Катлейн Верейкен: на полях истории
Окончание Первой мировой войны отмечается в Белграде с мрачной торжественностью. Во всех церквах, и православных, и католических, идут поминальные службы. У меня соседка спросила: а как у вас празднуют? Никак, вынуждена была признать я. Из одной войны плавно перетекли в другую, гражданскую, плюс испанка, тиф, голод, разруха, даже не успели заметить, что наступил мир. Великая неизвестная, даже великая забытая война - такие эпитеты встречаются в современной публицистике. И вот перед нами детская книга, посвящённая Первой мировой.
У Алисы есть папа, мама, тётя Тантанна (tante Anna), братья и сёстры. Алиса ходит в школу, учит молитвы, есть конфеты Вскоре небольшой провинциальный городок, где живёт Алиса, станет знаменит на весь мир. Его название узнают все, кто читает газеты и слушает радио.
Ипр.
In Flanders fields the poppies blow
Between the crosses, row on row,
That mark our place; and in the sky
The larks, still bravely singing, fly
Scarce heard amid the guns below.
We are the Dead. Short days ago
We lived, felt dawn, saw sunset glow,
Loved and were loved, and now we lie
In Flanders fields.
Это стихотворение написано в окрестностях Ипра. Маки, говорят, до сих пор цветут.
В тот день всё небо было закрыто серыми тучами. Но с наступлением темноты горизонт окрасился в оранжевый цвет. Клара даже подпрыгнула, широко раскрыв глаза, и показала в ту сторону.
- Как красиво!
- Но почему? - воскликнула я, села на стул задом наперёд и сунула голову под занавеску на окне. - Ведь солнце уже зашло!
Мне никто не ответил. Я обернулась. Оскар стоял, опустив руки в карманы. С потухшей самокруткой во рту. И не говорил ни слова. Мама прикрыла рот ладонью. Отец нахмурился и посадил Клару себе на колени.
- Это не солнце, - сказала Роза. - Это война.
У себя на родине повесть Катлейн Верейкен [Kathleen Vereecken] «Всё будет хорошо, обязательно» [Alles komt goed, altijd] выдержала несколько изданий, а в Нидерландах получила литературную награду Woutertje Pieterse Prijs. Написана она изумительно лёгким, доступным языком, при этом читать тяжело из-за неотвратимой предсказуемости сюжета. Ведь это мы все в школе учили: первая битва, потом вторая... сначала дети встречают беженцев, потом играют в беженцев, потом сами становятся беженцами.
Я подняла джутовый мешок, лежавший у ствола, и протянула Оскару. Оскар открыл мешок. Я-то, разумеется, знала наизусть, что там лежит.
Платье Розы. Небесно-голубое, с бантом на спине.
Кукла, с которой я уже давно не играла. Но всё-таки.
Книга сказок с самыми красивыми на свете картинками.
Земной шар.
А внутри земного шара - письма от Йоханны. И фотография всей нашей семьи, сделанная в прошлом году.
Я немного смущалась, не знаю почему. Оскар невесело улыбнулся и положил мешок на землю. Протянул руку и взял у меня лопату. За пять минут вырыл для меня идеальную яму.
- Вот, яма твоей мечты, - сказал он.
Оскар ушёл, и я осталась наедине с ямой и всем тем, что мне так хотелось сохранить.
Через четыре года, через шестьдесят страниц маленькой, маленькой книги мешок выкопают.
Из небесно-голубого платья, свёрнутого в трубочку, я выросла.
Играть с куклой мне уже тоже не по возрасту.
Книга сказок с яркими картинками: ведьмы и феи.
Не знаю, зачем она мне. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь читать сказки. Смогу ли в них верить.
И жили они долго и счастливо.
Всё будет хорошо, обязательно.
Мне хочется в это верить. Это самая чудесная ложь, которую я знаю. Мамина ложь. А жестяной земной шар заржавел. Но он всё ещё существует. И всё ещё разноцветный, хотя краски поблёкли. Я выпрямляюсь во весь рост и подбрасываю его высоко-высоко. «Я должна его поймать, во что бы то ни стало», - проносится у меня в голове. Не знаю почему, но я должна его поймать. С металлическим звуком шар падает прямо мне в руки. Я прижимаю его к себе и немного сдавливаю половинки. Потом слегка поворачиваю их. Чуть скрипнув, половинки сдвигаются относительно друг друга. Земной шар раскрывается, и я вижу то, что больше всего хочу видеть. Фотографию нашей семьи, только что смеявшейся над Кларой. Провожу пальцем по нашим лицам, задерживаюсь на маме и Розе.
