Амрита Шер-Гил: "Индия моя, только моя"
Амрита Шер-Гил родилась в 1913 году в Будапеште. Её отец, Умрао Сингх Шер-Гил, знатный сикх, был учёным, знатоком санскрита и персидского языка. Мать, Мари-Антуанетта Готтсман, венгерка еврейского происхождения, была оперной певицей. Познакомились столь разные люди в 1912-ом, в Лахоре, куда Готтсман приехала как компаньонка принцессы Бамбы Сазерленд, про которую надо вообще отдельный пост. Умрао Сингх влюбился с первого взгляда, Антуанетта ответила взаимностью, они поженились (не знаю, по какому обряду) и отправились жить в Будапешт. Родились две дочери: сначала Амрита, а на следующий год Индира. Сёстры всю жизнь были очень дружны и близки. Как к скоропалительному браку отнеслись родители Готтсман, добропорядочные богатые буржуа - остаётся лишь догадываться. Зато брат Мари-Антуанетты Эрвин, будущий известный востоковед Эрвин Бактаи, был от зятя на седьмом небе. Часами обсуждали они санскритские тексты и вспоминали Индию.
Финансовые трудности и ностальгия вынудили Умрао Сингха с семьёй вернуться на родину. Поселились они в Симле, бывшей летней столице Британской Индии, на маленькой вилле среди кедров и сосен. Девочки рисовали красками, участвовали в театральных представлениях, учились играть на скрипке и на рояле: к девяти годам уже давали концерты, кстати. Амрите и Индире прочили картеру музыкантш. Но тут приезжает дядя Эрвин, сам, между прочим, неплохой художник, видит детские рисунки старшенькой племянницы и говорит: у девочки, мол, есть кое-какие способности, я готов её обучать живописи. И обучал! Сурово критиковал, натаскивал, как его натаскивали в академии, по взрослой программе. В качестве натурщиков подвизались почти все слуги и служанки. Из монастырской школы девочку очень кстати исключили - за признание в убеждённом и неискоренимом атеизме.
Автопортреты для А. Шер-Гил служили важным источником самовыражения. Как, кстати, и для Фриды Кало, с которой её часто сравнивают.
Позднее Амрите преподавали именитые англичане, наезжавшие в Шимлу отдыхать. А через какое-то время Мари-Антуанетта свела знакомство с неким итальянским скульптором, который по возвращении в Италию замолвил за одарённую девочку словечко в школе искусств Санта-Аннунциата в самой Флоренции. Там, надо заметить, Амрита поучилась недолго, но первая встреча с итальянскими шедеврами была незабываема... А впереди ждал Париж, École des Beaux-Arts, картины Сезанна, Гогена - и первая любовь.
Молодые девушки [Young Girls, 1932] Портрет художницы и её любовницы Луизы.
О первой любви следует сказать отдельно. Борис Таслицкий. Сын еврейских эмигрантов, покинувших Россию после 1905 года. Убеждённый коммунист, приверженец социалистического реализма и противник абстрактной живописи. Впоследствии боец Резистанса и заключённый концлагеря Бухенвальд. Самое известное произведение Таслицкого - «бухенвальдские портреты» на бумаге, украденной с риском для жизни из проектного бюро СС. Таслицкий немного не дожил до девяноста пяти лет. Перед смертью сказал, что если попадёт в ад, то и там будет делать наброски... Таслицкий дружил с Арагоном и Пикассо, выставлялся с самим Матиссом. Атмосфера царила богемная, нравы лёгкие. Здесь надо заметить, что у Амриты Шер-Гил всегда романов было много, и с мужчинами, и с женщинами, и всегда о ней ходили сплетни - и правдивые, и не очень, и совсем дикие. Согласно одной из них, в парижские годы у художницы случилась интрига с кузеном-врачом, Виктором Эганом. Запомните это имя: Виктор Эган.
