокой духовной мудрости, отличаются ясным, отточенным стилем, простотой и доступностью изложения. Поучения раскрывают внутреннюю жизнь христианина, постепенное восхождение его в меру возраста Христова. Святой авва часто обращается к советам великих святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. Послушание и смирение, соединенные с глубокой любовью к Богу и ближним, являются теми добродетелями, без которых невозможна духовная жизнь, - эта мысль пронизывает все поучения аввы Дорофея.
В изложении везде ощутима личность преподобного Дорофея, которого его ученик, преподобный Досифей (память 19 февраля), охарактеризовал так: «К подвизавшейся с ним братии он относился со стыдливостью, смирением и приветливо, без гордости и дерзости; ему были свойственны добродушие и простота, он уступал в споре, - а ведь это начала благоговения, доброжелательства и того, что слаще меда - единодушия, матери всех добродетелей».
Поучения аввы Дорофея являются начальной книгой вступивших на путь духовного делания. Простые советы, как поступить в том или другом случае, и тончайший анализ помыслов и движений души являются надежным руководством для тех, кто решил опытным путем читать творения аввы Дорофея. Иноки, начав читать эту книгу, не расстаются с ней всю жизнь.
Творения аввы Дорофея находились во всех монастырских библиотеках и непрестанно переписывались. На Руси его книга; душеполезных поучений и ответов преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка по количеству списков была самой распространенной, наряду с «Лествицей» преподобного Иоанна и творениями преподобного Ефрема Сирина. Известно, что преподобный Кирилл Белозерский (+ 1427, память 9 июня), несмотря на многочисленные обязанности игумена, собственноручно переписал поучения аввы Дорофея вместе с Лествицей преподобного Иоанна.
Поучения аввы Дорофея относятся не только к инокам: вовсе времена эту книгу читали все, кто стремился исполнить заповеди Спасителя.
Священномученик иерей Михаил
(Вотяков Михаил Тимофеевич, +18.06.1931)
Священномученик Михаил родился 5 ноября 1881 года в деревне Вотяково Чистопольского уезда Казанской губернии в семье крестьян Тимофея Александровича и Ксении Ефимовны Вотяковых. В 1899 году Михаил окончил Саврушскую церковноприходскую школу и получил удостоверение о знании и праве преподавания хорового пения. В 1899 - 1901‐м и в 1903 годах Михаил прослушал учительские педагогические курсы в Казани, в 1901 году - выдержал экзамен на звание учителя церковноприходской школы в комиссии при Чистопольском духовном училище, в 1903 году - экзамен на псаломщика и в том же году поступил псаломщиком в храм святителя Николая в селе Жукотино Чистопольского уезда.
10 декабря 1906 года Михаил был рукоположен во диакона ко Входо‐Иерусалимской церкви Богородице‐Сергиевского Черемисского женского монастыря в Царевококшайске. Все это время он состоял в должности учителя в различных церковно‐приходских школах и в школе Министерства народного просвещения. В 1911 году диакон Михаил выдержал испытание на получение сана священника и в 1914 году был рукоположен во священника к Покровскому храму в селе Кумья Козмодемьянского уезда.
В этом храме в 1917 году у отца Михаила начались искушения. Староста храма с некоторыми своими единомышленниками обвинил его в вымогательстве денег за требы и в небрежном исполнении обязанностей священника. Управляющий Казанской епархией епископ Чистопольский Анатолий (Грисюк) назначил расследование; оно не подтвердило обвинений, возводимых на пастыря, однако крестьяне подписались под решением об удалении священника с прихода. 1 ноября 1917 года некоторые прихожане обратились к епископу Анатолию с просьбой обжаловать это решение. Они писали: «На дознании отец благочинный спрашивал только лиц со стороны обвинителей... С целью примирения прихожан со священником отец благочинный собрал 23 октября сход, но об этом сходе прихожане были извещены не все, а только лица недовольные... Когда же крестьяне стали колебаться и высказываться за примирение, то отец благочинный стал писать приговор об увольнении священника, и когда прихожане колебались подписывать этот приговор, то он стал их уговаривать, что им скоро вышлют другого, и тогда они подписались. Приговор этот был подписан в присутствии меньшей части прихожан; в приходе насчитывается сто девяносто домохозяев, а приговор подписали только десять домохозяев. Излагая это, мы просим Ваше Преосвященство приговор этот считать недействительным и самое дознание неполным и односторонним...»
Епископ согласился с ними, и отец Михаил был оставлен служить в этом храме, однако отношения между прихожанами оставались напряженными, и в 1919 году он был переведен в храм святых равноапостольных Константина и Елены в село Кулаково Козмодемьянского уезда. Приход был беден, а во время гражданской войны и голода еще более обнищал, и положение священника, у которого была уже к тому времени большая семья, стало и вовсе отчаянным. В 1921 году прихожане храма в селе Красный Яр Чистопольского уезда стали просить отца Михаила к себе, но пока прошение дошло до епископа Мамадышского Иоасафа (Удалова), управлявшего тогда Казанской епархией, туда был определен уже другой священник. В 1923 году храм в селе Кулаково был властями закрыт, и отец Михаил был назначен в Покровский храм в селе Сарсасы. Во время служения на этом приходе он был возведен в сан протоиерея.
В 1929 году протоиерей Михаил был арестован по обвинению в агитации против хлебозаготовок, но через несколько месяцев за недоказанностью обвинения освобожден. В 1930 году он был направлен служить в Троицкий храм в селе Чистопольские Выселки вместо скончавшегося там священника.
(Церковь Троицы Живоначальной - Чистопольские Выселки - Чистопольский район - Республика Татарстан)
В 1929‐м-начале 1930 года советская власть приступила к насильственному созданию колхозов и массовым арестам сопротивлявшихся коллективизации крестьян, а вместе с ними и духовенства.
20 апреля 1931 года председатель и секретарь сельсовета в Чистопольских Выселках составили акт, в котором писали, что «священник Михаил Вотяков... каждую службу выступает с “проповедью”, где упоминает колхозы. По разговорам женщин, которые восхваляют выступления... он начинает свою проповедь с жизни какого‐нибудь святого и кончает тем, что вот, мол, до чего мы дожили в настоящее время. Почти всегда во время выступления с “проповедью” Вотяков доводит до плача присутствующих в церкви...
Сельсовет считает, что Вотяков в церкви... ведет антисоветскую работу... агитирует против колхозного движения. Настоящим сельсовет считает, что Вотякова необходимо изолировать... Изоляция Вотякова необходима в связи с проведением весенней посевной кампании и коллективизации».
22 апреля 1931 года отец Михаил и с ним одиннадцать крестьян были арестованы и заключены в тюрьму в городе Чистополе. На следующий день следователь приступил к допросам свидетелей. Один из членов сельсовета показал, что не замечал за священником антисоветской агитации: «Встретился с ним однажды по случаю продажи ему соломы, - сказал он, - и, когда мы с ним ехали дорогой, он мне говорит, что почему ты мало наложил соломы, - я ему, конечно, сказал, что нет больше. Он на это говорит: да, плохо сейчас живется, раньше лучше жилось, всего было полно, а теперь, при советской власти, ничего не стало; притом и меня спросил: а ты колхозник? Я ему говорю, что нет. Он мне на это сказал, что лучше и не ходи».
