Капитаны
Я росла без отца.
Это было грустно, и я всегда понимала, что так быть не должно, и что какая-то незалеченная рана, связанная с его уходом, все время подтачивает меня изнутри. Но при этом в нашей семье есть мужчины - мои дедушка и дядя, и поэтому я не могу сказать, что никогда не знала, что такое мужская психология. Тем не менее, они были практически полностью освобождены от моего воспитания, мой дядя с трудом мог представить, в каком классе я учусь, дедушка никогда бы отчетливо не воспроизвел название моего вуза.
Были и другие мужчины - родители моих друзей, наши волжские капитаны. Я могла общаться с ними только месяц в году, и потому их образы всегда сочетались у меня с чем-то невозможно романтическим и при этом сугубо мужским, чем-то невысказанным и удивительно надежным. Они никогда не были болтливы; им, как главным организатором и гарантам спокойствия на отдыхе, всегда отдавали лучший кусок мяса и большинство привилегий. Хотя бы раз обязательно проходил "слет капитанов", закрытое мужское трио с алкоголем и разговорами, куда всем, особенно женщинам и детям, под страхом смертной казни вход был воспрещен. Оттого, что ни один из них не был моим отцом, нарушение этого запрета всегда казалось мне самым страшным преступлением на свете. Другой традицией был просмотр Формулы-1 на телевизоре с батарейками и крошечным экраном, на который допускались всегда только мужчины, правда, уже всех возрастов. Это естественное мужское доминирование никогда не казалось мне шовинизмом; наоборот, я до сих пор испытываю трепет перед любыми исключительно мужскими развлечениями, от полетов на истребителях до мальчишников со стриптизершами.
Им можно, потому что они мужчины. В этом, как ни странно, нет ничего обидного. Наоборот, есть что-то сокровенное, прекрасное.
Как-то раз на Волге мальчики обиделись на нас за то, что в наши девчачьи обязанности входило только приготовление еды, мытье посуды и еще какая-то разовая не слишком обременительная уборка, в то время как им, помимо всего вышеперечисленного, приходилось еще рубить дрова и жечь костер, заниматься лодкой и ездить в магазин и деревню, ставить палатки, копать ямы, носить воду. Именно вода стала почему-то "последней каплей". В отместку я взяла в руки ведро и зашла в поглубже реку, чтобы полностью его набрать. Меня с этим ведром увидела тетя Света и подняла свойственный ей крик на всю поляну: мол, кто позволил девочкам таскать тяжести. Тогда в этом споре я победила, хотя моральное удовлетворение оказалось вовсе не тем, чего именно я добивалась.
Я всегда это чувствовала, не вспомню, когда это началось. Возможно, от капитанов на Волге, капитанов у Каверина, капитанов Жюль Верна, или, ярче всего, капитанов Александра Грина. Я всегда восхищалась мужчинами. Русскими мужчинами, идеал которых находится где-то посередине между великими русскими учеными и сибирскими мужиками, уральскими мастерами, между Левшой и Сперанским, Ломоносовым и Печориным. Я в самом деле считаю, что где-то живут эти самые мужчины, для которых нет невозможного и они успевают все: заниматься интересной и сложной и интеллектуальной и достаточно прибыльной работой, вести супружескую жизнь, воспитывать детей, быть настоящими друзьями и проводить время в мужских компаниях, немножко музицировать, разбираться в машинах и катерах, выстраивать отношения с коллегами и заботиться о подчиненных, уделять время своему внешнему виду и гардеробу, иногда проводить время в одиночестве для того, чтобы просто проанализировать свою жизнь, устраивать сюрпризы женам, заботиться о родителях, выращивать деревья и строить дома, читать и иногда ходить в кино на стоящие фильмы, иметь свои собственные - и постоянные - музыкальные предпочтения, разбираться в алкоголе и пить не слишком много, но умело, хотя бы немного заниматься спортом, и не только в качестве просмотра футбольных матчей на диване, обладать метким чувством юмора и при этом не быть слишком многословными, следить за новыми гаджетами и на уровне power-user сечь в компах, уметь готовить себе сосиски и яичницу на завтрак, варить кофе и жарить шашлык, уверенно себя чувствовать в автосервисе и быть терпеливым в любой очереди, даже в поликлинике, забивать гвоздь и ориентироваться в метро и в городе, знать хотя бы одно стихотворение наизусть, возможно, иногда надевать очки, чтобы молча посмотреть телевизор, иметь опыт - не затянувшийся - онлайн игр и курения, можеть быть, даже травки, совершать глупости в духе "Особенностей национальной рыбалки", флиртовать с симпатичной официанткой в кафе, пока жена не видит, и хотя бы раз в месяц, в воскресенье утром, ходить в церковь.
И чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что никогда не видела этого всего, собранного в одном мужчине. Либо он прикручивает ножки у стола и пьет литрами, либо шутит, играет на фортепьяно и лицемерно флиртует со всеми подряд, либо тратит деньги на каждый новый iphone и на любую, даже самую незначительную поломку машины, либо умеет делать мясо на гриле, по общажной привычке варит себе пельмени и торчит у компа сутками, либо любит жену и из-за глупой ссоры не разговаривает с отцом, либо забирает детей из школы, потому что работает там охранником. Простым охранником, в сорок-то лет.
Это вовсе не значит, что я считаю своих друзей неудачниками: вовсе нет, любой знакомый мне мужчина достоин восхищения. Просто еще никогда не складывалась передо мне эта магическая формула так, чтобы меня перемкнуло. А вот разочарования...
Разочарования - это как в новом фильме Квартета-И "О чем говорят мужчины". Если поголовно все мужчины рассуждают только так, тогда я ничего в них не понимаю, не знаю о них и ничего от них не хочу.
Но даже несмотря на разочарования, я все равно не считаю, что есть женщины, способные быть равными мужчинам. Каждый мужчина, даже самый жалкий, всегда обладает несоизмеримо большим потенциалом. Все, что должна уметь женщина, своей конечной целью имеет устройство семьи, продолжение рода и обеспечение комфорта для мужчины, живущего рядом с ней. Почти все вышеперечисленное, и даже больше, должна уметь женщина. И почти все это она должна уметь хуже, чем мужчина.
Как бы там ни было - ни больше не меньше, я не могу вычеркнуть ни один пункт из списка, хотя естественным кажется вопрос, а кто я, собственно, такая, чтобы предъявлять столько требований. Можно считать это требованиями. Но для меня это что-то вроде неразделяемых составляющих одного целого, единого монолитного образа, который никогда еще не складывался у меня перед глазами.
Слишком ли много я хочу? Привереда ли я? Сумею ли я когда-нибудь всему этому соответствовать?..
Это было грустно, и я всегда понимала, что так быть не должно, и что какая-то незалеченная рана, связанная с его уходом, все время подтачивает меня изнутри. Но при этом в нашей семье есть мужчины - мои дедушка и дядя, и поэтому я не могу сказать, что никогда не знала, что такое мужская психология. Тем не менее, они были практически полностью освобождены от моего воспитания, мой дядя с трудом мог представить, в каком классе я учусь, дедушка никогда бы отчетливо не воспроизвел название моего вуза.
Были и другие мужчины - родители моих друзей, наши волжские капитаны. Я могла общаться с ними только месяц в году, и потому их образы всегда сочетались у меня с чем-то невозможно романтическим и при этом сугубо мужским, чем-то невысказанным и удивительно надежным. Они никогда не были болтливы; им, как главным организатором и гарантам спокойствия на отдыхе, всегда отдавали лучший кусок мяса и большинство привилегий. Хотя бы раз обязательно проходил "слет капитанов", закрытое мужское трио с алкоголем и разговорами, куда всем, особенно женщинам и детям, под страхом смертной казни вход был воспрещен. Оттого, что ни один из них не был моим отцом, нарушение этого запрета всегда казалось мне самым страшным преступлением на свете. Другой традицией был просмотр Формулы-1 на телевизоре с батарейками и крошечным экраном, на который допускались всегда только мужчины, правда, уже всех возрастов. Это естественное мужское доминирование никогда не казалось мне шовинизмом; наоборот, я до сих пор испытываю трепет перед любыми исключительно мужскими развлечениями, от полетов на истребителях до мальчишников со стриптизершами.
Им можно, потому что они мужчины. В этом, как ни странно, нет ничего обидного. Наоборот, есть что-то сокровенное, прекрасное.
Как-то раз на Волге мальчики обиделись на нас за то, что в наши девчачьи обязанности входило только приготовление еды, мытье посуды и еще какая-то разовая не слишком обременительная уборка, в то время как им, помимо всего вышеперечисленного, приходилось еще рубить дрова и жечь костер, заниматься лодкой и ездить в магазин и деревню, ставить палатки, копать ямы, носить воду. Именно вода стала почему-то "последней каплей". В отместку я взяла в руки ведро и зашла в поглубже реку, чтобы полностью его набрать. Меня с этим ведром увидела тетя Света и подняла свойственный ей крик на всю поляну: мол, кто позволил девочкам таскать тяжести. Тогда в этом споре я победила, хотя моральное удовлетворение оказалось вовсе не тем, чего именно я добивалась.
