Объективность свидетелей, или Оправдание Даниила Константинова
Сегодня в 14.00 начнется очередное судебное заседание по делу Даниила Константинова, которое я пытаюсь в меру своих сил и знаний освещать. Отбросим все юридические хитросплетения.
Суть дела очень проста. Следствие утверждает, что Даниил Константинов в кампании пятерых неустановленных следствием мужчин напал на двух, как бы помягче сказать, «панков», это по терминологии следствия, заметим. Напал в подземном переходе метро «Улица академика Янгеля». В завязавшейся драке один из «панков» по фамилии Темников был убит, а другой - Софронов - ранен. Софронов попал в больницу, был допрошен и дал показания, что ничего не видел и не знает. И благополучно отпущен.
Через три месяца Софронов снова привлекается следствием и опознает в убийце Константинова. Еще через три месяца он «вспоминает» орудие убийства и точно его описывает.
Убийство произошло 3 декабря 2011-го, Константинова арестовывают в конце марта 2012-го. С тех пор он сидит в тюрьме, а прокурор требует ему 10 лет строгого режима.
В деле нет ни одного вещественного доказательства, свидетельствующего о виновности Константинова. Все обвинение строится на показаниях Софронова. Путанных, противоречивых, так и хочется сказать «высосанных из пальца следователя», но воздержусь переходить на личности.
В суде, однако, были оглашены еще одни показания. Чета Ольденбург-Свинцовых утверждает, что весь вечер, в который было совершенно преступление, Даниил вместе с женой и родителями отмечали день рождения мамы Даниила на другом конце Москвы. Сергей Ольденбург-Свинцов - режиссер и продюссер. Софронов - вор-домушник. Следствие «верит» Софронову и не принимает во внимание свидетельств Ольденбург-Свинцовых, уважаемых и интеллигентных людей.
Софронов меняет показания, но следствие ему «верит». Ольденбург-Свинцовы с самого начала говорят одно и то же, но «правоохранители» им не доверяют. Почему? А они были знакомы с семьей Константиновых! Не родственники, а просто - знакомы и дружат семьями со старшими Константиновыми.
Попробую сформулировать свою мысль-ощущение. На каком юридическом основании следствие не считает показания Ольденбург-Свинцовых достоверными? Они не родственники, хотя и тут как бы большой простор для фантазии. Допустим, в дом вломился пьяный сосед и убил главу семьи, что показания остальных выживших не будут считаться достоверными, потому что они родственники с потерпевшим? На каком юридическом основании уважаемого режиссера и его законную супругу лишили их конституционных прав? Только потому, что они шапочно знакомы с сыном своих друзей? Но, позвольте, если они лгут, их надо привлекать к уголовной ответственности за лжесвидетельство, а для этого придется доказывать в суде, что они лгут, выгораживая родственника своих знакомых. Естественно, в основу этого второго уже судебного процесса следствие положит показания того же Софронова, который умудрился в качестве свидетеля нарушить закон, вламываясь в жилища нормальных людей.
В деле, в котором нет вещественных доказательств, нет мотива, кроме блестяще найденной следствием «внезапно возникшей личной неприязни по отношению к панкам в подземном переходе», что, кстати, и позволило прокуратуре требовать людоедские 10 лет строгого режима, поскольку хулиганство считается отягчающим обстоятельством, тогда как обычный грабеж или разбой потянули бы на гораздо меньший срок, показания Софронова не стоят ровно ничего и даже еще меньше, поскольку его надо привлекать в зале суда за лжесвидетельство и облегчать ему карманы за клевету. Тут просто нет вариантов.
Тут нет вариантов, кроме оправдательного приговора и заключение под стражу Софронова в зале суда за лжесвидетельство, что будет означать для него смертный приговор, кстати, учитывая его тесные отношения со следствием и суровые нравы, царящие в исправительных учреждениях. Но тут уж, как говорится, кто на кого учился: ты либо воруй, либо оговаривай честных людей.
Итак, никакой иной приговор, кроме оправдательного, по делу Даниила Константинова невозможен. Свидетели защиты - Ольденбург-Свинцовы - обеспечивают ему полное алиби. В противном случае пусть Верховный и Конституционный суд разъяснит, в какой степени факт знакомства лишает человека конституционного права свидетельствовать правду в судах РФ.