Председатель сельсовета показал, что служащий у них священник Михаил Вотяков во время чтения проповедей вел антисоветскую агитацию, касался создания колхозов, обращался к прихожанам с просьбой, чтобы ему помогли уплатить налоги, а иначе храм закроют и служить будет некому.
Допрошенная в качестве свидетельницы работница московской фабрики, отправленная в село в числе других горожан сгонять в колхозы крестьян, показала, что на собраниях, посвященных коллективизации, «женщины вели себя невоздержанно и говорили против колхоза. Было это все связано с религией. До изъятия Михаила Вотякова прилива в колхоз совершенно никакого не было. Когда был взят Михаил Вотяков, то масса пошла в колхоз, и стали подавать заявления по 30-40 в день... настроение в массах хорошее».
28 апреля всем арестованным крестьянам было предъявлено обвинение, в котором, в частности, говорилось, что они «просили помочь священнику в уплате... налогов... упорно требовали на собрании открытия церкви, говоря, что нам никаких колхозов не надо, также и советской власти, а отдайте нам церковь, так как мы хотим молиться».
На следующий день следователь допросил протоиерея Михаила. Из всех предъявленных ему обвинений священник признал только то, что действительно обращался к церковному совету, чтобы ему помогли уплатить часть налога, но церковный совет ему в этом отказал. «К населению я с такой просьбой не обращался, - сказал отец Михаил, - со стороны верующих я получал что‐либо из пищи, но денежных средств я от верующих не получал... В отношении разговоров... о колхозах... я всегда предупреждал заранее, чтобы такие разговоры не заводили. Разговоры... велись чисто религиозного характера».
30 апреля следствие было закончено и составлено обвинительное заключение; все арестованные обвинялись в том, что «они, будучи настроены враждебно по отношению к советской власти и представляя из себя контрреволюционную группировку, вели систематическую агитацию и распространяли провокационные слухи, направленные к ослаблению советской власти и срыву проводимых ею мероприятий, используя в этих целях религиозные предрассудки масс».
12 июня 1931 года тройка ОГПУ приговорила священника и некоторых крестьян к расстрелу. Протоиерей Михаил Вотяков и крестьяне были расстреляны 18 июня 1931 года и погребены в общей безвестной могиле.
16 января 1989 года протоиерей Михаил Тимофеевич Вотяков был реабилитирован.
Через 70 лет после мученической смерти отца Михаила, 18 июня 2000 года, в день его расстрела, в селе Чистопольские Выселки произошло знаменательное событие: в день Святой Троицы совершилось первое престольное богослужение, и сельский полуразрушенный храм с этого момента по молитвам святого угодника Божия Михаила стал восстанавливаться. По святым молитвам о. Михаила всего за три года храм встал из руин и засверкал блеском своих куполов. Спустя многие годы колокольный звон вновь призывает верующих к молитве.
К сожалению, честные останки священника Михаила Тимофеевича Вотякова покоятся в безызвестном месте, где-то в братской могиле на Архангельском кладбище города Казани. Но все православные жители села Чистопольские Выселки веруют, что по молитвам отца Михаила, этого доброго споспешника и молитвенника перед Богом, вместе с возрожденным храмом возродится в селе и вся былая красота православия.
Тропарь
глас 3
Православныя веры проповедниче,
Слова Божия учителю добрый,
заповедей Христовых хранителю твердый,
ересей зловредных и богоотступничества обличителю.
Всея земли Чистопольския священное украшение.
В мученическом исповедании Христа ради пострадал еси
и кровьми своими землю Казанскую освятил еси.
Ныне же предстоя Престолу Божию,
Священномучениче Михаиле,
Моли Человеколюбца Бога
О прощении безчисленных прегрешений наших,
да очистивше душу покаянием,
обрящем наше Вечное наследие
и прославим, воспевающе, Троицу Святую
Священномученик протоиерей Николай
(Рюриков Николай, +18.06.1943)
Священномученик Николай родился 5 апреля 1884 года в селе Оселок Макарьевского уезда Нижегородской губернии в семье священника Владимира Рюрикова, служившего в Никольской церкви в этом селе. В 1905 году Николай окончил по первому разряду Нижегородскую Духовную семинарию и был направлен законоучителем в церковно‐приходскую школу в родное село. В 1906‐1907 годах он преподавал в церковно‐приходской школе в селе Ляпуны того же уезда, с 1907‐го по 1908 год - в Богоявленской церковно‐приходской школе в селе Павлово Горбатовского уезда, а с 1908‐го по 1910 год - в Преображенской церковно‐приходской школе в Нижнем Новгороде.
В сентябре 1910 года епископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) рукоположил его во священника к Макарьевскому женскому монастырю. 22 октября 1910 года он был переведен служить в Троицкий собор в городе Горбатове и с 1911 года назначен заведующим и законоучителем Горбатовской церковно‐приходской школы. С 1915 года отец Николай стал членом Горбатовского отделения Епархиального училищного совета. Через некоторое время он был возведен в сан протоиерея.
Наступили безбожные гонения, а вместе с ними и тяжелые испытания, неизбежно связанные с очищающими душу страданиями, доставляемыми как от внешних врагов, так и от лжебратии. Будучи в близких отношениях с епископом Макарьевским, викарием Нижегородской епархии Александром (Щукиным), отец Николай попытался было перевести на другой приход сотрудничавших с властями «собратьев», но за них вступились поддерживающие их враги внешние: в 1927 году сотрудники Нижегородского ОГПУ стали собирать сведения об отце Николае, о его проповедях и частных беседах и в конце концов арестовали его. Свидетелями против него выступили служившие вместе с ним в Троицком соборе священник, диакон и псаломщик, допрошенные все в один день, 29 июля 1927 года.
«Со священником Рюриковым, - показал священник, - я служу в соборе с 1925 года. Во всех проповедях, которые произносил Рюриков, он всегда проводил аналогии из Священного Писания и современной жизни, направленные против существующего строя. Зимой 1926 года в одной из проповедей... Рюриков бросил фразу: “Скоро придет время, когда волкам отольются овечьи слезы”. Эта фраза потом служила источником обывательских разговоров на очень продолжительное время... На Благовещение Рюриков произнес проповедь, основанную на воспоминании о царствовании царя Давида... Примерами из жизни Давида... он доказывал, что жизнь при верующем царе была хорошей. Как только началось безверие, свергли царя, так и жизнь стала плохой: народ увидел, что без царя плохо, образумился и снова избрал себе царя. Эти положения он подтверждал примерами и аналогиями из современной жизни... На Новый год, 1 января старого стиля, в двенадцать часов ночи перед молебном Рюриков произнес речь. В своей речи он говорил приблизительно... следующее: “Прошлый год мы прожили бурно. Разразилась над нами гроза, надвинулись на нас тучи черные безбожия и коммунизма. Мы должны надеяться, что скоро воссияет для нас солнце правды, что новый год принесет для нас укрепление веры и падение безбожия и коммунизма”. Таких примеров можно привести очень много, не упомнить их всех. Словом, в каждой проповеди Рюриков обязательно, хоть слегка, но заденет чем‐нибудь советскую власть... Рюриков очень дружен с епископом Александром. Строчит ему различные доносы», - завершил свои показания священник.