Я всегда это чувствовала, не вспомню, когда это началось. Возможно, от капитанов на Волге, капитанов у Каверина, капитанов Жюль Верна, или, ярче всего, капитанов Александра Грина. Я всегда восхищалась мужчинами. Русскими мужчинами, идеал которых находится где-то посередине между великими русскими учеными и сибирскими мужиками, уральскими мастерами, между Левшой и Сперанским, Ломоносовым и Печориным. Я в самом деле считаю, что где-то живут эти самые мужчины, для которых нет невозможного и они успевают все: заниматься интересной и сложной и интеллектуальной и достаточно прибыльной работой, вести супружескую жизнь, воспитывать детей, быть настоящими друзьями и проводить время в мужских компаниях, немножко музицировать, разбираться в машинах и катерах, выстраивать отношения с коллегами и заботиться о подчиненных, уделять время своему внешнему виду и гардеробу, иногда проводить время в одиночестве для того, чтобы просто проанализировать свою жизнь, устраивать сюрпризы женам, заботиться о родителях, выращивать деревья и строить дома, читать и иногда ходить в кино на стоящие фильмы, иметь свои собственные - и постоянные - музыкальные предпочтения, разбираться в алкоголе и пить не слишком много, но умело, хотя бы немного заниматься спортом, и не только в качестве просмотра футбольных матчей на диване, обладать метким чувством юмора и при этом не быть слишком многословными, следить за новыми гаджетами и на уровне power-user сечь в компах, уметь готовить себе сосиски и яичницу на завтрак, варить кофе и жарить шашлык, уверенно себя чувствовать в автосервисе и быть терпеливым в любой очереди, даже в поликлинике, забивать гвоздь и ориентироваться в метро и в городе, знать хотя бы одно стихотворение наизусть, возможно, иногда надевать очки, чтобы молча посмотреть телевизор, иметь опыт - не затянувшийся - онлайн игр и курения, можеть быть, даже травки, совершать глупости в духе "Особенностей национальной рыбалки", флиртовать с симпатичной официанткой в кафе, пока жена не видит, и хотя бы раз в месяц, в воскресенье утром, ходить в церковь.
И чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что никогда не видела этого всего, собранного в одном мужчине. Либо он прикручивает ножки у стола и пьет литрами, либо шутит, играет на фортепьяно и лицемерно флиртует со всеми подряд, либо тратит деньги на каждый новый iphone и на любую, даже самую незначительную поломку машины, либо умеет делать мясо на гриле, по общажной привычке варит себе пельмени и торчит у компа сутками, либо любит жену и из-за глупой ссоры не разговаривает с отцом, либо забирает детей из школы, потому что работает там охранником. Простым охранником, в сорок-то лет.
Это вовсе не значит, что я считаю своих друзей неудачниками: вовсе нет, любой знакомый мне мужчина достоин восхищения. Просто еще никогда не складывалась передо мне эта магическая формула так, чтобы меня перемкнуло. А вот разочарования...
Разочарования - это как в новом фильме Квартета-И "О чем говорят мужчины". Если поголовно все мужчины рассуждают только так, тогда я ничего в них не понимаю, не знаю о них и ничего от них не хочу.
Но даже несмотря на разочарования, я все равно не считаю, что есть женщины, способные быть равными мужчинам. Каждый мужчина, даже самый жалкий, всегда обладает несоизмеримо большим потенциалом. Все, что должна уметь женщина, своей конечной целью имеет устройство семьи, продолжение рода и обеспечение комфорта для мужчины, живущего рядом с ней. Почти все вышеперечисленное, и даже больше, должна уметь женщина. И почти все это она должна уметь хуже, чем мужчина.
Как бы там ни было - ни больше не меньше, я не могу вычеркнуть ни один пункт из списка, хотя естественным кажется вопрос, а кто я, собственно, такая, чтобы предъявлять столько требований. Можно считать это требованиями. Но для меня это что-то вроде неразделяемых составляющих одного целого, единого монолитного образа, который никогда еще не складывался у меня перед глазами.
Слишком ли много я хочу? Привереда ли я? Сумею ли я когда-нибудь всему этому соответствовать?..