Новинка: Мелита Машманн, «Итог. Мой путь в гитлерюгенде»
Я хотела вырваться из своей детской, тесной жизни и связать себя с чем-то, что было большим и важным. Эту потребность я разделяла с бесчисленными ровесницами.
И вот мы снова в Германии тридцатых годов, но сегодня нам о них расскажет совсем другая женщина. Мелита Машманн [Melita Maschmann] родилась в 1918 году в Берлине. Всё её детство, напишет она позже, будет словно бы подготовкой к тому, чтобы стать самой деятельной, самой искренней сторонницей национал-социализма. Большие усилия к созданию такого умонастроения приложили родители, особенно мать, уроженка Рейнской области. За семейным столом постоянно обсуждали политику. Дома не хватает провианта? Это потому, что проиграли в войне. Поёт шарманка на улице? старики и женщины стоят с протянутой рукой? Разносчик продаёт какую-то невероятную дребедень и плачет, когда у него ничего не покупают? Это потому, что мы бедная страна, а бедны мы потому, что проиграли в войне. Безработица? Пьянство? Самоубийства? Мы проиграли в войне, дитя моё. Прибывая на поезде в гости на мамину родину, дети так испугались французских солдат-сенегальцев, что несколько часов прорыдали в пустом купе. А несколько лет спустя ночью вместе с заплаканной от радости матерью и взволнованным отцом слушали по радио репортаж о выводе оккупационных войск из Рейнланда.
Задолго до того, как я научилась распознавать причинно-следственные связи, задолго до того, как осознала значение слова «Германия», я любила ее как что-то овеянное таинственной печалью, бесконечно дорогое и находящееся в опасности.
При этом от национал-социализма родители Машманн были крайне далеки. Они принадлежали к консервативной Германской национальной народной партии, а Адольфа Гитлера воспринимали с лёгкой иронией. Кумир, дескать, малообразованных слоёв населения. А подруга Мелиты Марианна столкнулась с такой ситуацией: её сестра пришла к родителям и объявила, что желает вступить в гитлерюгенд. Так Марианна Швейцер и её сестра узнали, что они наполовину еврейки. Швейцер-отец и сам-то выяснил, что его родители крещёные евреи, совсем недавно.
А вот Мелите Машманн удалось вступить в гитлерюгенд, и она была им очарована. Мечта о причастности к чему-то высшему и большему, чем она сама, сбылась. Спустя почти восемьдесят лет Марианна Швайцер вспоминает:
Мелита была смышлёной, вежливой и общительной - общественницей. Ей было скучно дома, с ее традиционными и консервативными родителями, и вступление в нацистскую организацию стало своеобразным бунтом против них.
Пути подруг не могли не разойтись: Мы обе были идеалистками, мы хотели сделать мир лучше, однако она хотела сделать лучше мир немецких нацистов, а я хотела изменить жизнь всего человечества. Постепенно наши дискуссии переросли в серьезный конфликт. Мелита вступила в Союз немецких девушек, гитлеровскую молодежную организацию, и стала тем, что я называю нацисткой на 150%. Я была в ужасе. Она уговаривала меня посещать собрания, на которых должен был выступать Гитлер, она хотела обратить меня в свою веру. Я откровенно ей призналась, что Гитлер показался мне истеричным фанатиком и что я не понимаю, как такой образованный и интеллигентный человек, как она, может им восхищаться. Она ответила мне, что я неспособна оценить его величие, потому что во мне течет еврейская кровь.
Видя, как увлечение Мелиты вредит её учёбе и будущему, родители перевели дочь в школу-интернат. По возвращении оттуда девочка пыталась восстановить отношения с подругой-еврейкой, но из этого уже ничего не вышло. И слава Богу! Гитлерюгендские наставницы принуждали Мелиту к внедрению в еврейский дом и последующей слежке. Но после Хрустальной ночи семейство Швейцер покинуло Германию, направившись в США. Машманн тем временем вступила в НСДАП и начала стремительно расти по карьерной лестнице. В сорок первом она уже руководит Ассоциацией немецких девушек (БДМ) в Вартеланде, рейхсгау на территории оккупированной Польши. В сорок втором организовывает лагерь трудовой повинности, о чём впоследствии подробно напишет:
Гораздо труднее была педагогическая задача, которая стояла передо мной и касалась девушек из группы этнических немок. Большинство из них были из Волыни. У них налицо были все признаки, типичные для семей из низших слоев, когда они на протяжении поколений балансируют между двумя народами. Прежде всего, они были очень замкнутые и подозрительные. У них напрочь отсутствовало чувство собственного достоинства, они не имели своего мнения. Поэтому их чаще, чем остальных, подозревали в нечестности, хотя по своей природе они не были лживыми. Как правило, по-немецки они не могли ни читать, ни писать, уровень их образованности приближался к нулю.