(Церковь Троицы Живоначальной - Горбатов, восстанавливается)
«Со священником Рюриковым я служу с 1924 года, - начал свои показания диакон. - В своих проповедях, которые мне пришлось слышать, Рюриков всегда касался политики, восстанавливая прихожан против власти. Это ему удается легко, потому что Рюриков пользуется среди прихожан большим авторитетом... 9 мая мне встретились несколько женщин... Они мне рассказали, что Рюриков сегодня произнес хорошую проповедь в Никольской церкви. Я спросил: “Что же он говорил?” По рассказам женщин, Рюриков начал проповедь так: “Наполняется чаша гнева Господня. Как пришли коммунисты обманным путем к власти, так и должны уйти. Близится время”. Рюриков говорил, по словам женщин, целый час, указывал на современных правителей: они, мол, обвиняли царя, что царь спаивает народ вином, а сами что делают? За царей и Священное Писание повелевает молиться. “Вот такого бы нам батюшку”, - говорят женщины. Словом, этой проповедью Рюриков очень сильно подействовал на граждан Никольского прихода. В частных беседах с гражданами Рюриков всегда говорит против власти. Опрашивать верующих о Рюрикове почти бесполезно. Уж очень сильное влияние на них он имеет. Они за ним и кучкой его приспешников куда угодно пойдут и не выдадут его».
Псаломщик ограничился немногими словами: «Проповедей, которые произносит Рюриков, я не помню. Рюриков человек хитрый, тонкий, ученый. Работаю я в соборе всего один год и хорошо его еще не изучил».
В тот же день, 29 июля, следователь допросил отца Николая. Отвечая на его вопросы, священник сказал: «В своих проповедях с заранее предвзятой мыслью я никогда ничего не говорил против власти. Я не отрицаю, что когда‐нибудь у меня могло сорваться случайное, неосторожное слово, и проповеди мои могли быть истолкованы в нежелательном смысле».
Затем следователь допрашивал его в течение двух дней, 8‐го и 9 августа.
- Какую проповедь говорили вы в ночь под Новый год по старому стилю и не говорили ли, что «хотя разразилась над нами гроза и надвинулись на нас тучи черные безбожия и коммунизма, но скоро должно воссиять для нас солнце. Хотя и мало нас, но мы крепко надеемся, - не бойся, малое стадо! Тяжелые мы с вами переживаем годы, но с наступлением нового года мы должны ожидать и счастья. Я надеюсь, в недалеком будущем воссияет для нас свет, отойдет от нас безбожие и коммунизм»?
- В своей проповеди, - ответил священник, - я призывал верующих, чтобы не отпадали от веры. Я указал, что большинство граждан стало неверующими, молодежь от церкви совсем отпала, и нам, старикам, необходимо молиться Богу, чтобы Он укрепил в нас веру. Слов, выше указанных, я не говорил, да и вообще на политические темы проповедей не говорю.
- Какую проповедь говорили вы в Вербное воскресенье?
- В этот день я вспоминал шествие Иисуса Христа в Иерусалим. Я говорил о том, что евреи в этот день встретили Иисуса Христа, а затем бросили Его, и призывал верующих не поступать по примеру евреев, чтобы не быть отверженными, как евреи, а держать в своем сердце Иисуса Христа. Я говорил, что народ встретил Его как царя, а затем, спустя несколько дней, кричали: «Распни, распни Его!», но слов - «а разве с нашим царем не так поступили?», я не говорил.
- Когда говорили проповедь о царе Давиде?
- О царе Давиде проповедей я никогда не говорил.
- О чем говорили в своей проповеди на Благовещение?
- На Благовещение я говорил о величии Божией Матери... О царе же Давиде не говорил в этот день.
- Какую проповедь говорили вы в мае в Никольской церкви?
- Говорил о перенесении мощей Николая Чудотворца и по просьбе старосты призывал верующих пожертвовать на ремонт храма. О советской власти я ничего не говорил.
После окончания допросов отцу Николаю было предъявлено «обвинение в распространении контрреволюционных слухов с целью возбуждения недоверия к власти».
Следствие на этом было закончено, и следователь распорядился перевести священника из внутренней тюрьмы ОГПУ в изолятор специального назначения № 1.
4 ноября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Николая к трем годам ссылки в Сибирь, и он был отправлен в одно из сел в Приангарском районе Каннского округа Восточно‐Сибирского края. После окончания ссылки отец Николай поселился в городе Козмодемьянске.
Здесь у него не было постоянного места служения в каком‐либо храме, и он помогал и сослужил священникам в тех храмах, куда его приглашали; в феврале 1934 года верующие попросили его послужить вместо заболевшего священника в храме Владимирской иконы Божией Матери в селе Владимирском Горномарийского района. Священник вскоре умер, и отец Николай по просьбе прихожан 7 апреля 1934 года был назначен сюда настоятелем; здесь в 1936 году он был награжден очередной церковной наградой - палицей, в этом храме отец Николай прослужил до гонений 1937 года.
За несколько дней до его ареста были допрошены два крестьянина (один из них служил в свое время бойцом в войсках ЧК) и женщина‐зоотехник, высланная в село Владимирское по приговору НКВД из Ленинграда. Один из крестьян показал: «В 1937 году... в день религиозного праздника Пасхи я вместе с другими товарищами... ходил в церковь села Владимирского... Рюриков... в конце обедни вышел с проповедью. Народу при этом в церкви было много. В своей проповеди он, начиная с Рождества Христова и Вознесения, перешел на пропаганду, направленную против существующего строя, то есть против советской власти. Он говорил: “Братия! Настали тяжелые годы, труднее и труднее становится православным жить, но не унывайте! Мы, православные... должны переносить все трудности, мы должны терпеть до времени. Жизнь наша будет хороша на том свете”.
На обратном пути домой о его проповеди мы рассуждали... что... слова, сказанные им: “жизнь наша будет хороша на том свете”, сказаны были в кавычках, что он ожидает через какое‐то время распада существующего строя.
Лишь только в своей проповеди точно об этом не высказал, а дал понять народу, что советская власть недолго просуществует, поэтому и говорил, что “мы должны терпеть до времени”».
Высланная из Ленинграда женщина‐зоотехник показала об отце Николае: «Первое время он со мной не разговаривал, а затем стал интересоваться, какими путями и за что я попала в Марийскую АССР... Я ему объяснила, что сюда выслана на три года в ссылку. После моего пояснения он мне стал рассказывать о себе, говоря: “Да, Ксения, я эту участь муки от советской власти испытал тоже - отбыл три года лишения свободы в Восточно‐Сибирских лагерях”».
Следователь попросил ее рассказать, что ей известно о контрреволюционной агитации священника. Женщина ответила, что, разговаривая на политические темы, отец Николай говорил: «Коммунисты с ума сошли, всех крестьян загнали в колхозы силой, а теперь издеваются над колхозниками, заставляют работать там день и ночь. Много колхозников не переносят там этой муки, умирают... Теперь все крестьяне‐единоличники и колхозники дожидаются войны, а как только будет война... внутри Советского Союза крестьяне выступят против советского правительства с оружием в руках. Тогда коммунистам - крышка...»
Бывший боец войск ЧК показал о священнике: «Часто приходилось слышать... проповеди, где он проповедовал, превращая свои слова в агитацию. Он говорил: “Православные христиане! Не бросайте, не забудьте Божий дом - храм. Соблюдайте праздники Христовы. Годы для жизни тяжелы стали, без причастия жить - предаться антихристу”».
