Татьяна Парфенова "Воздушные потоки и счастливый малыш"
Пишет Светлана Адоньева:
Захотелось поделиться своим откликом на книгу Татьяны Парфеновой «Воздушные потоки и счастливый малыш» (2012).
Встречу с автором, где актрисы БДТ читали ее прозу, можно посмотреть здесь:
https://www.youtube.com/watch?v=5cCKVq3damw
Далей без холмов не бывает
В мире «Воздушных потоков» все - люди, животные, растения и вещи - соответствуют своим предназначениям.
Мы же твердо знаем, что старики существуют для того, чтобы все наперед знать и всех любить, что собаки - для дружбы и верности, а цветы для красоты и благоухания. Мы знаем, что мамы и папы существуют для того, чтобы объяснять, баловать, утешать и целовать на ночь. Дети - для того, чтобы их обнимать, и с ними - дружить. А любимые нам даны, чтобы им доверять.
Мы также знаем, что люди учатся и растут, для того чтобы потом - исцелять и выращивать, спасать и изобретать, строить и шить, одевать и кормить, и еще рисовать и сочинять истории. И делать все это очень интересно. И что обмен труда на труд происходит не потому, что все в нужде, но потому что у каждого есть свое предназначение, каждый что-то любит делать, и, поэтому, - умеет. И поэтому - делает это лучше всех.
И еще: все должны жить вечно. И нет ничего проще.
Но, почему-то, нам кажется, что не только говорить, но даже и думать таким образом - невозможно. Ты подумаешь так, и что-то дурное немедленно украдет твои мысли и сделает все наоборот. А если вдруг ты так скажешь, то вся злоба мира ополчится против тебя. Поэтому, на всякий случай, мы думаем и говорим, что:
Собаки - для того, чтобы охранять, кусать и лаять, они срут везде, страшные и злобные.
Мыши - грызуны, чтобы распространять заразу.
Цветы - для престижа и демонстрации уважения, они же «знаки внимания».
Старики - для того, чтобы все помнили о смерти и уродстве, поскольку они глупы, мелочны и вообще - в маразме.
Друзья - для предательства, что же от них еще ждать.
Любимые - для измены, должны же они чем-то заниматься, когда нас с ними нет.
Родители - для насилия, нам об этом расскажет телевизор в программе «Пусть говорят».
Дети - для разочарования, «последнюю пенсию у старухи-матери отберут».
Красота - для продажи, союзники - для вероломства, погода и природа, чтобы было что сфотографировать и похвастаться после отпуска. И так далее, и так далее, и так далее.
Что знания - для карьеры, карьера - для успеха, и все это, в конечном счете, для того, чтобы умереть, убедившись в несовершенстве мира. «Мир лежит во зле», - констатируем мы, поселив сами себя в аду.
А как выглядит рай? Об этом писать и говорить как-то не принято.
Одно известно точно, ад - это про то, чтобы ничего не было, а рай - про то, чтобы всё - было.
И каждый твердо знает, когда он бывает в раю. Он чувствует прикосновение рая, когда прощает, когда любуется и радуется, когда создает, когда играет, когда что-то новое вдруг понимает, когда летает во сне, когда помогает, когда слушает прекрасную музыку и вдыхает аромат цветов, когда смотрит на небо, когда наслаждается дружбой и пониманием близких, когда доверяет и жалеет. А еще - когда смотрит вдаль, когда перебирает камешки на морском берегу, и еще много-много раз, когда делает простые и счастливые вещи. Все просто.
Но почему-то об этом нельзя прочитать, вся современная литература - не об этом. И хорошая и плохая, за редкими исключениями, она говорит на языке ада: про братков и баблонавтов, про шлюх и светских львиц. Ее герои - воины в царстве, захваченном злыми силами, они же - вечные подростки-хоббиты-поттеры. Или же героини - престарелые, видавшие виды снегурки, которые ловко и успешно маневрируют в царстве злых собак. Или же - «наивные и непосредственные» красные шапки, имеющие странную страсть - пококетничать с серыми волками в темном лесу. Истории можно множить, но все они не выходят из того балладно-романсного круга, в котором все мы оказались благодаря Великой Русской Литературе Школьной Программы.
Ю.М.Лотман считал, что художественный образ строится не только как реализация определенной культурной схемы, но и как система значимых от нее отклонений. «Эти значимые отклонения образуют некоторый необходимый вероятностный «разброс» поведения героя вокруг средней нормы, предписываемой внехудожественным пониманием природы человека. Та сущность человека, которая в культуре данного типа предстает как некоторая единственно возможная норма поведения, в художественном тексте осуществляется как определенный набор возможностей, лишь частично реализуемый в его пределах. И это не только набор поступков, но и набор типов поведения, допустимых в пределах более общей классификационной системы» .