Суть дела очень проста. Следствие утверждает, что Даниил Константинов в кампании пятерых неустановленных следствием мужчин напал на двух, как бы помягче сказать, «панков», это по терминологии следствия, заметим. Напал в подземном переходе метро «Улица академика Янгеля». В завязавшейся драке один из «панков» по фамилии Темников был убит, а другой - Софронов - ранен. Софронов попал в больницу, был допрошен и дал показания, что ничего не видел и не знает. И благополучно отпущен.
Через три месяца Софронов снова привлекается следствием и опознает в убийце Константинова. Еще через три месяца он «вспоминает» орудие убийства и точно его описывает.
Убийство произошло 3 декабря 2011-го, Константинова арестовывают в конце марта 2012-го. С тех пор он сидит в тюрьме, а прокурор требует ему 10 лет строгого режима.
В деле нет ни одного вещественного доказательства, свидетельствующего о виновности Константинова. Все обвинение строится на показаниях Софронова. Путанных, противоречивых, так и хочется сказать «высосанных из пальца следователя», но воздержусь переходить на личности.
В суде, однако, были оглашены еще одни показания. Чета Ольденбург-Свинцовых утверждает, что весь вечер, в который было совершенно преступление, Даниил вместе с женой и родителями отмечали день рождения мамы Даниила на другом конце Москвы. Сергей Ольденбург-Свинцов - режиссер и продюссер. Софронов - вор-домушник. Следствие «верит» Софронову и не принимает во внимание свидетельств Ольденбург-Свинцовых, уважаемых и интеллигентных людей.
Софронов меняет показания, но следствие ему «верит». Ольденбург-Свинцовы с самого начала говорят одно и то же, но «правоохранители» им не доверяют. Почему? А они были знакомы с семьей Константиновых! Не родственники, а просто - знакомы и дружат семьями со старшими Константиновыми.
Попробую сформулировать свою мысль-ощущение. На каком юридическом основании следствие не считает показания Ольденбург-Свинцовых достоверными? Они не родственники, хотя и тут как бы большой простор для фантазии. Допустим, в дом вломился пьяный сосед и убил главу семьи, что показания остальных выживших не будут считаться достоверными, потому что они родственники с потерпевшим? На каком юридическом основании уважаемого режиссера и его законную супругу лишили их конституционных прав? Только потому, что они шапочно знакомы с сыном своих друзей? Но, позвольте, если они лгут, их надо привлекать к уголовной ответственности за лжесвидетельство, а для этого придется доказывать в суде, что они лгут, выгораживая родственника своих знакомых. Естественно, в основу этого второго уже судебного процесса следствие положит показания того же Софронова, который умудрился в качестве свидетеля нарушить закон, вламываясь в жилища нормальных людей.
В деле, в котором нет вещественных доказательств, нет мотива, кроме блестяще найденной следствием «внезапно возникшей личной неприязни по отношению к панкам в подземном переходе», что, кстати, и позволило прокуратуре требовать людоедские 10 лет строгого режима, поскольку хулиганство считается отягчающим обстоятельством, тогда как обычный грабеж или разбой потянули бы на гораздо меньший срок, показания Софронова не стоят ровно ничего и даже еще меньше, поскольку его надо привлекать в зале суда за лжесвидетельство и облегчать ему карманы за клевету. Тут просто нет вариантов.
Тут нет вариантов, кроме оправдательного приговора и заключение под стражу Софронова в зале суда за лжесвидетельство, что будет означать для него смертный приговор, кстати, учитывая его тесные отношения со следствием и суровые нравы, царящие в исправительных учреждениях. Но тут уж, как говорится, кто на кого учился: ты либо воруй, либо оговаривай честных людей.
Итак, никакой иной приговор, кроме оправдательного, по делу Даниила Константинова невозможен. Свидетели защиты - Ольденбург-Свинцовы - обеспечивают ему полное алиби. В противном случае пусть Верховный и Конституционный суд разъяснит, в какой степени факт знакомства лишает человека конституционного права свидетельствовать правду в судах РФ.