Питер, Питер...
До чего же все-таки особенный город. Глупо говорить, что он отличается от других. Каждый город уникальный, особенный, замечательный и так далее. Но эмоции, которые возникают при посещении Питера (у меня, и только у меня, не претендую на выведение общих правил) сильно отличаются от эмоций, которые я испытываю при посещении многих друих городов.
В каких-то городах во мне просыпается жадность, охочесть до новизны и впечатлений, какие-то рождают гармонию и умиротворенность, какие-то играют на романтических струнах, а вот питерские впечатления словами даже описать не могу.
В этот приезд город крайне негостеприимен. Садясь в самолет, я узнал, что в Питере ноль, и на фоне киевских плюс пятнадцати, меня заморозила сама цифра. По прилете я попал в настоящую снежную метель (вот и первый снег этого года...), и теперь очень сиротливо брожу в осенней курточке.
Выставка, на которую я приехал, оказалась мертвяковой и совершенно неинтересной. Собственно, рабочая программа у меня уже закончена. Теперь можно наслаждаться Питером в чистом виде.
Аэропорт встретил неизменной надписью "Город-герой Ленинград", которая сразу отослала в середину восьмидесятых, когда я впервые прошелся по Невскому. И, наверное, те детские воспоминания и стали в очередной раз камертоном питерской поездки.
Серый, мрачный город портов и пакгаузов - район гостиницы в которой я обретаюсь, навеял тоски в избытке. В Питере дементоры не нужны, не выдержат конкуренции с ландшафтом. Представляю, каково тут было строителям города, который в серость блат загоняли на верную смерть при недолгой инесчастливой жизни.
Но вот машина выезжает в центр, открывая вид на дворцовую набережную, с ее всемирно известными профилями. Исакий, всадник, столп, колонны, дворец - все это заставляет дрожать внутри тот орган, которым мурлычат коты. И будь я котом, тоже бы начал мурлыкать, против своей воли, несмотря на мокрый снег, серость черных дней (ну должна же быть семантическая альтернатива белым ночам). Странно, непонятно, хочется немного поплакать, но при этом тебе хорошо.
Надеюсь сегодня успеть в Эрмитаж - бродить по улицам не хватит внутреннего тепла (боюсь даже Торрес не поможет).
В каких-то городах во мне просыпается жадность, охочесть до новизны и впечатлений, какие-то рождают гармонию и умиротворенность, какие-то играют на романтических струнах, а вот питерские впечатления словами даже описать не могу.
В этот приезд город крайне негостеприимен. Садясь в самолет, я узнал, что в Питере ноль, и на фоне киевских плюс пятнадцати, меня заморозила сама цифра. По прилете я попал в настоящую снежную метель (вот и первый снег этого года...), и теперь очень сиротливо брожу в осенней курточке.
Выставка, на которую я приехал, оказалась мертвяковой и совершенно неинтересной. Собственно, рабочая программа у меня уже закончена. Теперь можно наслаждаться Питером в чистом виде.
Аэропорт встретил неизменной надписью "Город-герой Ленинград", которая сразу отослала в середину восьмидесятых, когда я впервые прошелся по Невскому. И, наверное, те детские воспоминания и стали в очередной раз камертоном питерской поездки.
Серый, мрачный город портов и пакгаузов - район гостиницы в которой я обретаюсь, навеял тоски в избытке. В Питере дементоры не нужны, не выдержат конкуренции с ландшафтом. Представляю, каково тут было строителям города, который в серость блат загоняли на верную смерть при недолгой инесчастливой жизни.
Но вот машина выезжает в центр, открывая вид на дворцовую набережную, с ее всемирно известными профилями. Исакий, всадник, столп, колонны, дворец - все это заставляет дрожать внутри тот орган, которым мурлычат коты. И будь я котом, тоже бы начал мурлыкать, против своей воли, несмотря на мокрый снег, серость черных дней (ну должна же быть семантическая альтернатива белым ночам). Странно, непонятно, хочется немного поплакать, но при этом тебе хорошо.
Надеюсь сегодня успеть в Эрмитаж - бродить по улицам не хватит внутреннего тепла (боюсь даже Торрес не поможет).