Заметки на полях.
Когда ждешь электричку на маленьком подмосковном полустанке, и мимо платформы в сторону столицы идет поезд дальнего следования, в окнах которого видны ноги, руки и головы пассажиров, в душе возникает странно смятение. Минуту назад ты думал о том, какой долгий путь тебе предстоит до Москвы, но теперь тебе передаются знакомые каждому ощущения пассажиров поезда, которым из дальней дороги в много часов осталось всего парочку до Москвы. Они уже бросили в кучу у купе проводника постельное белье, собрали вещи и переоделись, сидят у окна и задумчиво смотрят на проносящиеся мимо подмосковные пейзажи. Они чувствуют, что уже почти дома, а для тебя тот же путь кажется длинным. Это странное противоречие звенит в голове вместе со стуком колес проходящего мимо поезда.
Много лет назад я был неравнодушен к многоточиям. В своих изъяснениях в сети и в своих первых напечатанных на клавиатуре заметках я использовал их чуть ли не через каждое слово. По написанному было легко проследить, где мысль моя чуть-чуть притормаживала. Я никогда не мог удержаться от соблазна постучать по точке в минуты задумчивости. В реальной же жизни я люблю многоточия до сих пор. Мне трудно поставить в чём-то жирную точку. Даже ставя её в конце длинной книги, я всё равно потом, скорее всего, добавлю ещё пару точек, чтобы оставить шанс для продолжения.
Когда идёт дождь нужно мокнуть. Не понимаю, зачем в современном мире придумали зонты. Ведь, возможно, дождь и создан для того, чтобы мы могли немного освежиться и как следует промокнуть. Точно так же плохое настроение создано для того, чтобы грустить. Не нужно с ним мириться и учиться принимать их с улыбкой. Нужно грустить. Главное недолго.
Я часто говорю слово «деятельность» именно так, как оно пишется, а не произносится. Я нарочито выделаю букву «я» и мне самому это режет слух. Видимо, когда-то в детстве я переусердствовал в запоминании написания этого слова, а потому теперь так странно его произношу и не люблю. Особенно, если оно стоит в начале предложения и мне нужно написать его от руки. Я не люблю большую букву «Д», потому что не могу написать её, не отрывая ручку от бумаги, из-за чего её написание занимает много времени и раздражает. Ещё я не люблю большую букву «И», потому что зачастую, когда пишу её от руки, путаю сторону наклона и выходит английская «N».
Когда я думаю что-то дурное про окружающих меня людей, мне кажется, что они могут читать мои мысли, поэтому за размышления мне становится немного стыдно, и я немедленно пытаюсь реабилитировать себя другими.
Много лет назад я был неравнодушен к многоточиям. В своих изъяснениях в сети и в своих первых напечатанных на клавиатуре заметках я использовал их чуть ли не через каждое слово. По написанному было легко проследить, где мысль моя чуть-чуть притормаживала. Я никогда не мог удержаться от соблазна постучать по точке в минуты задумчивости. В реальной же жизни я люблю многоточия до сих пор. Мне трудно поставить в чём-то жирную точку. Даже ставя её в конце длинной книги, я всё равно потом, скорее всего, добавлю ещё пару точек, чтобы оставить шанс для продолжения.
Когда идёт дождь нужно мокнуть. Не понимаю, зачем в современном мире придумали зонты. Ведь, возможно, дождь и создан для того, чтобы мы могли немного освежиться и как следует промокнуть. Точно так же плохое настроение создано для того, чтобы грустить. Не нужно с ним мириться и учиться принимать их с улыбкой. Нужно грустить. Главное недолго.
Я часто говорю слово «деятельность» именно так, как оно пишется, а не произносится. Я нарочито выделаю букву «я» и мне самому это режет слух. Видимо, когда-то в детстве я переусердствовал в запоминании написания этого слова, а потому теперь так странно его произношу и не люблю. Особенно, если оно стоит в начале предложения и мне нужно написать его от руки. Я не люблю большую букву «Д», потому что не могу написать её, не отрывая ручку от бумаги, из-за чего её написание занимает много времени и раздражает. Ещё я не люблю большую букву «И», потому что зачастую, когда пишу её от руки, путаю сторону наклона и выходит английская «N».
Когда я думаю что-то дурное про окружающих меня людей, мне кажется, что они могут читать мои мысли, поэтому за размышления мне становится немного стыдно, и я немедленно пытаюсь реабилитировать себя другими.