Пришло письмо...
...на е-мейл. От одного знакомого, который ходит в церковь, но не может причаститься.
"Почему я не причащаюсь.
Если в двух словах - я не могу.
Не могу, и всё тут.
Я нахожусь в подавленном, угнетенном состоянии духа и души.
Я знаю, что исцелить меня может только Господь.
Но - не дерзаю приступать.
Я - дикое животное, порою с трудом сдерживающее ярость.
О какой любви может идти речь - Господи, только бы научиться не
ненавидеть.
Я только несколько лет как оставил грязные, непотребные грехи - но
не способен выкинуть из головы помыслы.
Не говорите, что Причастие - это и есть лекарство от моих бед.
Причастие - это Сам Господь, и не меньше.
Я смотрю на себя и ясно вижу - где Господь, а где я.
Я не могу причаститься - и в понедельник придти на работу, обсуждать
футбол с коллегами, врать, развозить взятки и откаты, а вечером
сидеть в интернете и смотреть телевизор - но ведь непременно буду.
Назовите это максимализмом Алеши Карамазова, но я действительно не
могу.
Я понимаю, что, причастившись, останусь мелочным мизантропом,
вспоминающем о Боге лишь время от времени, потому что мысль моя скачет,
увлекаемая течением мира, и не сможет остановиться.
Я не могу оставить всё и идти за Христом, как Петр, бросивший свои
сети.
Я не могу войти на пир в замасленной спецовке вместо брачной одежды.
Не могу я и надеть брачную одежду, потому что завтра - всё равно
влезать в спецовку.
Дело не в лени - мне не трудно отпоститься, вычитать каноны, я
исповедуюсь...
Но - Господи, я еще и рук не отмыл, не говоря уже про лицо и душу.
Я знаю, что впереди у меня долгая дорога, и Бог будет долго мять меня,
как глину, прежде чем из меня можно будет слепить хоть
какой-нибудь, пусть кривой горшок, способный вместить Тело и Кровь..."
Вот что сказать здесь про Причастие? Я теряюсь...
"Почему я не причащаюсь.
Если в двух словах - я не могу.
Не могу, и всё тут.
Я нахожусь в подавленном, угнетенном состоянии духа и души.
Я знаю, что исцелить меня может только Господь.
Но - не дерзаю приступать.
Я - дикое животное, порою с трудом сдерживающее ярость.
О какой любви может идти речь - Господи, только бы научиться не
ненавидеть.
Я только несколько лет как оставил грязные, непотребные грехи - но
не способен выкинуть из головы помыслы.
Не говорите, что Причастие - это и есть лекарство от моих бед.
Причастие - это Сам Господь, и не меньше.
Я смотрю на себя и ясно вижу - где Господь, а где я.
Я не могу причаститься - и в понедельник придти на работу, обсуждать
футбол с коллегами, врать, развозить взятки и откаты, а вечером
сидеть в интернете и смотреть телевизор - но ведь непременно буду.
Назовите это максимализмом Алеши Карамазова, но я действительно не
могу.
Я понимаю, что, причастившись, останусь мелочным мизантропом,
вспоминающем о Боге лишь время от времени, потому что мысль моя скачет,
увлекаемая течением мира, и не сможет остановиться.
Я не могу оставить всё и идти за Христом, как Петр, бросивший свои
сети.
Я не могу войти на пир в замасленной спецовке вместо брачной одежды.
Не могу я и надеть брачную одежду, потому что завтра - всё равно
влезать в спецовку.
Дело не в лени - мне не трудно отпоститься, вычитать каноны, я
исповедуюсь...
Но - Господи, я еще и рук не отмыл, не говоря уже про лицо и душу.
Я знаю, что впереди у меня долгая дорога, и Бог будет долго мять меня,
как глину, прежде чем из меня можно будет слепить хоть
какой-нибудь, пусть кривой горшок, способный вместить Тело и Кровь..."
Вот что сказать здесь про Причастие? Я теряюсь...