(no subject)
(Входит в комнату - как всегда, самым краеугольным своим боком. Бесцеремонно протискиваясь, царапает владельца. Не извиняется.)
Ну здравствуй, дорогая. Где тебя черти носили? Опять этот помоечный запах мартовских котов. Даже их обманула. Как начинаешь врать, так никак не остановишься. Снегопадов нанесла посреди апреля. Тебе этих бедных животных не жаль, нет? Ноги не вытерла - наследила по всей жизни ээээ квартире. Только разгребешь после тебя, заменишь битое на новое (или склеенное - как повезет) а ты снова тут. Опять явилась пить кровь чайной ложечкой - не пропадать же, в самом деле, свежим царапинам. Встаешь, как под раненую березку, с кружечкой и этой своей плотоядной ухмылкой. Ненасытная ты тетка. Жестокая и веселая, как ребенок. Ну, проходи, что ли. Будешь тыкать палкой, проверять, не ли незатянувшихся ран? Ну на, смотри. 2 марта помнишь? Да, дорогая, двадцать пять лет прошло, а свеж как майская роза на Молодежном - господиспаси - кладбище. А этот помнишь? Стерла пальцы до костей той весной, наворачивая телефонный диск до ряби в глазах. Не помогло. Привет повзрослевшим маленьким принцам - иногда, о боже, они не оставляют нам утешения обрюзгшим-совсем-не-королевским профилем, оставаясь бессмертно прекрасными, как прежде. А этот? Гранитные, насмерть въевшиеся два сантиметра до земли, ухнувшие весь по капле собранный весенний мой капитал с седьмого этажа той старенькой съемной квартиры.
А этот, самый здоровенный? Глаза прячешь. Помнишь, значит. Ты была всем вёснам весна. Крапчатая-крымчатая, со своим каменным до и после. Окаянные дни. Окаянная ты.
...Куда ты? Не сердись, я никогда не останавливаюсь вовремя, прежде могла, а сейчас нет.
Эта моя разверстая память. Чудище обло, озорно,огромно, стозевно и лаяй. Смотрится твоими бессмертными детскими глазами прямо в душу.
Что, опять на плаху? Сейчас?
Ну пойдем.