(no subject)
В метро на днях я видел двух подозрительных молодых людей.
Первый вышел из вагона, в который я сел, на Белорусской. В руках у него был свёрнутый в трубку рентгеновский снимок крупного формата и конверт для него.
Второй появился в том же вагоне на Тверской, и вышел на Театральной. В руках у него был аналогичный снимок.
Я не разглядел что было на этих снимках, но всё это настораживает.
Особенно учитывая, что на следующий день я видел под окнами довольно широкий меловой след, начинающийся в подъезде примыкающего дома, и уходящий в переулок. След такой, как будто тащили мертвеца, только истекал он не кровью, а мелом.
Мало того, я уже неделю, а может и больше, замечаю в метро странных людей, у которых наушники засунуты в уши не обычным образом (мембранами в ушной канал), а как бы торцом в ушную раковину (так, что мембрана прилегает к самой ушной раковине, а провод грозно торчит вверх наподобии неведомой антенны).
Уже который день я не сплю спокойно.
Первый вышел из вагона, в который я сел, на Белорусской. В руках у него был свёрнутый в трубку рентгеновский снимок крупного формата и конверт для него.
Второй появился в том же вагоне на Тверской, и вышел на Театральной. В руках у него был аналогичный снимок.
Я не разглядел что было на этих снимках, но всё это настораживает.
Особенно учитывая, что на следующий день я видел под окнами довольно широкий меловой след, начинающийся в подъезде примыкающего дома, и уходящий в переулок. След такой, как будто тащили мертвеца, только истекал он не кровью, а мелом.
Мало того, я уже неделю, а может и больше, замечаю в метро странных людей, у которых наушники засунуты в уши не обычным образом (мембранами в ушной канал), а как бы торцом в ушную раковину (так, что мембрана прилегает к самой ушной раковине, а провод грозно торчит вверх наподобии неведомой антенны).
Уже который день я не сплю спокойно.