Мосейцевский приют, где убили 13-летнюю девочку, ранее подозревали в растлении воспитанниц
В 2013 году журналистка «Комсомольской правды» Галина Онучина опубликовала репортаж «В доме милосердия развращали приемных детей?», в котором описала историю бывшей послушницы «Угодического Дома милосердия» в селе Мосейцево Марины Крыловой (фамилия изменена -прим. моё) и трёх её маленьких дочерей:
«Марина Крылова со своими тремя дочками попала в Мосейцево из Алексеевской пустыни под Переславлем (по некоторым сведениям, после выхода из детдома и до замужества и рождения детей она жила в «Любутке», приюте для сирот и инвалидов, основанном Еленой Арманд - прим. моё). Добрые люди помогли ей укрыться в общине от мужа-тирана. Последний раз он бросился на Марину с ножом. Но утешения женщина здесь так и не нашла. Детей у Марины отобрали и поселили в белом доме, а ей выделили угол в бараке. За кусок хлеба и миску похлебки Марина работала от зари до темна. Ухаживала за скотиной либо выполняла поручения матушки Людмилы.
- Меня полностью изолировали от детей. Виделись мы редко, урывками, - вспоминает женщина.
Марина - инвалид детства по психическому заболеванию (олигофрения - прим. моё), но у неё невероятно обострено чувство опасности. Почуяв беду, женщина закопала свой паспорт и документы детей. Предчувствие не подвело. Через некоторое время Любимова стала требовать, чтобы Марина отказалась от дочек в её пользу и отдала их свидетельства о рождении. А тут ещё кто-то шепнул, что надо быть покорной, и рассказал историю об убийстве женщины из общины в 2008 году… Все это добило Марину окончательно. Улучив удобный момент, она собрала документы и сбежала. До Ярославля добиралась пешком.»
С помощью Ирины и Андрея Алексеевых, оставивших женщину у себя, Марине удалось вернуть детей, после чего девочки рассказали интересные подробности их пребывания у матушки Людмилы:
«Ирина однажды заметила, что девочки уединяются и лижут друг другу ноги, руки, лица.
- Я серьезно поговорила со старшей, Олей. Девочка призналась, что подобными вещами в приюте они занимались постоянно, в том числе с матушкой Людмилой. Кроме того, она водила их к каким-то мужчинам! - негодует Алексеева.
Дети в деталях рассказали, как им завязывали глаза и куда-то возили на машине, оставляли, как они говорят, «в красивых домиках с дяденьками». Что это были за домики и кто были эти дяденьки, дети, естественно, не знают. Могут только описать. Больше всего, по словам девочек, они боялись, что их отправят на послушание в богатый дом, о чем предупреждали в приюте.»
По факту насильственных действий сексуального характера Следственный комитет Ростовского района возбудил уголовное дело. Был определен круг фигурантов, но к делу приобщили справку о том, что Марина - инвалид по психическому заболеванию. Неопровержимых улик найти не удалось. Показания детей с умственной отсталостью поставили под сомнение, дело было остановлено, а «Комсомольская правда» написала опровержение пунктов статьи, порочащих честь и достоинство Любимовой. Приют продолжил своё привилегированное безнадзорное существование, пока 22 октября 2014 года там не произошло убийство.
В статье «Кто и за что в православном приюте забил до смерти 13-летнюю сироту?», вышедшей 11 февраля 2015 года в «Московском Комсомольце», дано довольно подробное описание случившегося:
- Людмила Павловна пришла к нашему фельдшеру Нине и, не моргнув глазом, сообщила: «У меня Таня умерла, приёмная дочь», - рассказывает Анна. - Когда медик зашла в дом к Любимовой, та, показывая на девочку, лежащую на диване, спокойно сказала: «Я её уже и обмыла, и одела». Нина наша бросилась проверять, как зрачки девочки реагируют на свет, а Таня уже холодная совсем. Мы эту девочку хорошо помним. Курносенькая, она чуть шепелявила и очень заразительно смеялась. Бедняжке в своей недолгой жизни пришлось многое испытать. Отец на её глазах убил мать. Девочка осталась сиротой, оказавшись в монастырском приюте, долго вздрагивала по любому поводу. Оттуда её потом и взяла Любимова.
При смерти любого человека на дому медик обязан вызвать участкового уполномоченного полиции.
- Приехал участковый, а следом примчались и следователи, и криминалисты. У нас тут столпотворение было до 3 утра, - говорит Иван.
При осмотре на теле погибшей девочки эксперты насчитали 29 повреждений, а на голове - 6 гематом.
- Понятые рассказывали, что там и сантиметра неповрежденной кожи не было. Девочка была вся синюшная. И тело, и голова оказались все в ссадинах и кровоподтеках. Похоже, что её долго били палками.
Эксперты установили, что причиной смерти стала закрытая черепно-мозговая травма. Сама приемная мать утверждала, что девочка ударилась головой, упав с печи в подвал дома.
- Когда в доме шел обыск, Людмила Павловна вертелась как уж на сковородке. Говорила, что у неё нет никаких телефонов, стали искать - нашли два мобильника. Утверждала, что нет никаких денег, - а в тайнике обнаружилась довольно крупная сумма наличными.
Синяки были обнаружены и у других приемных дочерей Любимовой. С подворья матушку Людмилу препроводили в следственный изолятор. Вместе с ней также была задержана её ближайшая помощница Раиса Гусманова.
