«Мой ребёнок выбрал неправильную мать»
Жительница Пхеньяна рассказывает, как бежала из КНДР от голода.
«Европейский альянс за права человека в Северной Корее» продолжает публикацию мемуаров людей, которые сбежали из КНДР. В новом выпуске - рассказ жительницы Пхеньяна, которая скрывается под псевдонимом Парк Икс Икс. Она бежала от голодной смерти и после долгих скитаний по разным странам смогла обрести семью и наладить свою жизнь в Южной Корее. Apparat публикует сокращённый перевод её истории.
Мой родной город - Пхеньян. Я жила там с рождения и до момента, когда покинула КНДР. В Северной Корее все завидуют родившимся в столице. Они думают, что у нас есть какие-то привилегии. Но моя жизнь в Пхеньяне была тяжёлой и жалкой.
Система распределения не работает нормально нигде, и Пхеньян не исключение. Однажды мне удалось взять перерыв в работе на текстильной фабрике и уехать к дяде в деревню, чтобы достать немного продуктов. Но, когда я приехала в провинцию Хамгён-Пукто, я увидела, что его семья живёт просто ужасно. Моя тётя рассказала мне о людях, которые переплывают реку у китайской границы, чтобы купить еду, и добавила, что тоже попробует так сделать.
Я была в шоке, когда услышала об этом. В Пхеньяне никто не осмеливается говорить подобные вещи вслух. Я решила пойти в Министерство национальной безопасности и донести на неё. Но дядя переубедил меня: тяжело вздохнув, он объяснил, что почти все в деревне умирают голодной смертью, каждый день из домов доносятся жуткие стоны. В гостях у дяди я проводила каждый день в страхе, думая, зачем я сюда приехала и что, если меня обвинят в шпионаже. В Пхеньян я вернулась домой с пустыми руками. Я хотела рассказать всё маме, но дядя просил меня не делать этого.
Слова тёти о бегстве эхом повторялись у меня в голове
Спустя пару месяцев я пришла домой с работы и застала маму в слезах. Кто-то передал ей письмо от дяди. Он писал, что уже давно ничего не слышал о своей жене. Она ушла из дома в поисках еды, и её дети умерли от голода, пока ждали свою маму. Тогда я решила рассказать маме правду. Она не вымолвила ни слова, только молча смотрела в потолок, пока я всё ей рассказывала.
Однажды мама сказала, что мы должны продать часть своих вещей, чтобы купить продукты. В Пхеньяне, в отличие от других провинций, торговать на улице запрещено. Это были долгие-долгие дни: каждое утро мама уходила на чёрный рынок, чтобы продать вещи, и возвращалась домой ни с чем, потому что даже не могла спокойно достать их на улице. Слова тёти о бегстве эхом повторялись у меня в голове.
Как я покинула Пхеньян
Без еды я больше не могла ходить на работу. Я сказала маме, что должна снова проведать дядю. Тогда я и представить себе не могла, что навсегда попрощаюсь с Северной Кореей. Я уехала в апреле 2003 года, в канун дня рождения Ким Ир Сена (основатель и вечный президент КНДР. - Прим. ред.).
Я застала дядю сильно постаревшим, хотя прошёл лишь год с нашей последней встречи. Я до сих пор помню слезы на его глазах. Когда его дети умерли, его жизнь потеряла смысл, и он до сих пор не знал, что произошло с его женой. Как-то я спросила его, могу ли я тоже поехать в Китай, и рассказала, как тяжело живется дома в Пхеньяне. Дядя сказал, что пограничный контроль усилился, поэтому очень сложно пересечь границу без помощи агента. Но затем он добавил: «Почему бы нам не сделать это! Лучше быть арестованным при попытке бегства, чем умереть здесь, ничего не предпринимая».
Это был май - время посевных работ, когда почти ни у кого нет никакой еды. Мы купили небольшой запас продовольствия на те деньги, что я привезла с собой, а потом отправились в городок Хверён на границе с Китаем (Хверён находится рядом с рекой Туманная, через которую жители КНДР часто переправляются в Китай. - Прим. ред.).
Мы должны были перебраться через границу сегодня же ночью. Кто знал, что это обернётся таким кошмаром?
Там всё было по-другому. Торговцы продавали еду на китайском рынке. Мы притворились, что привезли с собой товары на продажу, и исследовали город, пока дядя пытался выяснить, как можно пересечь Туманную. Однажды дядя наконец сказал мне, что нашёл человека, который нам поможет. Но мы должны были перебраться через границу сегодня же ночью. Кто знал, что это обернётся таким кошмаром?
Агент привез нас в дом работорговцев. Там я навсегда рассталась с дядей. Мне сказали, что за месяц работы на ферме я смогу заработать достаточно денег, чтобы отправиться назад в Северную Корею, но я не могу остаться вместе с дядей, потому что мужчины работают в шахтах, а женщины на фермах. Так нас разделили.
Как меня продали в рабство в Китай
Я была шокирована и не говорила целый месяц. Меня привезли в провинцию Хэйлунцзян, в деревеньку, окружённую горами. Внутри домов люди поджигали солому, разводили огонь и готовили рис - стены покрывались копотью, а люди становились похожи на животных. Так началась моя жизнь в рабстве. Фермеру, который купил меня за 8000 юаней, было около 50 лет. Он сделал это, поскольку не мог найти себе жену - был слишком беден и жил с матерью.