29 сентября 1937 года отец Николай был арестован, заключен в тюрьму в Козмодемьянске и сразу же допрошен.
- Признаете вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? - спросил его следователь.
- В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. В селе Владимирском я служу с 1934 года. Никакой контрреволюционной агитации ни при каких обстоятельствах я не вел. Никаких слухов о войне я не распространял, - ответил священник.
Секретарь сельсовета по требованию сотрудников НКВД выдал соответствующую характеристику на священника. «Рюриков в период весенней посевной кампании 1937 года, - писал он, - агитировал среди местного населения о выходе в поле с иконами для молебствия и этим срывал полевые работы… Рюриков сумел молодежь‐колхозников завербовать ходить в церковь, а также ходили учащиеся педагогического техникума...»
8 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к десяти годам заключения в исправительно‐трудовом лагере, и 25 октября 1937 года он прибыл в Локчимлаг Коми области, расположенный в поселке Усть‐Нем. Протоиерей Николай Рюриков скончался 18 июня 1943 года в Пезмогском лагерном лазарете в Коми области и был погребен в безвестной лагерной могиле под № 5 Г.
Определением Священного Синода Русской Православной церкви от 6 октября 2006 года протоиерей Николай Рюриков был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских.
Чин прославления новоявленного святого состоялся 19 сентября 2007 года в Мироносицком монастыре Йошкар-Олинской епархии.
Игоревская икона Божией Матери
История иконы БогоМатери связана с памятью о святом великом князе Игоре из рода Ольговичей, в крещении Георгии, в иночестве Гаврииле, убитом в Киеве в 1147 году (память 18 июня и 2 октября по новому стилю). Святой князь, вовлечённый против своей воли в самый центр междоусобной брани, стал невинной жертвой ненависти киевлян к его старшему брату - великому князю Всеволоду. Получив после смерти Всеволода в княжение город Киев, князь Игорь владел им всего лишь две недели, так как киевские бояре сразу же призвали врагов рода Ольговичей Мстиславичей с войском.
Под Киевом произошла битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича. Киевские войска в разгар сражения предали Игоря и перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Ольгович скрывался в болотах около Киева. Там его взяли в плен, привезли в Киев и посадили в поруб - холодный бревенчатый сруб без окон и дверей (чтобы освободить узника, приходилось его оттуда «вырубать»).
В порубе многострадальный князь тяжело заболел. Думая, что он умрёт, противники князя разрешили «вырубить» его из заточения и постричь в схиму в Киевском Феодоровском монастыре. Но князь выздоровел и, оставшись иноком монастыря, проводил время в слезах и молитве.
Но не прошло и года, как взбунтовавшаяся чернь решила расправиться с князем-иноком. Митрополит и духовенство старались вразумить и остановить киевлян. Правивший в Киеве князь Изяслав Мстиславич и особенно его брат князь Владимир пытались предотвратить бессмысленное кровопролитие и спасти святого мученика, но сами подверглись опасности со стороны ожесточённой толпы.
Восставшие ворвались в храм во время Божественной литургии, схватили молившегося пред иконой Божией Матери Игоря и потащили его на расправу. Так погиб безвинный мученик, святой князь Игорь. Икона БогоМатери, перед которой святой молился перед страшной смертью, с тех пор стала называться Игоревской.
Вскоре Игоревская икона Пресвятой Богородицы стала почитаться как чудотворная и была помещена близ царских врат в приделе святого апостола Иоанна Богослова в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. Во время оккупации Киева в 1941 году икона бесследно исчезла.
Молитва перед иконой Божией Матери «Игоревская»
О, Всемилостивая наша Владычице, от всех бед и печалей Спасительнице и обидимых Покровительнице! Ты Сама велия скорби в житии Своем претерпела еси, видя Сына Своего Неповиннаго и Безгрешнаго скорбяща, гонима, обидима, оклеветаема, всех благ лишеннаго, от неправедных Судий, вождей и архиереев осужденна, поругана, заушенна, оплеваема, в темницу ввержена, ко Кресту за нас пригвождена, по сем же во Гроб полагаема, можешь все скорби наши вместити, нам всем во всем сострадати и от всех бед защитити.
Прими нынешнее малое моление наше, от скорби нашей тебе приносимое и принеси к Престолу Сына Своего Возлюбленнаго, да даст нам во всякой скорби терпение, от всех бед избавление и по сем радости исполнение. Верим, яко вся сия испросити можеши, вся бо возможно Тебе по ходатайству к Сыну Твоему Христу Богу нашему, Ему же слава, держава, честь и поклонение подобает в бесконечныя веки веков. Аминь.
Блаженный Константин Киевский, митрополит
О блаженном митрополите Константине Киевском я писал тут:
http://filin-dimitry.livejournal.com/163374.html
Преподобный Феодор Иорданский
Преподобный отец наш Феодор был скопцом от юности своей. Он оставил мир, принял монашество и удалился в Иорданскую пустыню. Ревнуя об угождении Богу, он много потрудился здесь, за что и получил от Бога дар чудотворения. Однажды ему пришлось отправиться в Константинополь. Придя к морю, он нашел готовый к отплытию корабль и сел в него. Во время плавания случилось, что корабль сбился с пути и долго блуждал, так что все, бывшие на нем, запасы питья и пищи истощились. Моряки и все плывшие на корабле были в недоумении и сильном унынии. Тогда преподобный Феодор, подняв руки к небу, усердно помолился к Богу, спасающему от бед людей. Потом он с молитвою осенил крестным знамением морскую воду и сказал матросам:
- Благословен Бог! Зачерпните сколько вам нужно воды.
Те, почерпнувши, вкусили и нашли, что морская вода превратилась из горькой в пресную, на подобие речной. После того наполнили свои сосуды пресной водой из моря и все другие и, прославивши Бога, до земли поклонились старцу. Но преподобный сказал:
- Простите меня, господа мои! Не ради меня случилось сие чудо всесильного Бога, но ради вас, скорбевших по причине безводия. Ибо Бог, увидав вашу скорбь и печаль смертную, умилосердился над вами и переменил солёную морскую воду в сладкую речную.
Вскоре после этого корабль по молитвам святого старца быстро дошел до пристани, к которой он направлялся. Сей преподобный отец Феодор совершил и много других чудес, а затем преставился к Богу1.
_____________________________
Примечания
1 Преподобный Феодор подвизался в VI в.
Преподобный Дорофей Палестинский
Преподобный авва Дорофей был учеником преподобного Иоанна Пророка в палестинском монастыре аввы Серида в VI веке.
В молодости он усердно изучал науки. «Когда учился я внешнему учению, - писал авва, - то вначале весьма тяготился я учением, так что, когда приходил брать книгу, то шел как бы к зверю. Но когда стал я принуждать себя, то Бог помог мне, и я так привык, что не знал, что ел, что пил, как спал, от теплоты, ощущаемой при чтении. Никогда не могли завлечь меня за трапезу к кому-либо из друзей моих, даже не ходил к ним и для беседы во время чтения, хотя любил я общество и любил товарищей моих. Когда отпускал нас философ... я отходил туда, где жил, не зная, что буду есть, ибо не хотел тратить времени для распоряжения насчет пищи». Так впитывал преподобный авва Дорофей книжную премудрость.