По рассказам местных жителей, другая сподвижница Любимовой Наталья Роговая, у которой тоже отобрали трёх приемных детей, ходила по деревне и просила жителей, чтобы они выступили в её поддержку и в поддержку Людмилы Павловны. Против Роговой теперь тоже возбуждено уголовное дело. В ходе проверки выяснилось, что она систематически избивала своих приёмных дочерей 2 и 3 лет, а также вырывала детям волосы, заставляла их стоять на коленях.
Провёденная ситуационная медицинская судебная экспертиза показала: 13-летняя девочка не могла получить такие травмы при падении с высоты собственного роста.
Но ни Любимова, ни Гусманова показаний не дают, своей вины не признают, говорят: «За свои грехи ответим перед Богом». Обе отказались проходить проверку на полиграфе, сообщив, что это противоречит их религиозным убеждениям.»
В той же статье приводятся рассказы местных жителей о приюте:
«В то же время деревенские стали замечать, что Любимова часто отлучается из села. За ней то и дело приезжали машины. Матушку Людмилу стали видеть в Никитском монастыре в Переславле-Залесском, где, по слухам, обитал её «духовный наставник». Жители Мосейцева считают, что он-то, скорее всего, и определял устои в общине.
- Как-то в очередной раз я услышал: «Прости, мамочка, не бей, я больше не буду!» - делится с нами Иван. - При встрече попросил не обижать детей. На что Людмила Павловна заметила: «Только замахнусь, они уже в крик! На самом деле даже пальцем не трогаю».
Но соседи видели, как девочки в 5 утра с молитвами обходят дом, грузят тяжелые стройматериалы, полными лопатами кидают навоз в 3-тонный прицеп от трактора.
- Я тогда сказал Любимовой: «Павловна, что же ты девочек не бережешь, им же ещё рожать?» - говорит её сосед Анатолий. - На что она мне ответила: «Они не будут рожать»... Девочек, по рассказам деревенских жителей, пытались определить в школу, но выяснилось, что они ничего не знают по программе. Чтобы они догнали сверстников, их перевели на семейную форму обучения. В школу, что в соседнем селе Угодичи, они должны были являться только для аттестации.
- Наш местный фельдшер Нина постоянно настаивала, чтобы девочки проходили профилактический медицинский осмотр, но в ответ слышала только: «Они всё проходят в Ростове», - делится с нами Анна.»
Про неизвестного духовного отца упоминается и в статье «Последний приют» в газете «Совершенно секретно» от 24 марта 2015 года:
«Зато местные жители показали ещё несколько домов, оформленных в Мосейцеве на Любимову или на других активистов её общины, и всё порывались отвести нас за село, на свалку. Дело в том, что приют активно выпрашивает у добрых людей продукты питания, товары народного потребления и так далее. Но, говорили жители, всё это не попадает к детям, а скапливается для отправки «духовному отцу». Иногда продукты долго копятся, портятся, и их выбрасывают», - вспомнил подробности Евгений Мухтаров (уполномоченный Центра религиоведческих исследований в Ярославской области, член Совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ - прим. моё).»
Таким образом, информация о нарушениях прав детей в приюте поступала неоднократно, но не повлекла за собой никаких действий со стороны надзорных органов. Более того, местный детский омбудсмен Татьяна Степанова обвинила местные же СМИ в «злонамеренном будировании ситуации вокруг событий в Мосейцеве». На сайте Ярновостей приводилось заявление Татьяны Александровны, согласно которому «Любимова сама отказалась от средств на содержание усыновленных девочек, так как «хотела стать для них настоящей родной матерью».
- Я защищаю права детей, но я буду объективным человеком. В семье и с продуктами было нормально, и со сладостями, и с овощами и фруктами, всё было нормально. Я на проверку приезжала неожиданно, никто не был проинформирован. Там никогда не было никакой общины, это просто семья. Возможно, там было и 20, и 30 детей, но это не её дети, эти дети из Москвы приезжали в гости на лето, - заверила журналистов Татьяна Александровна.»
Официальные представители Ярославской епархии от ответственности за православный приют также благополучно открестились.
Приют в Мосейцево за последние годы ещё несколько раз, прямо или косвенно, упоминался в криминальной хронике:
8 апреля 2008 года в лесопосадке, недалеко от трассы, ведущей в Холмогоры, была найдена изнасилованной и задушенной 39-летняя Елена Соколова, которая работала на подворье у матушки Людмилы. Женщина собралась съездить в Москву, чтобы навестить родственников. Проводить Елену вызвался двухметровый великан Михаил Вахнов, который работал в том же «доме милосердия» скотником. Выяснилось, что он же и расправился с женщиной, которую называл сестрой. Ранее 32-летний Вахнов уже попадал на скамью подсудимых, в 1999 году его обвиняли в убийстве женщины на кладбище, но признали невменяемым. После принудительного лечения он пешком из Москвы пришел в общину к Любимовой.
В 2010 году в озере Неро был обнаружен замурованный в бочку с цементом труп женщины в чёрной одежде, юбке до пят, с нательным крестиком, четками и т.д. На горле трупа уцелела тесьма, использовавшаяся, видимо, для удушения жертвы. Кроме того, на теле трупа имелось около 40 проникающих ножевых ранений, частично нанесённых, судя по всему, уже после смерти. К сожалению, идентифицировать погибшую не удалось, заявлений об исчезновении женщины, отвечающей приметам, в правоохранительные органы области и района не поступало, кто она и откуда взялась - остаётся загадкой.