день сто двадцать четыре
однажды я научусь ненавидеть людей. и даже не ненавидеть, а относиться к ним безразлично: безжалостно отсекать всех неугодных и оступившихся, безболезненно вычеркивать их из своей жизни, молниеносно и без лишних размышлений сжигать мосты, тянущиеся тонкой почти не заметной леской на другой берег, туда, где еще недавно было безоблачно и ясно, туда, куда гисметео еще вчера рекомендовало выезжать всей семьей на пикники. однажды я научусь разрывать страницы из своего дневника на маленькие кусочки, я набросаю огромную кучу крохотных белых клаптиков и представлю, что это пушистый снежный сугроб. я буду отправлять самолетики из вырванных страниц куда-то далеко-далеко за соседнюю девятиэтажку, я буду пускать кораблики путешествовать по глубоким лужам, а проезжающая мимо машина обязательно украсит мое белое платье в горох незамысловатыми грязными узорами. однажды я научусь вытирать огромным ластиком черные кляксы, рисунки на полях и твои глаза. я сумею переписать все заново, выбросив испорченные листы в давно уже запыленное пустующее мусорное ведро.
однажды я научусь ненавидеть людей, но это когда-нибудь, а пока я буду просто смотреть в окно на тусклый свет одинокого фонаря, считать минуты до рассвета и тихо петь грустные песни, аккуратно, еле слышно притопывая ножкой в ритм. я буду ждать этого «однажды», а когда оно настанет, пожалуйста, скажите мне, что я стала ничтожеством.
однажды я научусь ненавидеть людей, но это когда-нибудь, а пока я буду просто смотреть в окно на тусклый свет одинокого фонаря, считать минуты до рассвета и тихо петь грустные песни, аккуратно, еле слышно притопывая ножкой в ритм. я буду ждать этого «однажды», а когда оно настанет, пожалуйста, скажите мне, что я стала ничтожеством.