С удивлением узнал о Звереве
Может, я слышал о нём что-то раньше, но в упор не запомнил. А сейчас вот столкнулся. Это русский художник Анатолий Зверев, он умер в 1986 году. Творил он этак подпольно, вот поэтому я и не мог о нём знать что-то, в СССР ещё.
Также узнаю сейчас, что это был, оказывается, первый русский открыватель американского экспрессионизма.
Ну и, как водится в таких случаях, творчество такого подпольщика получило признание на Западе, будучи туда какими-то путями переправленным.
Живя в СССР практически на окраине (Молдавия), я был от столичных веяний и андерграунда далёк, а на месте, где жил, меня абсолютно не привлекала советская «богема», все эти члены Союза художников. Я не любил советских художников, никого особо. Было что-то такое из разряда усреднённого восприятия, было сопоставление с классикой, с русскими мастерами старой школы. Но мне не нравился советский реализм, и я это понял рано, когда сбежал из художественной школы, не проучась и года, вроде. А ещё вернее - я не принимал диктат, что можно рисовать, а что нельзя, и что считается красивым-некрасивым.
Вот этот Зверев - он был самоучкой. Умер он в 55 лет, и образ жизни вёл экстравагантный, по советским меркам. То есть бичевал, выпивал, всё такое.
Кстати, мне довелось работать вместе с одним из руководителей тираспольского отделения Союза Художников СССР, вернее, с бывшим, он уже был руководителем бюро эстетики на одном из предприятий, куда я устроился. Мне казалось, что я его своим творчеством удивлял. Он не мог понять, почему я рисую иллюстрации «по представлению», а не срисовываю уже готовые, чужие изображения. Мне было как-то безразлично его отношение ко мне и к дизайну, я не считал его в этом деле толковым и мы не сработались. В Союз тот я не стремился, тоже не интересовало. Но в том упомянутом бюро, помню, была в штате пара художников (я ими руководил, как мастер), которые в свободное от работы время готовились туда вступать. Надо было писать картины, делать выставку и что-то в этом роде. И вот, вступив в тот Союз, они могли считаться как бы свободными художниками. В этом-то и была вся ирония. Свободы творчества у них бы не было.
Кстати, уже в Америке, я также не захотел вступать в профсоюз Бродвейских художников. Я работал живописцем и коллеги мои, тоже русские иммигранты, туда вступали. Там хорошо платили, конечно. Но меня не прельщала особо работа исполнителя - красить вот эти все декорации, лазать по лесам с вёдрами краски. Работа художника в данном направлении - не исполнителя - это сцены задумывать, то есть собственно сочинять, творить композиции. И это уже некая другая категория творцов, которой не нужны профсоюзы.