Из новейшей истории.
Крупнейший интеллектуал ХХ века Умберто Эко в своем эссе «Вечный фашизм» проводит границу между национал-социализмом и фашизмом. Нацизм (как и социализм, коммунизм) имеет в основе стройную идеологию, а фашизм - это набор эклектических, «по обстоятельствам», часто взаимоисключающих риторик и действий. Эссе Эко сводится к тому, что фашизм есть своего рода инфекция, вирус, который мутирует и выживает, а потому в известной степени «вечен» («ур-фашизм», в его определении). Эко был наблюдательным человеком, его эссе полно точнейших замечаний вроде того, что ур-фашизм всегда поднимает на щит синкретический (пренебрегающий противоречиями) традиционализм, т.е. живет «вековыми традициями», пренебрегая тем, что одна традиция исключает другую. Это как Зюганов на Пасху: с материализмом Маркса, с божественной благодатью и под песни Высоцкого.
Но Эко не задается одним очень важным вопросом: почему почти вся Европа (фалангисты в Испании, Салазар в Португалии, усташизм на Балканах и т.д.) к середине века была фашистской либо профашистской? Чем отличались от фашистской Европы не затронутые этой тенденцией Великобритания и Франция, плюс заокеанская Америка?
Похоже, только одним. Фашизм существовал только там, где недавно рухнули монархические режимы и где вакантное место монарха прибирал к рукам народный (а нередко и простонародный) вождь. Фашизм - это вождизм на обломках монархии. И фашизма не было там, где были устоявшиеся демократии: во Франции, где голову последнему королю отрубили в 1789-м, или в Великобритании, где монархия превратилась в декорацию при парламенте, или США, где монархии не было никогда (а еще фашизма не было в Японии, как раз потому, что там монархия всё ещё была).
То есть фашизм - это не столько чума ХХ века, сколько свинка, корь и коклюш ХХ века. Это болезнь роста, переходного периода от монархии к демократии, когда занявший место монарха правитель делает все, чтобы никому его не отдать. Если есть идеология, для удержания власти он использует идеологию. Если идеологии нет, использует то, что есть. Любой фашистский правитель - популист. Он поощряет худшее, что есть в народе, и науськивает одну часть народа на другую. Если огрублять, то два главных признака фашизма таковы: несменяемость правителя и игра на социальное понижение. Все прочее - детали.
В 1945 году Красная армия - армия тоталитарного государства - действительно уничтожила в Европе фашизм. Так иногда тушат степной пожар, прибегая к встречному палу. В результате, закрепляя победу над фашизмом, Европа выработала иммунитет к «вечному» лидерству. И иммунитет к унижению малочисленных групп: собственно, он сегодня и называется толерантностью.
Но мы до сих пор почти ничего не знаем о процессе денацификации в послевоенной Германии - у нас ведь опыта десталинизации не было, и, следовательно, нет иммунитета от ур-фашизма. А этот иммунитет было бы хорошо хоть с опозданием, но приобрести. Ведь превращение правителя в царя, как и игра на социальное понижение, лишь бы не отдать власть, - они не просто не скомпрометированы, но и с восторгом одобряются многими. А значит, новый штамм того вируса, который был объявлен побежденным, по-прежнему в крови.
Дмитрий Губин, snob.ru
Но Эко не задается одним очень важным вопросом: почему почти вся Европа (фалангисты в Испании, Салазар в Португалии, усташизм на Балканах и т.д.) к середине века была фашистской либо профашистской? Чем отличались от фашистской Европы не затронутые этой тенденцией Великобритания и Франция, плюс заокеанская Америка?
Похоже, только одним. Фашизм существовал только там, где недавно рухнули монархические режимы и где вакантное место монарха прибирал к рукам народный (а нередко и простонародный) вождь. Фашизм - это вождизм на обломках монархии. И фашизма не было там, где были устоявшиеся демократии: во Франции, где голову последнему королю отрубили в 1789-м, или в Великобритании, где монархия превратилась в декорацию при парламенте, или США, где монархии не было никогда (а еще фашизма не было в Японии, как раз потому, что там монархия всё ещё была).
То есть фашизм - это не столько чума ХХ века, сколько свинка, корь и коклюш ХХ века. Это болезнь роста, переходного периода от монархии к демократии, когда занявший место монарха правитель делает все, чтобы никому его не отдать. Если есть идеология, для удержания власти он использует идеологию. Если идеологии нет, использует то, что есть. Любой фашистский правитель - популист. Он поощряет худшее, что есть в народе, и науськивает одну часть народа на другую. Если огрублять, то два главных признака фашизма таковы: несменяемость правителя и игра на социальное понижение. Все прочее - детали.
В 1945 году Красная армия - армия тоталитарного государства - действительно уничтожила в Европе фашизм. Так иногда тушат степной пожар, прибегая к встречному палу. В результате, закрепляя победу над фашизмом, Европа выработала иммунитет к «вечному» лидерству. И иммунитет к унижению малочисленных групп: собственно, он сегодня и называется толерантностью.
Но мы до сих пор почти ничего не знаем о процессе денацификации в послевоенной Германии - у нас ведь опыта десталинизации не было, и, следовательно, нет иммунитета от ур-фашизма. А этот иммунитет было бы хорошо хоть с опозданием, но приобрести. Ведь превращение правителя в царя, как и игра на социальное понижение, лишь бы не отдать власть, - они не просто не скомпрометированы, но и с восторгом одобряются многими. А значит, новый штамм того вируса, который был объявлен побежденным, по-прежнему в крови.
Дмитрий Губин, snob.ru