Сапоги австрийские, рыжие
Про джинсы мы поговорили, отчего ж не продолжить шмоточную тему одежды и обуви.
В давние перестроечные времена вдруг товары народного потребления стали распределять по предприятиям или выдавать талоны на посещение универмагов.
Мне, как младшей подползающей, не то что не доставалось ничего, об этих мероприятиях доходили только слухи. У мамы выдавали талоны на посещение универмагов и пару раз я брала отгулы и штурмовала, весело и задорно вместе с оголтелой толпой, магазины.
Папин почтовый ящик, по рассказам троюродной сестры, у которой в начальниках там ходил отец, снабжался регулярно эшелонами разного добра и все мимо меня. Папа-то у меня работал постоянно на просторах нашей Родины и лишь изредка заезжал домой на недельку.
В очередной приезд я поставила вопрос ребром, мол, Маша-то уже второй гардероб покупает, наряды складывать некуда, а я все в одних красных джинсах и свитерке собственной вязки.
Через день дома меня ждала обувная коробка. Папа ее оставил и уехал повышать боеспособность нашей родины. Моему взору предстала, необыкновенной красоты и благородства, пара австрийских рыжих мягчайших сапог шикарного фасона, источающих тонкий аромат натуральной кожи.
На фото жалкое подобие нечто похожее (картинка из интернета)
Ногам в сапогах было уютно и свободно, очень свободно, а разве могли мои ноги 36 размера чувствовать себя по-другому в сапогах 40 размера. Конечно, сапоги были столь прекрасны, что их можно было просто поставить на полку, любоваться и стирать пыль. Но я пошла другим путем.
Свободное пространство я забила ватой красота требует жертв. Они служили несколько лет мне верой и правдой под градом завистливых взглядов. И вот как-то вечером...
Ехала я на задней площадке автобуса, на остановке вошел сильно выпивший мужчина, переполненный адреналином, он жаждал приключений, хотя площадка была свободна и можно было встать подальше от меня, он встал почти вплотную и когда автобус тормознул, наступил мне на ногу. А мы ж помним, сапог заканчивался гораздо дальше, чем нога.
Зыркнув через плечо, он ждал, когда я попытаюсь убрать ногу или что-то скажу, я молчала, он еще сильней нажал на сапог, еще злорадней зыркнул.
- Ничего, - говорю, - стойте, если вам так удобно, у меня там протез. На следующей остановке, которая приходилась ровно на чистое поле промзоны, мужик вылетел из автобуса пробкой.
Через несколько лет у меня появилась знакомая, которая посетовала, что порвались сапоги, а найти 40-й размер в магазинах практически невозможно и мои рыжие красавцы следующие несколько лет служили ей.
В давние перестроечные времена вдруг товары народного потребления стали распределять по предприятиям или выдавать талоны на посещение универмагов.
Мне, как младшей подползающей, не то что не доставалось ничего, об этих мероприятиях доходили только слухи. У мамы выдавали талоны на посещение универмагов и пару раз я брала отгулы и штурмовала, весело и задорно вместе с оголтелой толпой, магазины.
Папин почтовый ящик, по рассказам троюродной сестры, у которой в начальниках там ходил отец, снабжался регулярно эшелонами разного добра и все мимо меня. Папа-то у меня работал постоянно на просторах нашей Родины и лишь изредка заезжал домой на недельку.
В очередной приезд я поставила вопрос ребром, мол, Маша-то уже второй гардероб покупает, наряды складывать некуда, а я все в одних красных джинсах и свитерке собственной вязки.
Через день дома меня ждала обувная коробка. Папа ее оставил и уехал повышать боеспособность нашей родины. Моему взору предстала, необыкновенной красоты и благородства, пара австрийских рыжих мягчайших сапог шикарного фасона, источающих тонкий аромат натуральной кожи.
На фото жалкое подобие нечто похожее (картинка из интернета)
Ногам в сапогах было уютно и свободно, очень свободно, а разве могли мои ноги 36 размера чувствовать себя по-другому в сапогах 40 размера. Конечно, сапоги были столь прекрасны, что их можно было просто поставить на полку, любоваться и стирать пыль. Но я пошла другим путем.
Свободное пространство я забила ватой красота требует жертв. Они служили несколько лет мне верой и правдой под градом завистливых взглядов. И вот как-то вечером...
Ехала я на задней площадке автобуса, на остановке вошел сильно выпивший мужчина, переполненный адреналином, он жаждал приключений, хотя площадка была свободна и можно было встать подальше от меня, он встал почти вплотную и когда автобус тормознул, наступил мне на ногу. А мы ж помним, сапог заканчивался гораздо дальше, чем нога.
Зыркнув через плечо, он ждал, когда я попытаюсь убрать ногу или что-то скажу, я молчала, он еще сильней нажал на сапог, еще злорадней зыркнул.
- Ничего, - говорю, - стойте, если вам так удобно, у меня там протез. На следующей остановке, которая приходилась ровно на чистое поле промзоны, мужик вылетел из автобуса пробкой.
Через несколько лет у меня появилась знакомая, которая посетовала, что порвались сапоги, а найти 40-й размер в магазинах практически невозможно и мои рыжие красавцы следующие несколько лет служили ей.