С еще большей ревностью посвятил он себя иноческому деланию, когда удалился в пустыню. «Когда пришел я в монастырь, - вспоминал преподобный, - то говорил себе: если столько любви, столько теплоты было для внешней мудрости, то тем более должно быть для добродетели, - и тем более укрепился».
Одним из первых послушаний преподобного Дорофея было встречать и устраивать приходивших в обитель богомольцев. Ему приходилось беседовать с людьми разного положения, несшими всевозможные тяготы и испытания, боримыми разнообразными искушениями. На средства одного брата преподобный Дорофей выстроил больницу, в которой сам прислуживал. Сам святой авва так описывал свое послушание: «В то время я только что встал от болезни тяжкой. И вот приходят странники вечером, - я проводил с ними вечер, а там погонщики верблюдов, - и им приготовлял я нужное; много раз случалось, что когда отходил я спать, встречалась другая нужда, и меня будили, - а затем приближался час бдения». Чтобы бороться со сном, преподобный Дорофей упросил одного брата будить его к службе, а другого не позволять дремать во время бдения. «И поверьте мне, - говорил святой авва, - я так уважал их, словно от них зависело мое спасение».
В течение 10 лет преподобный Дорофей был келейником у преподобного Иоанна Пророка. Еще и прежде он открывал ему все помыслы, а новое послушание соединил с совершенным преданием себя в волю старца, так что не имел никакой скорби. Беспокоясь, что он не исполнит заповедь Спасителя о том, что многими скорбями подобает войти в Царство Небесное, авва Дорофей открыл этот помысл старцу. Но преподобный Иоанн ответил: «Не скорби, тебе не о чем беспокоиться, кто находится в послушании у отцов, тот наслаждается беззаботностью и покоем». Преподобный Дорофей считал счастьем для себя служить великому старцу, но всегда был готов уступить эту честь другим. Кроме отцов обители аввы Серида преподобный Дорофей посещал и слушал наставления и других современных ему великих подвижников, в том числе и преподобного аввы Зосимы.
После кончины преподобного Иоанна Пророка, когда авва Варсануфий принял на себя совершенное молчание, преподобный Дорофей оставил монастырь аввы Серида и основал другую обитель, иноков которой окормлял до самой кончины.
Преподобному авве Дорофею принадлежит 21 поучение, несколько посланий, 87 вопросов с записанными ответами преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. В рукописях известны также 30 слов о подвижничестве и запись наставлений преподобного аввы Зосимы. Творения аввы Дорофея исполнены глубокой духовной мудрости, отличаются ясным, отточенным стилем, простотой и доступностью изложения. Поучения раскрывают внутреннюю жизнь христианина, постепенное восхождение его в меру возраста Христова. Святой авва часто обращается к советам великих святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. Послушание и смирение, соединенные с глубокой любовью к Богу и ближним, являются теми добродетелями, без которых невозможна духовная жизнь, - эта мысль пронизывает все поучения аввы Дорофея.
В изложении везде ощутима личность преподобного Дорофея, которого его ученик, преподобный Досифей (память 19 февраля), охарактеризовал так: «К подвизавшейся с ним братии он относился со стыдливостью, смирением и приветливо, без гордости и дерзости; ему были свойственны добродушие и простота, он уступал в споре, - а ведь это начала благоговения, доброжелательства и того, что слаще меда - единодушия, матери всех добродетелей».
Поучения аввы Дорофея являются начальной книгой вступивших на путь духовного делания. Простые советы, как поступить в том или другом случае, и тончайший анализ помыслов и движений души являются надежным руководством для тех, кто решил опытным путем читать творения аввы Дорофея. Иноки, начав читать эту книгу, не расстаются с ней всю жизнь.
Творения аввы Дорофея находились во всех монастырских библиотеках и непрестанно переписывались. На Руси его книга; душеполезных поучений и ответов преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка по количеству списков была самой распространенной, наряду с «Лествицей» преподобного Иоанна и творениями преподобного Ефрема Сирина. Известно, что преподобный Кирилл Белозерский (+ 1427, память 9 июня), несмотря на многочисленные обязанности игумена, собственноручно переписал поучения аввы Дорофея вместе с Лествицей преподобного Иоанна.
Поучения аввы Дорофея относятся не только к инокам: вовсе времена эту книгу читали все, кто стремился исполнить заповеди Спасителя.
Священномученик иерей Михаил
(Вотяков Михаил Тимофеевич, +18.06.1931)
Священномученик Михаил родился 5 ноября 1881 года в деревне Вотяково Чистопольского уезда Казанской губернии в семье крестьян Тимофея Александровича и Ксении Ефимовны Вотяковых. В 1899 году Михаил окончил Саврушскую церковноприходскую школу и получил удостоверение о знании и праве преподавания хорового пения. В 1899 - 1901‐м и в 1903 годах Михаил прослушал учительские педагогические курсы в Казани, в 1901 году - выдержал экзамен на звание учителя церковноприходской школы в комиссии при Чистопольском духовном училище, в 1903 году - экзамен на псаломщика и в том же году поступил псаломщиком в храм святителя Николая в селе Жукотино Чистопольского уезда.
10 декабря 1906 года Михаил был рукоположен во диакона ко Входо‐Иерусалимской церкви Богородице‐Сергиевского Черемисского женского монастыря в Царевококшайске. Все это время он состоял в должности учителя в различных церковно‐приходских школах и в школе Министерства народного просвещения. В 1911 году диакон Михаил выдержал испытание на получение сана священника и в 1914 году был рукоположен во священника к Покровскому храму в селе Кумья Козмодемьянского уезда.
В этом храме в 1917 году у отца Михаила начались искушения. Староста храма с некоторыми своими единомышленниками обвинил его в вымогательстве денег за требы и в небрежном исполнении обязанностей священника. Управляющий Казанской епархией епископ Чистопольский Анатолий (Грисюк) назначил расследование; оно не подтвердило обвинений, возводимых на пастыря, однако крестьяне подписались под решением об удалении священника с прихода. 1 ноября 1917 года некоторые прихожане обратились к епископу Анатолию с просьбой обжаловать это решение. Они писали: «На дознании отец благочинный спрашивал только лиц со стороны обвинителей... С целью примирения прихожан со священником отец благочинный собрал 23 октября сход, но об этом сходе прихожане были извещены не все, а только лица недовольные... Когда же крестьяне стали колебаться и высказываться за примирение, то отец благочинный стал писать приговор об увольнении священника, и когда прихожане колебались подписывать этот приговор, то он стал их уговаривать, что им скоро вышлют другого, и тогда они подписались. Приговор этот был подписан в присутствии меньшей части прихожан; в приходе насчитывается сто девяносто домохозяев, а приговор подписали только десять домохозяев. Излагая это, мы просим Ваше Преосвященство приговор этот считать недействительным и самое дознание неполным и односторонним...»
