Четверг, стихотворение: Варвара Наумова
Итог
Иной судьбы, казалось, не желая,
К несбыточному больше не стремясь,
Так медленно, так нехотя жила я,
В чужую жизнь стучаться утомясь.
Ступала от удачи к неудаче,
На близкое смотря издалека,
Когда, мои пути переиначив,
Их повела холодная река.
Так палый лист уносится теченьем
Куда-то в неизвестность. И пришло
То чувство, что зовется отреченьем,
Что холодно, пустынно и светло.
У моря ветром рвало мох и камень,
И приходилось, наклонясь дугой,
Карабкаться, держась за трос руками,
Храня дыханье, сжатое пургой.
И день за днём вставали в сроках твёрдых
Стремленье ветра, уровень воды,
Путь облаков и в дождемерных вёдрах
Сухого снега светлые следы.
Ещё в июне льды в заливе стыли
Зелёные, прозрачны и влажны,
А светлая, холодная пустыня
Взыграла всеми красками весны.
На склонах гор, коричнево-лиловых,
Горели мхи и снег сходил на нет;
Большой пустырь куражился в обновах
Болот, у неба отбиравших цвет.
И солнечными длинными ночами,
Держа от солнца руку у бровей,
Бродила я с винтовкой за плечами,
Пугая птиц в оттаявшей траве.
И многократно утверждали скалы,
Катая эхо моего ружья,
Что лишь преддверьем - искусом закала
Была вся жизнь прошедшая моя,
Что было в ней борьбы постыдно мало.
И, отступив в сознании вины,
Молчала я, и снова возникала
Над голым миром песня тишины.
Она в ушах звучала бегом крови,
Разгоряченной редкостной весной,
Она была прекрасней и суровей,
Чем гребни гор и небо надо мной.
Оплетена напевом этим длинным,
Я волю в нём услышала одну:
Огромный зов к застроенным равнинам,
Гораздо раньше встретившим весну.
И стало ясно: от него не скроешь
Себя нигде, и на краю земли
Моя судьба - такого же покроя,
Как судьбы тех - оставшихся вдали.
Мы улью одному готовим соты.
И доказал мне этой песни лад,
Что жизнь друзей и прежняя работа,
Объединясь в усилии, велят
Вернуться к ним, чтоб изменять значенье
Любых вещей по слову своему.
1935
Варвара Николаевна Наумова родилась в 1907 году в Петербурге. Закончив Ленинградский университет, она работала в журналах «Литературная учеба» и «Звезда». Её первый поэтический сборник «Чертёж», вышедший в 1932 году, редактировал сам Александр Прокофьев, впоследствии ответственный секретарь Ленинградского отделения Союза писателей и автор бессмертных строк «Луна словно репа, а звезды - фасоль, спасибо, мамаша, за хлеб и за соль».
В том же году Наумова уехала с геологоразведочной экспедицией в бухту Тикси, позднее работала на строительстве морского порта. Вернувшись в Ленинград, она устроилась в институт народов Севера и занялась переводами эвенкийских эпических сказаний. Здесь надо заметить, что у эвенков очень своеобразная поэзия, насыщенная традиционными жёсткими формулами и при этом глубоко современная. Во всяком случае, образы сильных героинь, так называемых дев-богатырок, часто находятся в центре сюжета. Варвара Наумова перевела авторскую сказку Григория Чинкова «Сулакичан», поэму А. Салаткина «Ульгаррикон и Гекдалуккон» по мотивам эпоса, готовила к печати вторую книгу своих стихов...
Но началась война. Вместе с сотрудницами поэтесса летом копала укрепления под Ижорой. Во время блокады она имела на иждивении престарелую мать и тётку. Они получали и хлеб как иждивенцы, то есть всего ничего, такую же норму, как дети. Наумова отдавала им свой хлеб и в декабре умерла. Павел Лукницкий пишет:
Голодная смерть - везде, во всех своих проявлениях, а у нас в Союзе писателей за последние дни умерли от голода шесть человек: Лесник, Крайский, Валов, Варвара Наумова… еще двое…
А вторая книга, «Весна в Тикси», все-таки вышла. В 1960 году, стараниями друзей, в том числе Прокофьева, литературного функционера, которому за то многое простится. В Союз Писателей В.Н. Наумову приняли посмертно.
