Ещё один Ярополец.
- Дай мне минуту... ©
Я давно перестал пытаться понять, как у нас это получается. Собирать осколки, которые сейчас разбросаны по разным работам, городам, районам и компаниям, красочной картины в одном месте и аккуратно соединять их в целое, восстанавливая полюбившийся рисунок по частям. Место давно потеряло всякую важность (Алушта, Ярополец, Звёздочка, Компонент, Санкт-Петербург, Казань, Великий Новгород, Минск, Киев), но у каждого есть своя непременная особенность.
Ярополец, например, всегда был пьяным и сильно сумасшедшим, именно здесь отчего-то пили без всякого контроля и здравого смысла, обеспечивая себе трудный рабочий понедельник, в который голову потряхивает так, что простейшие мысли приносят болезненные мучения. Но помимо этого обжигающего язык и нёба ощущения «слишком много пьём» в Яропольце было ещё кое-что, вместе с внутренней тяжестью оставляющее яркое послевкусие.
Когда антураж полуразрушенных поместий и церквей среди лесов и полей, выкрашенных в подмосковную осень, наполняется родными голосами, которые были аккуратно собраны по тусовкам и мероприятиям за много лет (а именно сюда приезжают люди всех поколений и возрастов), происходит что-то необыкновенное.
Воспоминания о дорогих и тёплых моментах размазаны пальцами прямо по красно-кирпичным стенам. По коридорам ходят не люди, а картинки из старых воспоминаний, в которых все мы были немножко другими, молодыми, не обременёнными кучей дел и воспоминаний. Быть может, именно та бессмысленная безбашенность, в которой стаканами пили палёную водку и делали глупости, ненадолго возвращается здесь со всеми сопутствующими деталями.
В Яропольце всегда не хватает старого. Набирая очередную мысль на клавиатуре сложного смартфона, я чувствую нехватку блокнотых листов, которые ещё пахнут типографией, и скрежета шариковой ручки по бумаге. Есть в этом что-то странное, когда гитарные переборы и голоса людей, которые наполняют комнату с высокими потолками, остались, а этого скрежета нет. И дождь на улице, когда сидишь на пороге корпуса, стучит по экрану, а не по бумажным страницам, чуть размазывая чернила (мне кажется, у меня где-то такие листы, исписанные текстом под дождём в Яропольце ещё остались).
И так во всём. Общее осталось, а детали изменились. Даже чувства людей, которых понимаешь с полуслова, сливаются всё в тот же сплошной крик, но по отдельности голоса изменились. Изменились и люди, некоторые до неузнаваемости, но пару раз в год они каким-то волшебным образом соединяются в одно целое, образуя потрескавшуюся от времени, но очень давно знакомую и полюбившуюся картинку.
Я давно перестал пытаться понять, как у нас это получается. Собирать осколки, которые сейчас разбросаны по разным работам, городам, районам и компаниям, красочной картины в одном месте и аккуратно соединять их в целое, восстанавливая полюбившийся рисунок по частям. Место давно потеряло всякую важность (Алушта, Ярополец, Звёздочка, Компонент, Санкт-Петербург, Казань, Великий Новгород, Минск, Киев), но у каждого есть своя непременная особенность.
Ярополец, например, всегда был пьяным и сильно сумасшедшим, именно здесь отчего-то пили без всякого контроля и здравого смысла, обеспечивая себе трудный рабочий понедельник, в который голову потряхивает так, что простейшие мысли приносят болезненные мучения. Но помимо этого обжигающего язык и нёба ощущения «слишком много пьём» в Яропольце было ещё кое-что, вместе с внутренней тяжестью оставляющее яркое послевкусие.
Когда антураж полуразрушенных поместий и церквей среди лесов и полей, выкрашенных в подмосковную осень, наполняется родными голосами, которые были аккуратно собраны по тусовкам и мероприятиям за много лет (а именно сюда приезжают люди всех поколений и возрастов), происходит что-то необыкновенное.
Воспоминания о дорогих и тёплых моментах размазаны пальцами прямо по красно-кирпичным стенам. По коридорам ходят не люди, а картинки из старых воспоминаний, в которых все мы были немножко другими, молодыми, не обременёнными кучей дел и воспоминаний. Быть может, именно та бессмысленная безбашенность, в которой стаканами пили палёную водку и делали глупости, ненадолго возвращается здесь со всеми сопутствующими деталями.
В Яропольце всегда не хватает старого. Набирая очередную мысль на клавиатуре сложного смартфона, я чувствую нехватку блокнотых листов, которые ещё пахнут типографией, и скрежета шариковой ручки по бумаге. Есть в этом что-то странное, когда гитарные переборы и голоса людей, которые наполняют комнату с высокими потолками, остались, а этого скрежета нет. И дождь на улице, когда сидишь на пороге корпуса, стучит по экрану, а не по бумажным страницам, чуть размазывая чернила (мне кажется, у меня где-то такие листы, исписанные текстом под дождём в Яропольце ещё остались).
И так во всём. Общее осталось, а детали изменились. Даже чувства людей, которых понимаешь с полуслова, сливаются всё в тот же сплошной крик, но по отдельности голоса изменились. Изменились и люди, некоторые до неузнаваемости, но пару раз в год они каким-то волшебным образом соединяются в одно целое, образуя потрескавшуюся от времени, но очень давно знакомую и полюбившуюся картинку.