У Алисы есть папа, мама, тётя Тантанна (tante Anna), братья и сёстры. Алиса ходит в школу, учит молитвы, есть конфеты Вскоре небольшой провинциальный городок, где живёт Алиса, станет знаменит на весь мир. Его название узнают все, кто читает газеты и слушает радио.
Ипр.
In Flanders fields the poppies blow
Between the crosses, row on row,
That mark our place; and in the sky
The larks, still bravely singing, fly
Scarce heard amid the guns below.
We are the Dead. Short days ago
We lived, felt dawn, saw sunset glow,
Loved and were loved, and now we lie
In Flanders fields.
Это стихотворение написано в окрестностях Ипра. Маки, говорят, до сих пор цветут.
В тот день всё небо было закрыто серыми тучами. Но с наступлением темноты горизонт окрасился в оранжевый цвет. Клара даже подпрыгнула, широко раскрыв глаза, и показала в ту сторону.
- Как красиво!
- Но почему? - воскликнула я, села на стул задом наперёд и сунула голову под занавеску на окне. - Ведь солнце уже зашло!
Мне никто не ответил. Я обернулась. Оскар стоял, опустив руки в карманы. С потухшей самокруткой во рту. И не говорил ни слова. Мама прикрыла рот ладонью. Отец нахмурился и посадил Клару себе на колени.
- Это не солнце, - сказала Роза. - Это война.
У себя на родине повесть Катлейн Верейкен [Kathleen Vereecken] «Всё будет хорошо, обязательно» [Alles komt goed, altijd] выдержала несколько изданий, а в Нидерландах получила литературную награду Woutertje Pieterse Prijs. Написана она изумительно лёгким, доступным языком, при этом читать тяжело из-за неотвратимой предсказуемости сюжета. Ведь это мы все в школе учили: первая битва, потом вторая... сначала дети встречают беженцев, потом играют в беженцев, потом сами становятся беженцами.
Я подняла джутовый мешок, лежавший у ствола, и протянула Оскару. Оскар открыл мешок. Я-то, разумеется, знала наизусть, что там лежит.
Платье Розы. Небесно-голубое, с бантом на спине.
Кукла, с которой я уже давно не играла. Но всё-таки.
Книга сказок с самыми красивыми на свете картинками.
Земной шар.
А внутри земного шара - письма от Йоханны. И фотография всей нашей семьи, сделанная в прошлом году.
Я немного смущалась, не знаю почему. Оскар невесело улыбнулся и положил мешок на землю. Протянул руку и взял у меня лопату. За пять минут вырыл для меня идеальную яму.
- Вот, яма твоей мечты, - сказал он.
Оскар ушёл, и я осталась наедине с ямой и всем тем, что мне так хотелось сохранить.
Через четыре года, через шестьдесят страниц маленькой, маленькой книги мешок выкопают.
Из небесно-голубого платья, свёрнутого в трубочку, я выросла.
Играть с куклой мне уже тоже не по возрасту.
Книга сказок с яркими картинками: ведьмы и феи.
Не знаю, зачем она мне. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь читать сказки. Смогу ли в них верить.
И жили они долго и счастливо.
Всё будет хорошо, обязательно.
Мне хочется в это верить. Это самая чудесная ложь, которую я знаю. Мамина ложь. А жестяной земной шар заржавел. Но он всё ещё существует. И всё ещё разноцветный, хотя краски поблёкли. Я выпрямляюсь во весь рост и подбрасываю его высоко-высоко. «Я должна его поймать, во что бы то ни стало», - проносится у меня в голове. Не знаю почему, но я должна его поймать. С металлическим звуком шар падает прямо мне в руки. Я прижимаю его к себе и немного сдавливаю половинки. Потом слегка поворачиваю их. Чуть скрипнув, половинки сдвигаются относительно друг друга. Земной шар раскрывается, и я вижу то, что больше всего хочу видеть. Фотографию нашей семьи, только что смеявшейся над Кларой. Провожу пальцем по нашим лицам, задерживаюсь на маме и Розе.