Иной судьбы, казалось, не желая,
К несбыточному больше не стремясь,
Так медленно, так нехотя жила я,
В чужую жизнь стучаться утомясь.
Ступала от удачи к неудаче,
На близкое смотря издалека,
Когда, мои пути переиначив,
Их повела холодная река.
Так палый лист уносится теченьем
Куда-то в неизвестность. И пришло
То чувство, что зовется отреченьем,
Что холодно, пустынно и светло.
У моря ветром рвало мох и камень,
И приходилось, наклонясь дугой,
Карабкаться, держась за трос руками,
Храня дыханье, сжатое пургой.
И день за днём вставали в сроках твёрдых
Стремленье ветра, уровень воды,
Путь облаков и в дождемерных вёдрах
Сухого снега светлые следы.
Ещё в июне льды в заливе стыли
Зелёные, прозрачны и влажны,
А светлая, холодная пустыня
Взыграла всеми красками весны.
На склонах гор, коричнево-лиловых,
Горели мхи и снег сходил на нет;
Большой пустырь куражился в обновах
Болот, у неба отбиравших цвет.
И солнечными длинными ночами,
Держа от солнца руку у бровей,
Бродила я с винтовкой за плечами,
Пугая птиц в оттаявшей траве.
И многократно утверждали скалы,
Катая эхо моего ружья,
Что лишь преддверьем - искусом закала
Была вся жизнь прошедшая моя,
Что было в ней борьбы постыдно мало.
И, отступив в сознании вины,
Молчала я, и снова возникала
Над голым миром песня тишины.
Она в ушах звучала бегом крови,
Разгоряченной редкостной весной,
Она была прекрасней и суровей,
Чем гребни гор и небо надо мной.
Оплетена напевом этим длинным,
Я волю в нём услышала одну:
Огромный зов к застроенным равнинам,
Гораздо раньше встретившим весну.
И стало ясно: от него не скроешь
Себя нигде, и на краю земли
Моя судьба - такого же покроя,
Как судьбы тех - оставшихся вдали.
Мы улью одному готовим соты.
И доказал мне этой песни лад,
Что жизнь друзей и прежняя работа,
Объединясь в усилии, велят
Вернуться к ним, чтоб изменять значенье
Любых вещей по слову своему.
1935
Варвара Николаевна Наумова родилась в 1907 году в Петербурге. Закончив Ленинградский университет, она работала в журналах «Литературная учеба» и «Звезда». Её первый поэтический сборник «Чертёж», вышедший в 1932 году, редактировал сам Александр Прокофьев, впоследствии ответственный секретарь Ленинградского отделения Союза писателей и автор бессмертных строк «Луна словно репа, а звезды - фасоль, спасибо, мамаша, за хлеб и за соль».
В том же году Наумова уехала с геологоразведочной экспедицией в бухту Тикси, позднее работала на строительстве морского порта. Вернувшись в Ленинград, она устроилась в институт народов Севера и занялась переводами эвенкийских эпических сказаний. Здесь надо заметить, что у эвенков очень своеобразная поэзия, насыщенная традиционными жёсткими формулами и при этом глубоко современная. Во всяком случае, образы сильных героинь, так называемых дев-богатырок, часто находятся в центре сюжета. Варвара Наумова перевела авторскую сказку Григория Чинкова «Сулакичан», поэму А. Салаткина «Ульгаррикон и Гекдалуккон» по мотивам эпоса, готовила к печати вторую книгу своих стихов...
Но началась война. Вместе с сотрудницами поэтесса летом копала укрепления под Ижорой. Во время блокады она имела на иждивении престарелую мать и тётку. Они получали и хлеб как иждивенцы, то есть всего ничего, такую же норму, как дети. Наумова отдавала им свой хлеб и в декабре умерла. Павел Лукницкий пишет:
Голодная смерть - везде, во всех своих проявлениях, а у нас в Союзе писателей за последние дни умерли от голода шесть человек: Лесник, Крайский, Валов, Варвара Наумова… еще двое…
А вторая книга, «Весна в Тикси», все-таки вышла. В 1960 году, стараниями друзей, в том числе Прокофьева, литературного функционера, которому за то многое простится. В Союз Писателей В.Н. Наумову приняли посмертно.