Епископ согласился с ними, и отец Михаил был оставлен служить в этом храме, однако отношения между прихожанами оставались напряженными, и в 1919 году он был переведен в храм святых равноапостольных Константина и Елены в село Кулаково Козмодемьянского уезда. Приход был беден, а во время гражданской войны и голода еще более обнищал, и положение священника, у которого была уже к тому времени большая семья, стало и вовсе отчаянным. В 1921 году прихожане храма в селе Красный Яр Чистопольского уезда стали просить отца Михаила к себе, но пока прошение дошло до епископа Мамадышского Иоасафа (Удалова), управлявшего тогда Казанской епархией, туда был определен уже другой священник. В 1923 году храм в селе Кулаково был властями закрыт, и отец Михаил был назначен в Покровский храм в селе Сарсасы. Во время служения на этом приходе он был возведен в сан протоиерея.
В 1929 году протоиерей Михаил был арестован по обвинению в агитации против хлебозаготовок, но через несколько месяцев за недоказанностью обвинения освобожден. В 1930 году он был направлен служить в Троицкий храм в селе Чистопольские Выселки вместо скончавшегося там священника.
(Церковь Троицы Живоначальной - Чистопольские Выселки - Чистопольский район - Республика Татарстан)
В 1929‐м-начале 1930 года советская власть приступила к насильственному созданию колхозов и массовым арестам сопротивлявшихся коллективизации крестьян, а вместе с ними и духовенства.
20 апреля 1931 года председатель и секретарь сельсовета в Чистопольских Выселках составили акт, в котором писали, что «священник Михаил Вотяков... каждую службу выступает с “проповедью”, где упоминает колхозы. По разговорам женщин, которые восхваляют выступления... он начинает свою проповедь с жизни какого‐нибудь святого и кончает тем, что вот, мол, до чего мы дожили в настоящее время. Почти всегда во время выступления с “проповедью” Вотяков доводит до плача присутствующих в церкви...
Сельсовет считает, что Вотяков в церкви... ведет антисоветскую работу... агитирует против колхозного движения. Настоящим сельсовет считает, что Вотякова необходимо изолировать... Изоляция Вотякова необходима в связи с проведением весенней посевной кампании и коллективизации».
22 апреля 1931 года отец Михаил и с ним одиннадцать крестьян были арестованы и заключены в тюрьму в городе Чистополе. На следующий день следователь приступил к допросам свидетелей. Один из членов сельсовета показал, что не замечал за священником антисоветской агитации: «Встретился с ним однажды по случаю продажи ему соломы, - сказал он, - и, когда мы с ним ехали дорогой, он мне говорит, что почему ты мало наложил соломы, - я ему, конечно, сказал, что нет больше. Он на это говорит: да, плохо сейчас живется, раньше лучше жилось, всего было полно, а теперь, при советской власти, ничего не стало; притом и меня спросил: а ты колхозник? Я ему говорю, что нет. Он мне на это сказал, что лучше и не ходи».
Председатель сельсовета показал, что служащий у них священник Михаил Вотяков во время чтения проповедей вел антисоветскую агитацию, касался создания колхозов, обращался к прихожанам с просьбой, чтобы ему помогли уплатить налоги, а иначе храм закроют и служить будет некому.
Допрошенная в качестве свидетельницы работница московской фабрики, отправленная в село в числе других горожан сгонять в колхозы крестьян, показала, что на собраниях, посвященных коллективизации, «женщины вели себя невоздержанно и говорили против колхоза. Было это все связано с религией. До изъятия Михаила Вотякова прилива в колхоз совершенно никакого не было. Когда был взят Михаил Вотяков, то масса пошла в колхоз, и стали подавать заявления по 30-40 в день... настроение в массах хорошее».
28 апреля всем арестованным крестьянам было предъявлено обвинение, в котором, в частности, говорилось, что они «просили помочь священнику в уплате... налогов... упорно требовали на собрании открытия церкви, говоря, что нам никаких колхозов не надо, также и советской власти, а отдайте нам церковь, так как мы хотим молиться».
На следующий день следователь допросил протоиерея Михаила. Из всех предъявленных ему обвинений священник признал только то, что действительно обращался к церковному совету, чтобы ему помогли уплатить часть налога, но церковный совет ему в этом отказал. «К населению я с такой просьбой не обращался, - сказал отец Михаил, - со стороны верующих я получал что‐либо из пищи, но денежных средств я от верующих не получал... В отношении разговоров... о колхозах... я всегда предупреждал заранее, чтобы такие разговоры не заводили. Разговоры... велись чисто религиозного характера».
30 апреля следствие было закончено и составлено обвинительное заключение; все арестованные обвинялись в том, что «они, будучи настроены враждебно по отношению к советской власти и представляя из себя контрреволюционную группировку, вели систематическую агитацию и распространяли провокационные слухи, направленные к ослаблению советской власти и срыву проводимых ею мероприятий, используя в этих целях религиозные предрассудки масс».
12 июня 1931 года тройка ОГПУ приговорила священника и некоторых крестьян к расстрелу. Протоиерей Михаил Вотяков и крестьяне были расстреляны 18 июня 1931 года и погребены в общей безвестной могиле.
16 января 1989 года протоиерей Михаил Тимофеевич Вотяков был реабилитирован.
Через 70 лет после мученической смерти отца Михаила, 18 июня 2000 года, в день его расстрела, в селе Чистопольские Выселки произошло знаменательное событие: в день Святой Троицы совершилось первое престольное богослужение, и сельский полуразрушенный храм с этого момента по молитвам святого угодника Божия Михаила стал восстанавливаться. По святым молитвам о. Михаила всего за три года храм встал из руин и засверкал блеском своих куполов. Спустя многие годы колокольный звон вновь призывает верующих к молитве.
К сожалению, честные останки священника Михаила Тимофеевича Вотякова покоятся в безызвестном месте, где-то в братской могиле на Архангельском кладбище города Казани. Но все православные жители села Чистопольские Выселки веруют, что по молитвам отца Михаила, этого доброго споспешника и молитвенника перед Богом, вместе с возрожденным храмом возродится в селе и вся былая красота православия.
Тропарь
глас 3
Православныя веры проповедниче,
Слова Божия учителю добрый,
заповедей Христовых хранителю твердый,
ересей зловредных и богоотступничества обличителю.
Всея земли Чистопольския священное украшение.
В мученическом исповедании Христа ради пострадал еси
и кровьми своими землю Казанскую освятил еси.
Ныне же предстоя Престолу Божию,
Священномучениче Михаиле,
Моли Человеколюбца Бога
О прощении безчисленных прегрешений наших,
да очистивше душу покаянием,
обрящем наше Вечное наследие
и прославим, воспевающе, Троицу Святую
Священномученик протоиерей Николай
(Рюриков Николай, +18.06.1943)
Священномученик Николай родился 5 апреля 1884 года в селе Оселок Макарьевского уезда Нижегородской губернии в семье священника Владимира Рюрикова, служившего в Никольской церкви в этом селе. В 1905 году Николай окончил по первому разряду Нижегородскую Духовную семинарию и был направлен законоучителем в церковно‐приходскую школу в родное село. В 1906‐1907 годах он преподавал в церковно‐приходской школе в селе Ляпуны того же уезда, с 1907‐го по 1908 год - в Богоявленской церковно‐приходской школе в селе Павлово Горбатовского уезда, а с 1908‐го по 1910 год - в Преображенской церковно‐приходской школе в Нижнем Новгороде.
