История и масштабы
В первомай самое время порассуждать об истории. Хочу поделиться с вами аналогией.
Мы очень редко можем в полной мере осознать масштабы личности наших современников, равно, как и масштабы происходящих событий. Для каждого из нас масштаб искажается собственными пристрастиями и интересами. Кто-то может сказать, что жил в эпоху Дали, а кто-то - в эпоху Пеле. Оба будут искренни, оба будут правы. Но Дали и Пеле уже отошли и обозначились исторической перспективой. А современники? Для каждого из нас значим и велик тот, кто рядом, или в сфере интересов.
Сегодня в этом смысл подобно полудню, когда солнце стоит в зените, и люди и объекты практически не отбрасывают тени. Масштабы мы оцениваем размерами тех, кого видим. И стоящие рядом люди среднего роста кажутся больше гигантов, стоящих от нас подальше. Но это не самое необъективное. Физические размеры определяют сиюминутное влияние, и сравнивая людей мы сравниваем их силы в конкретный момент времени.
Но потом вечереет, солнце начинает клониться к закату, а мы начинаем отдаляться от стоящих фигур. Проходят десятилетия, и мы уже не видим людей. Зато видим растущие тени. И оказывается, что тени не вполне соответствуют первоначальным размерам фигур. Тот, кто был в расцвете сил и славы в то время, когда вы жили с ним рядом, не оставляет наследия, и его тень быстро пресекается. И напротив, некто, казавшийся малым и незначимым, вдруг обнаруживает последователей и последствия. Его тень обширна, и тянется, тянется, тянется, как далеко вы бы не отдалялись от него.
Отдаляясь, вы естественно, можете охватить взором все больше и больше, и сравниваете уже не ближайшее окружение, а гигантские массивы. И видя более длинные тени, можете оценить истинный масштаб личности или явления. Вы отдаляетесь, солнце садиться. тени растут, картина становится все более и более очевидной.
Можно ли в полдень предсказать, какими будут тени? Конечно, нет. Можно ли охватить взглядом все - тоже нет. Для этого надо отстоять на десятилетия, а то и века от происходившего. И тогда тени дадут безошибочную картину.
Однако, действует и обратное правило. Идя навстречу эпохе, пытаясь перенести свой полдень на столетия назад, мы обнаруживаем, что критерии вновь теряются. И "проживая" дни с Пушкиным, например, мы видим человека, но даже не можем представить себе размеров тени. Разве может быть, едущий в оперу ценитель женской красоты "солнцем русской поэзии"? Нет, конечно.
Воссоздавая эпоху мы попадаем в ловушку. Мы пытаемся воссоздать жизнь и образ мыслей великих, и невольно приближаемся к ним вплотную. Теряем тени, и теряем значимость.
Поэтому, когда ты пишешь историческую прозу, очень важно пребывать одновременно в двух местах, чтобы приблизившись, не потерять того, что нельзя увидать лицом к лицу.
Мы очень редко можем в полной мере осознать масштабы личности наших современников, равно, как и масштабы происходящих событий. Для каждого из нас масштаб искажается собственными пристрастиями и интересами. Кто-то может сказать, что жил в эпоху Дали, а кто-то - в эпоху Пеле. Оба будут искренни, оба будут правы. Но Дали и Пеле уже отошли и обозначились исторической перспективой. А современники? Для каждого из нас значим и велик тот, кто рядом, или в сфере интересов.
Сегодня в этом смысл подобно полудню, когда солнце стоит в зените, и люди и объекты практически не отбрасывают тени. Масштабы мы оцениваем размерами тех, кого видим. И стоящие рядом люди среднего роста кажутся больше гигантов, стоящих от нас подальше. Но это не самое необъективное. Физические размеры определяют сиюминутное влияние, и сравнивая людей мы сравниваем их силы в конкретный момент времени.
Но потом вечереет, солнце начинает клониться к закату, а мы начинаем отдаляться от стоящих фигур. Проходят десятилетия, и мы уже не видим людей. Зато видим растущие тени. И оказывается, что тени не вполне соответствуют первоначальным размерам фигур. Тот, кто был в расцвете сил и славы в то время, когда вы жили с ним рядом, не оставляет наследия, и его тень быстро пресекается. И напротив, некто, казавшийся малым и незначимым, вдруг обнаруживает последователей и последствия. Его тень обширна, и тянется, тянется, тянется, как далеко вы бы не отдалялись от него.
Отдаляясь, вы естественно, можете охватить взором все больше и больше, и сравниваете уже не ближайшее окружение, а гигантские массивы. И видя более длинные тени, можете оценить истинный масштаб личности или явления. Вы отдаляетесь, солнце садиться. тени растут, картина становится все более и более очевидной.
Можно ли в полдень предсказать, какими будут тени? Конечно, нет. Можно ли охватить взглядом все - тоже нет. Для этого надо отстоять на десятилетия, а то и века от происходившего. И тогда тени дадут безошибочную картину.
Однако, действует и обратное правило. Идя навстречу эпохе, пытаясь перенести свой полдень на столетия назад, мы обнаруживаем, что критерии вновь теряются. И "проживая" дни с Пушкиным, например, мы видим человека, но даже не можем представить себе размеров тени. Разве может быть, едущий в оперу ценитель женской красоты "солнцем русской поэзии"? Нет, конечно.
Воссоздавая эпоху мы попадаем в ловушку. Мы пытаемся воссоздать жизнь и образ мыслей великих, и невольно приближаемся к ним вплотную. Теряем тени, и теряем значимость.
Поэтому, когда ты пишешь историческую прозу, очень важно пребывать одновременно в двух местах, чтобы приблизившись, не потерять того, что нельзя увидать лицом к лицу.