Герои «Воздушных путей» Т.В.Парфеновой, действительно, герои. Они обманывают наши ожидания, поскольку ожидания наши - из адского мира. Они «значимо отклоняются» от присущей нам культурной схемы.
Обманывает наши ожидания и лирический повествователь, чей голос в тексте повести исключительно значим. Он появляется тогда и с тем, чего мы не ждем, сочувствуя и вторя тайному смыслу названных предметов. Он признает и принимает все: как хорошо, когда твой дом - на холме, но - в нижнем доме тоже жить интересно… Нижние дома ближе к реке и сады у них больше.
Он рассказывает нам о предметах, созданных нашими желаниями, и превращаемых воспоминанием в Предметы:
Наполеон (рецепт мамы). Нужно много коржей, слоеных и нежных, много самого вкусного крема. Хрупкий корж осторожно намазать кремом так, чтобы он не сломался и не рассыпался… Это нужно повторить двенадцать раз, ровно столько, сколько месяцев в году…
…Папа брился электрической бритвой. Она жужжала и была такая же красивая, как радио.
Повествователь видит мир, состоящим из соединений вещей и чувств. Вещи дают чувствам время, а чувства позволяют вещам - быть: уже и куклы нет, но есть спор о том, кто и как ее раздел, остриг, вынул глаза, механизм говорительный из спины, куда делось платье да и вообще, как она пропала вся.
Повествователь знает про адский мир - мир Несчастных, Худых, Красивых, мир прилагательных и печальных историй. Он знает, что из него приходят герои в дом Папы и Мамы, оставляя свои прежние адские истории за его порогом.
Дом создает каждому новую историю. Ее можно не только прочитать, ее можно увидеть, потому что мир Малыша не только описан, он нам показан: во множестве картинок творится то же, что и в рассказанных историях - вещи соединяются с чувствами. И только самым главным для каждого из нас чувствам определено место в этом мире, чувствам, для которых у нас и слов то нет. Но теперь - для них есть образы.
Предыдущий пост в сообществе про книгу: https://fem-books.livejournal.com/2320395.html
Захотелось поделиться своим откликом на книгу Татьяны Парфеновой «Воздушные потоки и счастливый малыш» (2012).
Встречу с автором, где актрисы БДТ читали ее прозу, можно посмотреть здесь:
https://www.youtube.com/watch?v=5cCKVq3damw
Далей без холмов не бывает
В мире «Воздушных потоков» все - люди, животные, растения и вещи - соответствуют своим предназначениям.
Мы же твердо знаем, что старики существуют для того, чтобы все наперед знать и всех любить, что собаки - для дружбы и верности, а цветы для красоты и благоухания. Мы знаем, что мамы и папы существуют для того, чтобы объяснять, баловать, утешать и целовать на ночь. Дети - для того, чтобы их обнимать, и с ними - дружить. А любимые нам даны, чтобы им доверять.
Мы также знаем, что люди учатся и растут, для того чтобы потом - исцелять и выращивать, спасать и изобретать, строить и шить, одевать и кормить, и еще рисовать и сочинять истории. И делать все это очень интересно. И что обмен труда на труд происходит не потому, что все в нужде, но потому что у каждого есть свое предназначение, каждый что-то любит делать, и, поэтому, - умеет. И поэтому - делает это лучше всех.
И еще: все должны жить вечно. И нет ничего проще.
Но, почему-то, нам кажется, что не только говорить, но даже и думать таким образом - невозможно. Ты подумаешь так, и что-то дурное немедленно украдет твои мысли и сделает все наоборот. А если вдруг ты так скажешь, то вся злоба мира ополчится против тебя. Поэтому, на всякий случай, мы думаем и говорим, что:
Собаки - для того, чтобы охранять, кусать и лаять, они срут везде, страшные и злобные.
Мыши - грызуны, чтобы распространять заразу.
Цветы - для престижа и демонстрации уважения, они же «знаки внимания».
Старики - для того, чтобы все помнили о смерти и уродстве, поскольку они глупы, мелочны и вообще - в маразме.
Друзья - для предательства, что же от них еще ждать.
Любимые - для измены, должны же они чем-то заниматься, когда нас с ними нет.
Родители - для насилия, нам об этом расскажет телевизор в программе «Пусть говорят».