В сентябре 1910 года епископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) рукоположил его во священника к Макарьевскому женскому монастырю. 22 октября 1910 года он был переведен служить в Троицкий собор в городе Горбатове и с 1911 года назначен заведующим и законоучителем Горбатовской церковно‐приходской школы. С 1915 года отец Николай стал членом Горбатовского отделения Епархиального училищного совета. Через некоторое время он был возведен в сан протоиерея.
Наступили безбожные гонения, а вместе с ними и тяжелые испытания, неизбежно связанные с очищающими душу страданиями, доставляемыми как от внешних врагов, так и от лжебратии. Будучи в близких отношениях с епископом Макарьевским, викарием Нижегородской епархии Александром (Щукиным), отец Николай попытался было перевести на другой приход сотрудничавших с властями «собратьев», но за них вступились поддерживающие их враги внешние: в 1927 году сотрудники Нижегородского ОГПУ стали собирать сведения об отце Николае, о его проповедях и частных беседах и в конце концов арестовали его. Свидетелями против него выступили служившие вместе с ним в Троицком соборе священник, диакон и псаломщик, допрошенные все в один день, 29 июля 1927 года.
«Со священником Рюриковым, - показал священник, - я служу в соборе с 1925 года. Во всех проповедях, которые произносил Рюриков, он всегда проводил аналогии из Священного Писания и современной жизни, направленные против существующего строя. Зимой 1926 года в одной из проповедей... Рюриков бросил фразу: “Скоро придет время, когда волкам отольются овечьи слезы”. Эта фраза потом служила источником обывательских разговоров на очень продолжительное время... На Благовещение Рюриков произнес проповедь, основанную на воспоминании о царствовании царя Давида... Примерами из жизни Давида... он доказывал, что жизнь при верующем царе была хорошей. Как только началось безверие, свергли царя, так и жизнь стала плохой: народ увидел, что без царя плохо, образумился и снова избрал себе царя. Эти положения он подтверждал примерами и аналогиями из современной жизни... На Новый год, 1 января старого стиля, в двенадцать часов ночи перед молебном Рюриков произнес речь. В своей речи он говорил приблизительно... следующее: “Прошлый год мы прожили бурно. Разразилась над нами гроза, надвинулись на нас тучи черные безбожия и коммунизма. Мы должны надеяться, что скоро воссияет для нас солнце правды, что новый год принесет для нас укрепление веры и падение безбожия и коммунизма”. Таких примеров можно привести очень много, не упомнить их всех. Словом, в каждой проповеди Рюриков обязательно, хоть слегка, но заденет чем‐нибудь советскую власть... Рюриков очень дружен с епископом Александром. Строчит ему различные доносы», - завершил свои показания священник.
(Церковь Троицы Живоначальной - Горбатов, восстанавливается)
«Со священником Рюриковым я служу с 1924 года, - начал свои показания диакон. - В своих проповедях, которые мне пришлось слышать, Рюриков всегда касался политики, восстанавливая прихожан против власти. Это ему удается легко, потому что Рюриков пользуется среди прихожан большим авторитетом... 9 мая мне встретились несколько женщин... Они мне рассказали, что Рюриков сегодня произнес хорошую проповедь в Никольской церкви. Я спросил: “Что же он говорил?” По рассказам женщин, Рюриков начал проповедь так: “Наполняется чаша гнева Господня. Как пришли коммунисты обманным путем к власти, так и должны уйти. Близится время”. Рюриков говорил, по словам женщин, целый час, указывал на современных правителей: они, мол, обвиняли царя, что царь спаивает народ вином, а сами что делают? За царей и Священное Писание повелевает молиться. “Вот такого бы нам батюшку”, - говорят женщины. Словом, этой проповедью Рюриков очень сильно подействовал на граждан Никольского прихода. В частных беседах с гражданами Рюриков всегда говорит против власти. Опрашивать верующих о Рюрикове почти бесполезно. Уж очень сильное влияние на них он имеет. Они за ним и кучкой его приспешников куда угодно пойдут и не выдадут его».
Псаломщик ограничился немногими словами: «Проповедей, которые произносит Рюриков, я не помню. Рюриков человек хитрый, тонкий, ученый. Работаю я в соборе всего один год и хорошо его еще не изучил».
В тот же день, 29 июля, следователь допросил отца Николая. Отвечая на его вопросы, священник сказал: «В своих проповедях с заранее предвзятой мыслью я никогда ничего не говорил против власти. Я не отрицаю, что когда‐нибудь у меня могло сорваться случайное, неосторожное слово, и проповеди мои могли быть истолкованы в нежелательном смысле».
Затем следователь допрашивал его в течение двух дней, 8‐го и 9 августа.
- Какую проповедь говорили вы в ночь под Новый год по старому стилю и не говорили ли, что «хотя разразилась над нами гроза и надвинулись на нас тучи черные безбожия и коммунизма, но скоро должно воссиять для нас солнце. Хотя и мало нас, но мы крепко надеемся, - не бойся, малое стадо! Тяжелые мы с вами переживаем годы, но с наступлением нового года мы должны ожидать и счастья. Я надеюсь, в недалеком будущем воссияет для нас свет, отойдет от нас безбожие и коммунизм»?
- В своей проповеди, - ответил священник, - я призывал верующих, чтобы не отпадали от веры. Я указал, что большинство граждан стало неверующими, молодежь от церкви совсем отпала, и нам, старикам, необходимо молиться Богу, чтобы Он укрепил в нас веру. Слов, выше указанных, я не говорил, да и вообще на политические темы проповедей не говорю.
- Какую проповедь говорили вы в Вербное воскресенье?
- В этот день я вспоминал шествие Иисуса Христа в Иерусалим. Я говорил о том, что евреи в этот день встретили Иисуса Христа, а затем бросили Его, и призывал верующих не поступать по примеру евреев, чтобы не быть отверженными, как евреи, а держать в своем сердце Иисуса Христа. Я говорил, что народ встретил Его как царя, а затем, спустя несколько дней, кричали: «Распни, распни Его!», но слов - «а разве с нашим царем не так поступили?», я не говорил.
- Когда говорили проповедь о царе Давиде?
- О царе Давиде проповедей я никогда не говорил.
- О чем говорили в своей проповеди на Благовещение?
- На Благовещение я говорил о величии Божией Матери... О царе же Давиде не говорил в этот день.
- Какую проповедь говорили вы в мае в Никольской церкви?
- Говорил о перенесении мощей Николая Чудотворца и по просьбе старосты призывал верующих пожертвовать на ремонт храма. О советской власти я ничего не говорил.
После окончания допросов отцу Николаю было предъявлено «обвинение в распространении контрреволюционных слухов с целью возбуждения недоверия к власти».
Следствие на этом было закончено, и следователь распорядился перевести священника из внутренней тюрьмы ОГПУ в изолятор специального назначения № 1.
4 ноября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Николая к трем годам ссылки в Сибирь, и он был отправлен в одно из сел в Приангарском районе Каннского округа Восточно‐Сибирского края. После окончания ссылки отец Николай поселился в городе Козмодемьянске.
Здесь у него не было постоянного места служения в каком‐либо храме, и он помогал и сослужил священникам в тех храмах, куда его приглашали; в феврале 1934 года верующие попросили его послужить вместо заболевшего священника в храме Владимирской иконы Божией Матери в селе Владимирском Горномарийского района. Священник вскоре умер, и отец Николай по просьбе прихожан 7 апреля 1934 года был назначен сюда настоятелем; здесь в 1936 году он был награжден очередной церковной наградой - палицей, в этом храме отец Николай прослужил до гонений 1937 года.