Но побоку романы, вы оцените, как мадемуазель Шер-Гил работала! За картину «Молодые девушки» (1932) она получила золотую медаль и право участвовать в выставке парижского Салоне. Самая молодая из участвующих вообще, в принципе и единственная особа азиатского происхождения... Казалось бы, столичный успех в кармане, но художница одержима идеей возвращения в Шимлу, в безнадежно провинциальную с парижской точки зрения Индию. Известно высказывание Амриты:
Работать я могу только на индийской земле. Европа принадлежит Пикассо, Матиссу, Браку. А Индия моя, только моя.
Однако эта фраза прозвучит потом, через много лет...
Автопортрет в образе таитянки [Self Portrait as Tahitian (1934)]
Женщины с холмов [Hill Women” (1935)]
А пока осень, 1934 год, Шер-Гил приезжает в Шимлу, весной 1935-ого влюбляется в английского журналиста М. Маггериджа, пишет его портрет (ослепительный), а уже в сентябре расстаётся с ним навсегда. Возлюбленный возвращается в Британию на новую должность. Кстати, у него в Лондоне жена и четверо детей. Чтобы развеяться, наша героиня отправляется в путешествие по стране, открывает для себя искусство времён Моголов и родственный ему стиль Pahari (горный), фрески Аджанты... То, что искусствоведы назовут неподражаемой манерой Амриты Шер-Гил, вырастет из этих поездок. Из современных художников, повлиявших на её работы, следует назвать братьев Тагоров, Рабиндраната и Абаниндраната. Да, нобелевский лауреат ещё и рисовал!
Brahmacharis, 1937
Одевание невесты [The Bride’s Toilet (1937)]
Три девушки [Three Girls, 1937]. Портрет двоюродных сестёр Шер-Гил, Бент Каур, Нарджвар Каур и Гурбаджан Каур
Критики провозгласили Амриту Шер-Гил ярчайшей звездой индийского небосклона, но покупатели не спешили раскошеливаться. Возможно, богатых раджей настораживал выбор тем - беднейшие крестьяне, нищие, отшельники... Зато преданным поклонником художницы стал Джавахарлал Неру. Его портретов она не писала, считая политика слишком красивым, но дружили, переписывались. Переписка, кстати, пропала, и не просто пропала, а родители сожгли, пока Амрита была в Будапеште.
Южноиндийские крестьяне, идущие на рынок [“South Indian Villagers Going to a Market” (1937)]
Деревенская сценка [“Village Scene” (1938)]
Спросите, что она там делала, в Будапеште? Да свадьбу играла. С кузеном, Виктором Эганом, врачом. Помните, я просила запомнить это имя. До этого Амрита обращалась к помощи Виктора в затруднительных ситуациях - аборты он ей делал. Документировано два, но надо понимать, их было больше. Молодые поселились сначала в поместье Умрао Сингха, в сорок первом году уехали в Лахор. Двадцативосьмилетняя художница воодушевлённо готовилась к первой индивидуальной выставке, но всего за несколько дней до открытия внезапно почувствовала себя очень плохо, впала в кому и в полночь шестого декабря скончалась. Причина смерти неизвестна. Но Мари-Антуанетта, мать Амриты, прилюдно обвинила Виктора Эгана, своего зятя, в том, что он погубил жену, неправильно сделав ей очередной аборт. Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но на следующий день Великобритания объявила войну Венгрии, Эгана интернировали, и уголовному преступлению в Индии он уже не подлежал. А Мари-Антуанетта помешалась с горя: она выкрала у мужа из кабинета револьвер и застрелилась. На долю Индиры, младшей сестры художницы, выпало ухаживать за стремительно слабеющим отцом и разбирать наследие Амриты.
Старый сказочник [”Ancient Storyteller” (1940)]
Как ни удивительно это звучит, но о Шер-Гил написан лишь один роман - Fake It индийской писательницы Амриты Чоудхури. Впрочем, более знакомый нашей аудитории Рушди, как утверждают, вывел её в «Прощальном вздохе Мавра» под именем Авроры Зогойби. Однако там биография иная, и самое главное - долгий, очень долгий век...
Отдыхающие [Resting, 1940]