Он был на 20 лет старше меня, поэтому никогда не бил меня и не издевался надо мной. Но и не выпускал меня из дома. Он был уверен, что я убегу. Я провела в четырёх стенах в запертом доме один год, хотя по ощущениям это заняло десять лет. Много раз я плакала и думала: «Я должна заработать деньги и вернуться домой к моей маме. Что я здесь делаю? Я не могу больше жить, как призрак».
Я чувствовала себя окрылённой, потому что смогла получить хоть немного свободы
Пока я смотрела телевизор, я смогла выучить китайский. Я также узнала, где мать фермера прячет деньги, и решила сбежать. В 2004 году я уехала в Яньбинь на поезде. Там я встретила несколько бездомных сирот из Северной Кореи. Они привели меня в свое убежище, показали, где спать по ночам. Конечно, взрослая женщина не должна спать на улице, но мне было всё равно: я чувствовала себя окрылённой, потому что смогла получить хоть немного свободы. Однако восторг был недолгим. В Яньбине полиция очень жестока: агенты преследуют всех северокорейских перебежчиков и отправляют их обратно домой. Я также рисковала попасться в руки работорговцам. Поэтому я решила покинуть это место. Я шла и шла куда глаза глядят, не зная, куда приду.
Я потратила почти все деньги, которые привезла с собой, и, когда больше не смогла идти, просто упала в обморок. Очнулась я в чужом доме. Напротив меня стоял мужчина. Я подумала, что меня снова продали в рабство, и захотела умереть. Но он лишь спросил меня, где я живу, что со мной случилось, и сказал, что я нахожусь в городе Хэлун. Я сомневалась, стоит ли рассказывать о себе, но потом решила выложить ему всю правду и умоляла отправить меня обратно в КНДР. Он предложил передохнуть пару дней в его доме. Впервые я почувствовала себя спокойно с тех пор, как покинула Корею. Я осталась у него на целый месяц, лучше узнала его. С одобрения его семьи мы поженились. Я даже смогла связаться с матерью - она приехала для встречи со мной. А мой муж навещал её в Пхеньяне.
Как я оказалась в трудовой колонии в КНДР
Моя жизнь наполнилась счастьем. Я забеременела. Но счастье было недолгим. В 2005 году китайская полиция внезапно явилась к нам домой среди ночи - и меня депортировали обратно в Северную Корею. Я оказалась в отделении Министерства национальной безопасности в городе Мусан. После расследования меня заключили под стражу и отправили в колонию. Я ждала, пока кто-нибудь придет за мной и заберёт меня в Пхеньян. В колонии меня спросили, беременна ли я. Я солгала, ведь срок был совсем маленьким - всего один месяц. Но надзиратели всё равно выяснили всю правду - в наказание за мою ложь они давали мне самую трудную работу и не позволяли спать ночью.
Я таскала на своей спине строительные блоки и работала на стройплощадке даже тогда, когда остальные отдыхали. Я не помню, сколько раз я падала на землю. Однажды я почувствовала себя очень уставшей, все вокруг стало размытым. Не знаю, что случилось, но, когда я очнулась, ребёнка внутри меня уже не было. Я даже не могла плакать, потому что чувствовала себя виноватой перед этим малышом, который был несчастен ещё до рождения. Он выбрал неправильную мать.
Когда я покинула тюрьму, я снова начала плакать - я не знала, что делать с моей жизнью
Вместе с ребёнком я потеряла и волю к жизни, начала страдать от недоедания и худеть. А из Пхеньяна никто за мной не приезжал. Я выглядела как ходячий труп, поэтому меня выслали из тюрьмы, чтобы я умерла за её пределами. Когда я покинула тюрьму, я снова начала плакать - я не знала, что делать с моей жизнью.
Я не могла вернуться в Пхеньян, чтобы увидеть маму, поэтому решила вернуться в Китай. Я знала, что мама останавливалась в Намьянге, когда приезжала навестить нас. Я поехала туда и смогла связаться с мужем. Он приехал увидеться со мной и не смог сказать ни слова во время нашей встречи. Я не смогла признаться в том, что потеряла ребёнка, - но он и так знал это. Он сказал, что мы снова сможем завести детей, а пока хорошо, что я жива.
Год во вьетнамской тюрьме
После того как муж уехал, я вернулась в Китай с помощью агента. Муж сказал, что я не могу больше оставаться у него, потому что вся деревня знает про меня. Он посоветовал мне бежать в Южную Корею. Мы поехали вместе - он сказал, что не может отпустить меня с кем-то ещё, он сам переведёт меня через границу. Сначала муж помог мне попасть во Вьетнам. Но, когда я приехала туда, вьетнамская полиция поймала меня и отправила в тюрьму.
Я умоляла их отправить меня в Южную Корею, потому что я из Северной Кореи, но они не поняли ни единого слова. Я провела год в тюрьме, изучая вьетнамский. Я наконец-то смогла рассказать свою историю и взмолилась, чтобы меня отправили в Южную Корею. Может быть, небеса помогли мне, но меня действительно депортировали в Южную Корею.
После прохождения допроса в южнокорейских спецслужбах и обучения в адаптационном центре я позвонила мужу. Он был уверен, что я уже забыла о нём. Я рассказала ему о годе жизни во вьетнамской тюрьме. После завершения обучения я перевезла мужа к себе по визе для супругов. Я хотела завести ребенка, но не могла. Мне сказали, что после выкидыша я, возможно, больше не смогу иметь детей. Но доктора всё-таки смогли помочь мне, и теперь у меня близнецы.
источник