За несколько дней до его ареста были допрошены два крестьянина (один из них служил в свое время бойцом в войсках ЧК) и женщина‐зоотехник, высланная в село Владимирское по приговору НКВД из Ленинграда. Один из крестьян показал: «В 1937 году... в день религиозного праздника Пасхи я вместе с другими товарищами... ходил в церковь села Владимирского... Рюриков... в конце обедни вышел с проповедью. Народу при этом в церкви было много. В своей проповеди он, начиная с Рождества Христова и Вознесения, перешел на пропаганду, направленную против существующего строя, то есть против советской власти. Он говорил: “Братия! Настали тяжелые годы, труднее и труднее становится православным жить, но не унывайте! Мы, православные... должны переносить все трудности, мы должны терпеть до времени. Жизнь наша будет хороша на том свете”.
На обратном пути домой о его проповеди мы рассуждали... что... слова, сказанные им: “жизнь наша будет хороша на том свете”, сказаны были в кавычках, что он ожидает через какое‐то время распада существующего строя.
Лишь только в своей проповеди точно об этом не высказал, а дал понять народу, что советская власть недолго просуществует, поэтому и говорил, что “мы должны терпеть до времени”».
Высланная из Ленинграда женщина‐зоотехник показала об отце Николае: «Первое время он со мной не разговаривал, а затем стал интересоваться, какими путями и за что я попала в Марийскую АССР... Я ему объяснила, что сюда выслана на три года в ссылку. После моего пояснения он мне стал рассказывать о себе, говоря: “Да, Ксения, я эту участь муки от советской власти испытал тоже - отбыл три года лишения свободы в Восточно‐Сибирских лагерях”».
Следователь попросил ее рассказать, что ей известно о контрреволюционной агитации священника. Женщина ответила, что, разговаривая на политические темы, отец Николай говорил: «Коммунисты с ума сошли, всех крестьян загнали в колхозы силой, а теперь издеваются над колхозниками, заставляют работать там день и ночь. Много колхозников не переносят там этой муки, умирают... Теперь все крестьяне‐единоличники и колхозники дожидаются войны, а как только будет война... внутри Советского Союза крестьяне выступят против советского правительства с оружием в руках. Тогда коммунистам - крышка...»
Бывший боец войск ЧК показал о священнике: «Часто приходилось слышать... проповеди, где он проповедовал, превращая свои слова в агитацию. Он говорил: “Православные христиане! Не бросайте, не забудьте Божий дом - храм. Соблюдайте праздники Христовы. Годы для жизни тяжелы стали, без причастия жить - предаться антихристу”».
29 сентября 1937 года отец Николай был арестован, заключен в тюрьму в Козмодемьянске и сразу же допрошен.
- Признаете вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? - спросил его следователь.
- В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. В селе Владимирском я служу с 1934 года. Никакой контрреволюционной агитации ни при каких обстоятельствах я не вел. Никаких слухов о войне я не распространял, - ответил священник.
Секретарь сельсовета по требованию сотрудников НКВД выдал соответствующую характеристику на священника. «Рюриков в период весенней посевной кампании 1937 года, - писал он, - агитировал среди местного населения о выходе в поле с иконами для молебствия и этим срывал полевые работы… Рюриков сумел молодежь‐колхозников завербовать ходить в церковь, а также ходили учащиеся педагогического техникума...»
8 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к десяти годам заключения в исправительно‐трудовом лагере, и 25 октября 1937 года он прибыл в Локчимлаг Коми области, расположенный в поселке Усть‐Нем. Протоиерей Николай Рюриков скончался 18 июня 1943 года в Пезмогском лагерном лазарете в Коми области и был погребен в безвестной лагерной могиле под № 5 Г.
Определением Священного Синода Русской Православной церкви от 6 октября 2006 года протоиерей Николай Рюриков был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских.
Чин прославления новоявленного святого состоялся 19 сентября 2007 года в Мироносицком монастыре Йошкар-Олинской епархии.
Игоревская икона Божией Матери
История иконы БогоМатери связана с памятью о святом великом князе Игоре из рода Ольговичей, в крещении Георгии, в иночестве Гаврииле, убитом в Киеве в 1147 году (память 18 июня и 2 октября по новому стилю). Святой князь, вовлечённый против своей воли в самый центр междоусобной брани, стал невинной жертвой ненависти киевлян к его старшему брату - великому князю Всеволоду. Получив после смерти Всеволода в княжение город Киев, князь Игорь владел им всего лишь две недели, так как киевские бояре сразу же призвали врагов рода Ольговичей Мстиславичей с войском.
Под Киевом произошла битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича. Киевские войска в разгар сражения предали Игоря и перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Ольгович скрывался в болотах около Киева. Там его взяли в плен, привезли в Киев и посадили в поруб - холодный бревенчатый сруб без окон и дверей (чтобы освободить узника, приходилось его оттуда «вырубать»).
В порубе многострадальный князь тяжело заболел. Думая, что он умрёт, противники князя разрешили «вырубить» его из заточения и постричь в схиму в Киевском Феодоровском монастыре. Но князь выздоровел и, оставшись иноком монастыря, проводил время в слезах и молитве.
Но не прошло и года, как взбунтовавшаяся чернь решила расправиться с князем-иноком. Митрополит и духовенство старались вразумить и остановить киевлян. Правивший в Киеве князь Изяслав Мстиславич и особенно его брат князь Владимир пытались предотвратить бессмысленное кровопролитие и спасти святого мученика, но сами подверглись опасности со стороны ожесточённой толпы.
Восставшие ворвались в храм во время Божественной литургии, схватили молившегося пред иконой Божией Матери Игоря и потащили его на расправу. Так погиб безвинный мученик, святой князь Игорь. Икона БогоМатери, перед которой святой молился перед страшной смертью, с тех пор стала называться Игоревской.
Вскоре Игоревская икона Пресвятой Богородицы стала почитаться как чудотворная и была помещена близ царских врат в приделе святого апостола Иоанна Богослова в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. Во время оккупации Киева в 1941 году икона бесследно исчезла.
Молитва перед иконой Божией Матери «Игоревская»
О, Всемилостивая наша Владычице, от всех бед и печалей Спасительнице и обидимых Покровительнице! Ты Сама велия скорби в житии Своем претерпела еси, видя Сына Своего Неповиннаго и Безгрешнаго скорбяща, гонима, обидима, оклеветаема, всех благ лишеннаго, от неправедных Судий, вождей и архиереев осужденна, поругана, заушенна, оплеваема, в темницу ввержена, ко Кресту за нас пригвождена, по сем же во Гроб полагаема, можешь все скорби наши вместити, нам всем во всем сострадати и от всех бед защитити.
Прими нынешнее малое моление наше, от скорби нашей тебе приносимое и принеси к Престолу Сына Своего Возлюбленнаго, да даст нам во всякой скорби терпение, от всех бед избавление и по сем радости исполнение. Верим, яко вся сия испросити можеши, вся бо возможно Тебе по ходатайству к Сыну Твоему Христу Богу нашему, Ему же слава, держава, честь и поклонение подобает в бесконечныя веки веков. Аминь.