Вместо притчи.
Человек, стоящий на вершине горы, не упал туда с неба... (с)
Мне катастрофически не везёт с велосипедами. Я никогда ничего не ломал и не получал особо серьёзных травм, но за последние пару лет дважды падал с велосипеда (это учитывая тот факт, что я всего дважды садился в седло за последние лет семь). Оба раза серьёзно и болезненно, с ушибами и кровью. Что характерно, оба раза неправильно и несвоевременно жал на тормоза, а после как-то пытался делать вид, что совсем не больно. Но выдавала то кровь, падающая с подбородка на кроссовки, то последующие прихрамывания.
Велосипедную езду я любил всегда, но до этого никогда особенно не ездил на большие расстояния. Так только, катался, чтобы почувствовать скорость, быстро добраться до места, посмотреть ближайшие окрестности, узнать новое или просто получить удовольствие.
Те, кто знает меня хорошо, не дадут соврать, я очень дотошно и бережно отношусь к своим вещам. Так было и с велосипедами. Со всей свойственной мне педантичностью, я всегда следил за исправностью, страхуясь и перестраховываясь (что, конечно, многих нервирует). Всегда присутствовал какой-то страх, что велосипед сломается где-то по дороге, когда до дома будет слишком далеко, вернутся уже не получиться и весь оставшийся путь будет не велосипедное удовольствие, а мучение, от которого уже никуда не денешься.
В этом месте читатель, знающий меня и мою жизнь достаточно хорошо, погрозит пальцем и, может быть, скажет: «Ага! Я всё понял. Это ведь не про велосипеды. Это такая остроумная метафора!» Пусть его догадки останутся на его совести, а я, так или иначе, ни разу не покривил душой. Есть свидетели моих велосипедных историй и падений за последние 7 лет. Ну и, кроме того, от первого болезненного падения сохранился шрам на подбородке, а от второго до сих пор не зажило колено. Могу показать.
Но рассказать я хотел не об этих свежих велосипедных неудачах, а о делах давно минувших дней. История поучительная, а потому из неё вполне можно было бы сделать притчу, но я решил изложить её в более простом жанре, а потому будет «вместо притчи».
Когда-то в далёком детстве я несколько лет подряд проводил в маленькой башкирской деревушке. Там был сломанный велосипед. Рама между рулём и седлом была сломана почти посередине. В соседней деревне жил сварщик, который мог починить велосипед и дать ему новую жизнь, но до него нужно было как-то на этом велосипеде доехать.
Хороший мамин друг вставил в раму небольшую трубку и надёжно прикрутил её саморезами. Решение было придумано, чтобы доехать до соседней деревни и починить велосипед, но сварщик куда-то уехал на две недели, а мне, как любому мальчишке, не хотелось ждать. Мне хотелось кататься.
Коль скоро велосипед был на ходу, я пытался кататься. Сначала осторожно рядом с домом, а потом всё более уверенно, пока совсем не забыл, что велосипед сломан и тонкая алюминевая трубка быстро изнашивается. Чувствуя скорость, я обретал всё больше смелости и уверенности в том, что ничего не случиться, даже если гнать с горы на предельной скорости. А трубка расшатывалась, но мальчишка, со свойственным ему максимализмом, предпочитал этого не замечать.
И вот однажды, когда я на маленькой скорости ехал по трассе в сторону дома, трубка не выдержала. Рама переломилась посередине, и я перекувырнулся через руль и упал на асфальт так, что чуть было не проломил себе череп. Я хорошо помню, как тащил велосипед на себе к дому и испытывал болезненную обиду. Не потому, что больно, а из-за того, что получилось так по-дурацки, на ровном месте, и велосипед больше нельзя починить.
Многим из нас свойственна такая безумная нетерпимость. Хочется скорее в седло и крутить педали всё быстрее. Аппетит, как известно, приходит во время еды. И, когда несёшься с горы на всех парусах, не думаешь не только о том, какие можно получить повреждения, если руки вдруг подведут, но и о том, какие в твоём транспортном средстве есть поломки. Это, конечно, не значит, что не нужно носиться с горы на предельной скорости (зачем тогда вообще садиться в седло, если не ради этого?). Просто нужно сделать всё для большей надёжности. Если же копить поломки месяцами, то может статься так, что велосипед развалиться под тобой на минимальной скорости, в простейшей ситуации, как было у меня в детстве.
Мне катастрофически не везёт с велосипедами, но я снова и снова поднимаюсь с асфальта и сажусь в седло. Но тот урок я усвоил раз и навсегда. Если велосипед сломан, нужно останавливаться и его чинить, а не продолжать ехать в сторону катастрофы. И, кто бы что не говорил, велосипеды можно чинить. Иногда они от этого становятся даже лучше прежних.
