БЕРЕНИКА
580. ЭРИК РОМЕР, «БЕРЕНИКА», 1954
21.12.2016, среда, 00:58
«Печаль многосложна. И многострадальность человеческая необъятна. Она обходит землю, склоняясь, подобно радуге, за ширь горизонта, и обличья ее так же изменчивы, как переливы радуги; столь же непреложен каждый из ее тонов в отдельности, но смежные, сливаясь, как в радуге, становятся неразличимыми, переходят друг в друга, склоняясь за ширь горизонта, как радуга!»
Эдгар Аллан По, «Береника», 1835 (Перевод В. Неделина)
Что, туманный пассаж? Эдгар По других не держит. Это вполне в духе романтизма - то, о чем можно сказать в двух словах, растянуть на абзац да еще и приплести щемящие сердце сравнения. А между тем в настоящее время я провожу свой досуг за томиком Эдгара По. Это чудесные минуты! По не устаревает, он дарит удовольствие и пищу для воображения. Ну и порой пугает.
«Береника» это новелла о маньяке. Вернее, так: о маньяке-романтике. Автору важнее грезы и чаяния своего героя, нежели его преступные наклонности. Впрочем, тут одно перетекает в другое. Герой очарован, влюблен, удручен и ужасен. А что же Эрик Ромер? Как он интерпретировал продирающую до дрожи историю о книжном затворнике, который сотворил такое, что, вероятно, в 1835 году немало чувствительных дам упало в обморок, а вот в наше время сим злодейством уже никого не удивишь, ибо искусство движется вперед семимильными шагами.
Ромер с самого начала показывает нам психически неуравновешенного человека. (Кстати, он сам его и играет.) Пограничное состояние, в котором пребывает герой, обрисовано несколькими штрихами: бесконечное курение сигарет; наморщенный лоб, из под которого на зрителя глядят безумные глаза; длинная несуразная фигура и - самое главное - сутулость. Эта сутулость для Ромера верный признак того, что в персонаже есть нечто демоническое. Мы слышим закадровый текст (в фильме, как и в новелле, нет ни единого диалога), с помощью которого герой объясняет свое помешательство. Но по существу текст не нужен; нам и так ясно, что перед нами исчадие ада. Герой сколь угодно долго может говорить о своих наклонностях, однако его выдают не слова, а внешний вид. Или вот еще - в жаркую погоду он расхаживает в пальто. Ему все время зябко, как вампиру.
Ромер вводит в свою нетленку персонажа, которого не было в новелле. Это девочка двенадцати-тринадцати лет; скорее всего, родная сестра Береники. А сама Береника, этот ангел с ослепительной улыбкой и черными как смоль волосами, приходится преступнику кузиной. Так вот. Зачем в фильме появляется девочка-подросток? У меня есть только одна догадка. Уж не бесенок ли это, который провоцирует героя на помешательство? Вполне вероятно. В одном из кадров она надевает маску какого-то животного (идентифицировать его сложно из-за нечеткого изображения). И все бы ничего, но эта маска - маска с рогами.
Готическая атмосфера новеллы передана очень точно. Пусть действие перенесено на сто с лишком лет вперед - это ничего. Особняк вполне может заменить дворец. Зато кабинет (или библиотека?) в точности такие же, какими их рисует воображение. И вместо электрических лампочек свечи. И вот в этой обстановке и разыгрывается изощренная трагедия, которая могла родиться лишь в мозгу гениального меланхолика - Эдгара Аллана По. А фильм, между прочим, короткометражный - двадцать одна минута.
21.12.2016, среда, 00:58
«Печаль многосложна. И многострадальность человеческая необъятна. Она обходит землю, склоняясь, подобно радуге, за ширь горизонта, и обличья ее так же изменчивы, как переливы радуги; столь же непреложен каждый из ее тонов в отдельности, но смежные, сливаясь, как в радуге, становятся неразличимыми, переходят друг в друга, склоняясь за ширь горизонта, как радуга!»
Эдгар Аллан По, «Береника», 1835 (Перевод В. Неделина)
Что, туманный пассаж? Эдгар По других не держит. Это вполне в духе романтизма - то, о чем можно сказать в двух словах, растянуть на абзац да еще и приплести щемящие сердце сравнения. А между тем в настоящее время я провожу свой досуг за томиком Эдгара По. Это чудесные минуты! По не устаревает, он дарит удовольствие и пищу для воображения. Ну и порой пугает.
«Береника» это новелла о маньяке. Вернее, так: о маньяке-романтике. Автору важнее грезы и чаяния своего героя, нежели его преступные наклонности. Впрочем, тут одно перетекает в другое. Герой очарован, влюблен, удручен и ужасен. А что же Эрик Ромер? Как он интерпретировал продирающую до дрожи историю о книжном затворнике, который сотворил такое, что, вероятно, в 1835 году немало чувствительных дам упало в обморок, а вот в наше время сим злодейством уже никого не удивишь, ибо искусство движется вперед семимильными шагами.
Ромер с самого начала показывает нам психически неуравновешенного человека. (Кстати, он сам его и играет.) Пограничное состояние, в котором пребывает герой, обрисовано несколькими штрихами: бесконечное курение сигарет; наморщенный лоб, из под которого на зрителя глядят безумные глаза; длинная несуразная фигура и - самое главное - сутулость. Эта сутулость для Ромера верный признак того, что в персонаже есть нечто демоническое. Мы слышим закадровый текст (в фильме, как и в новелле, нет ни единого диалога), с помощью которого герой объясняет свое помешательство. Но по существу текст не нужен; нам и так ясно, что перед нами исчадие ада. Герой сколь угодно долго может говорить о своих наклонностях, однако его выдают не слова, а внешний вид. Или вот еще - в жаркую погоду он расхаживает в пальто. Ему все время зябко, как вампиру.
Ромер вводит в свою нетленку персонажа, которого не было в новелле. Это девочка двенадцати-тринадцати лет; скорее всего, родная сестра Береники. А сама Береника, этот ангел с ослепительной улыбкой и черными как смоль волосами, приходится преступнику кузиной. Так вот. Зачем в фильме появляется девочка-подросток? У меня есть только одна догадка. Уж не бесенок ли это, который провоцирует героя на помешательство? Вполне вероятно. В одном из кадров она надевает маску какого-то животного (идентифицировать его сложно из-за нечеткого изображения). И все бы ничего, но эта маска - маска с рогами.
Готическая атмосфера новеллы передана очень точно. Пусть действие перенесено на сто с лишком лет вперед - это ничего. Особняк вполне может заменить дворец. Зато кабинет (или библиотека?) в точности такие же, какими их рисует воображение. И вместо электрических лампочек свечи. И вот в этой обстановке и разыгрывается изощренная трагедия, которая могла родиться лишь в мозгу гениального меланхолика - Эдгара Аллана По. А фильм, между прочим, короткометражный - двадцать одна минута.