Дети - для разочарования, «последнюю пенсию у старухи-матери отберут».
Красота - для продажи, союзники - для вероломства, погода и природа, чтобы было что сфотографировать и похвастаться после отпуска. И так далее, и так далее, и так далее.
Что знания - для карьеры, карьера - для успеха, и все это, в конечном счете, для того, чтобы умереть, убедившись в несовершенстве мира. «Мир лежит во зле», - констатируем мы, поселив сами себя в аду.
А как выглядит рай? Об этом писать и говорить как-то не принято.
Одно известно точно, ад - это про то, чтобы ничего не было, а рай - про то, чтобы всё - было.
И каждый твердо знает, когда он бывает в раю. Он чувствует прикосновение рая, когда прощает, когда любуется и радуется, когда создает, когда играет, когда что-то новое вдруг понимает, когда летает во сне, когда помогает, когда слушает прекрасную музыку и вдыхает аромат цветов, когда смотрит на небо, когда наслаждается дружбой и пониманием близких, когда доверяет и жалеет. А еще - когда смотрит вдаль, когда перебирает камешки на морском берегу, и еще много-много раз, когда делает простые и счастливые вещи. Все просто.
Но почему-то об этом нельзя прочитать, вся современная литература - не об этом. И хорошая и плохая, за редкими исключениями, она говорит на языке ада: про братков и баблонавтов, про шлюх и светских львиц. Ее герои - воины в царстве, захваченном злыми силами, они же - вечные подростки-хоббиты-поттеры. Или же героини - престарелые, видавшие виды снегурки, которые ловко и успешно маневрируют в царстве злых собак. Или же - «наивные и непосредственные» красные шапки, имеющие странную страсть - пококетничать с серыми волками в темном лесу. Истории можно множить, но все они не выходят из того балладно-романсного круга, в котором все мы оказались благодаря Великой Русской Литературе Школьной Программы.
Ю.М.Лотман считал, что художественный образ строится не только как реализация определенной культурной схемы, но и как система значимых от нее отклонений. «Эти значимые отклонения образуют некоторый необходимый вероятностный «разброс» поведения героя вокруг средней нормы, предписываемой внехудожественным пониманием природы человека. Та сущность человека, которая в культуре данного типа предстает как некоторая единственно возможная норма поведения, в художественном тексте осуществляется как определенный набор возможностей, лишь частично реализуемый в его пределах. И это не только набор поступков, но и набор типов поведения, допустимых в пределах более общей классификационной системы» .
Герои «Воздушных путей» Т.В.Парфеновой, действительно, герои. Они обманывают наши ожидания, поскольку ожидания наши - из адского мира. Они «значимо отклоняются» от присущей нам культурной схемы.
Обманывает наши ожидания и лирический повествователь, чей голос в тексте повести исключительно значим. Он появляется тогда и с тем, чего мы не ждем, сочувствуя и вторя тайному смыслу названных предметов. Он признает и принимает все: как хорошо, когда твой дом - на холме, но - в нижнем доме тоже жить интересно… Нижние дома ближе к реке и сады у них больше.
Он рассказывает нам о предметах, созданных нашими желаниями, и превращаемых воспоминанием в Предметы:
Наполеон (рецепт мамы). Нужно много коржей, слоеных и нежных, много самого вкусного крема. Хрупкий корж осторожно намазать кремом так, чтобы он не сломался и не рассыпался… Это нужно повторить двенадцать раз, ровно столько, сколько месяцев в году…
…Папа брился электрической бритвой. Она жужжала и была такая же красивая, как радио.
Повествователь видит мир, состоящим из соединений вещей и чувств. Вещи дают чувствам время, а чувства позволяют вещам - быть: уже и куклы нет, но есть спор о том, кто и как ее раздел, остриг, вынул глаза, механизм говорительный из спины, куда делось платье да и вообще, как она пропала вся.
Повествователь знает про адский мир - мир Несчастных, Худых, Красивых, мир прилагательных и печальных историй. Он знает, что из него приходят герои в дом Папы и Мамы, оставляя свои прежние адские истории за его порогом.
Дом создает каждому новую историю. Ее можно не только прочитать, ее можно увидеть, потому что мир Малыша не только описан, он нам показан: во множестве картинок творится то же, что и в рассказанных историях - вещи соединяются с чувствами. И только самым главным для каждого из нас чувствам определено место в этом мире, чувствам, для которых у нас и слов то нет. Но теперь - для них есть образы.
Предыдущий пост в сообществе про книгу: https://fem-books.livejournal.com/2320395.html