Мне катастрофически не везёт с велосипедами. Я никогда ничего не ломал и не получал особо серьёзных травм, но за последние пару лет дважды падал с велосипеда (это учитывая тот факт, что я всего дважды садился в седло за последние лет семь). Оба раза серьёзно и болезненно, с ушибами и кровью. Что характерно, оба раза неправильно и несвоевременно жал на тормоза, а после как-то пытался делать вид, что совсем не больно. Но выдавала то кровь, падающая с подбородка на кроссовки, то последующие прихрамывания.
Велосипедную езду я любил всегда, но до этого никогда особенно не ездил на большие расстояния. Так только, катался, чтобы почувствовать скорость, быстро добраться до места, посмотреть ближайшие окрестности, узнать новое или просто получить удовольствие.
Те, кто знает меня хорошо, не дадут соврать, я очень дотошно и бережно отношусь к своим вещам. Так было и с велосипедами. Со всей свойственной мне педантичностью, я всегда следил за исправностью, страхуясь и перестраховываясь (что, конечно, многих нервирует). Всегда присутствовал какой-то страх, что велосипед сломается где-то по дороге, когда до дома будет слишком далеко, вернутся уже не получиться и весь оставшийся путь будет не велосипедное удовольствие, а мучение, от которого уже никуда не денешься.
В этом месте читатель, знающий меня и мою жизнь достаточно хорошо, погрозит пальцем и, может быть, скажет: «Ага! Я всё понял. Это ведь не про велосипеды. Это такая остроумная метафора!» Пусть его догадки останутся на его совести, а я, так или иначе, ни разу не покривил душой. Есть свидетели моих велосипедных историй и падений за последние 7 лет. Ну и, кроме того, от первого болезненного падения сохранился шрам на подбородке, а от второго до сих пор не зажило колено. Могу показать.
Но рассказать я хотел не об этих свежих велосипедных неудачах, а о делах давно минувших дней. История поучительная, а потому из неё вполне можно было бы сделать притчу, но я решил изложить её в более простом жанре, а потому будет «вместо притчи».
Когда-то в далёком детстве я несколько лет подряд проводил в маленькой башкирской деревушке. Там был сломанный велосипед. Рама между рулём и седлом была сломана почти посередине. В соседней деревне жил сварщик, который мог починить велосипед и дать ему новую жизнь, но до него нужно было как-то на этом велосипеде доехать.
Хороший мамин друг вставил в раму небольшую трубку и надёжно прикрутил её саморезами. Решение было придумано, чтобы доехать до соседней деревни и починить велосипед, но сварщик куда-то уехал на две недели, а мне, как любому мальчишке, не хотелось ждать. Мне хотелось кататься.
Коль скоро велосипед был на ходу, я пытался кататься. Сначала осторожно рядом с домом, а потом всё более уверенно, пока совсем не забыл, что велосипед сломан и тонкая алюминевая трубка быстро изнашивается. Чувствуя скорость, я обретал всё больше смелости и уверенности в том, что ничего не случиться, даже если гнать с горы на предельной скорости. А трубка расшатывалась, но мальчишка, со свойственным ему максимализмом, предпочитал этого не замечать.
И вот однажды, когда я на маленькой скорости ехал по трассе в сторону дома, трубка не выдержала. Рама переломилась посередине, и я перекувырнулся через руль и упал на асфальт так, что чуть было не проломил себе череп. Я хорошо помню, как тащил велосипед на себе к дому и испытывал болезненную обиду. Не потому, что больно, а из-за того, что получилось так по-дурацки, на ровном месте, и велосипед больше нельзя починить.
Многим из нас свойственна такая безумная нетерпимость. Хочется скорее в седло и крутить педали всё быстрее. Аппетит, как известно, приходит во время еды. И, когда несёшься с горы на всех парусах, не думаешь не только о том, какие можно получить повреждения, если руки вдруг подведут, но и о том, какие в твоём транспортном средстве есть поломки. Это, конечно, не значит, что не нужно носиться с горы на предельной скорости (зачем тогда вообще садиться в седло, если не ради этого?). Просто нужно сделать всё для большей надёжности. Если же копить поломки месяцами, то может статься так, что велосипед развалиться под тобой на минимальной скорости, в простейшей ситуации, как было у меня в детстве.
Мне катастрофически не везёт с велосипедами, но я снова и снова поднимаюсь с асфальта и сажусь в седло. Но тот урок я усвоил раз и навсегда. Если велосипед сломан, нужно останавливаться и его чинить, а не продолжать ехать в сторону катастрофы. И, кто бы что не говорил, велосипеды можно чинить. Иногда они от этого становятся даже лучше прежних.