Так как моя прабабушка происходит из семьи волынских немцев, прибавляю здесь несколько ругательств. Не всяким там со свастикой судить о чувстве собственного достоинства. Когда мой первый муж хотел меня обидеть, он называл меня фольксдойче.
В сорок третьем Мелита Машманн становится директором по печати БДМ. В сорок четвертом под бомбёжкой гибнут её родители. А в сорок пятом её интернируют. И что эта молодая женщина делает, освободившись из лагеря? Пытается связаться со своей подругой Марианной. Здесь я вообще отказываюсь что-либо понимать.
Писательскими способностями Машманн не была обделена: создав в сороковые пропагандистскую брошюру, она в 1955 году дебютировала как романистка. «Слово было Любовь» [Das Wort hieß Liebe] повествовало о солдате, вернувшемся из плена к жене и сыну и обнаружившему ещё и чернокожего ребёнка. После ещё двух романов Мелита Машманн решилась обратиться к автобиографическим мотивам.
«Итог. Мой путь в гитлерюгенде» [Fazit, mein Weg in der Hitler-Jugend] написан в э пистолярной форме. Письма адресуются еврейской школьной подруге по имени Рут, и под этим псевдонимом угадывается Марианна, хрупкая одиночка, наблюдательница и созерцательница. Никаких оправданий не будет! - утверждает Машманн и действительно не оправдывается, признаваясь в предательстве, попытке воспользоваться доверием, в позорной работе на Рейх. Пишет она хорошо, отнюдь не сводя к пропаганде и агитации. В жизни девушек гитлерюгенда были и Бах, и Бетховен, и Моцарт, и дружба (только не с еврейками), и путешествия, и любование красотами природы, и искренний, неподдельный интерес к миру, который они мечтали преобразовать и улучшить. А что вышло из этих благих порывов? Вот именно...
«Итог» получил колоссальную известность и как бестселлер, и как научный источник. Машманн даже переписывалась с Ханной Арендт. Когда Марианна Швейцер приезжала в Германию по приглашению Института Гёте, её уговорили встретиться с бывшей подругой. Швейцер, бедная, не знала, как и досидеть-то до конца свидания, ей было просто дурно. А Машманн как булто этого не замечала, была открыта и искренна, как всегда. Но конечно, всё она замечала.
Духовные искания привели бывшую нацистку на восток, в Индию. Видимо, свастика сохраняла над Машманн таинственную. власть: она стала индуисткой, поклонницей религиозной деятельницы Шри Анандамайи Ма, воспевала свою гуру в религиозных произведениях, а в Германию наезжала по делам каждые два-три года. Мелита Машманн не вышла замуж, не имела детей, последние десять лет жизни страдала болезнью Альцгеймера. Умерла в Дармштадте в 2010 году. «Итог» впервые выходит на русском языке в мае 2024 года в издательстве «КоЛибри» в переводе Марианны Бузоевой.
Отрывки из книги: https://gorky.media/fragments/v-lagere-zhenskoj-trudovoj-povinnosti/
https://www.forbes.ru/forbes-woman/511883-fanatizm-stal-nasej-strast-u-pocemu-nemcy-poverili-v-nacistskuu-propagandu
История Марианны Швайцер: https://inosmi.ru/20130608/209833156.html
И вот мы снова в Германии тридцатых годов, но сегодня нам о них расскажет совсем другая женщина. Мелита Машманн [Melita Maschmann] родилась в 1918 году в Берлине. Всё её детство, напишет она позже, будет словно бы подготовкой к тому, чтобы стать самой деятельной, самой искренней сторонницей национал-социализма. Большие усилия к созданию такого умонастроения приложили родители, особенно мать, уроженка Рейнской области. За семейным столом постоянно обсуждали политику. Дома не хватает провианта? Это потому, что проиграли в войне. Поёт шарманка на улице? старики и женщины стоят с протянутой рукой? Разносчик продаёт какую-то невероятную дребедень и плачет, когда у него ничего не покупают? Это потому, что мы бедная страна, а бедны мы потому, что проиграли в войне. Безработица? Пьянство? Самоубийства? Мы проиграли в войне, дитя моё. Прибывая на поезде в гости на мамину родину, дети так испугались французских солдат-сенегальцев, что несколько часов прорыдали в пустом купе. А несколько лет спустя ночью вместе с заплаканной от радости матерью и взволнованным отцом слушали по радио репортаж о выводе оккупационных войск из Рейнланда.
Задолго до того, как я научилась распознавать причинно-следственные связи, задолго до того, как осознала значение слова «Германия», я любила ее как что-то овеянное таинственной печалью, бесконечно дорогое и находящееся в опасности.
При этом от национал-социализма родители Машманн были крайне далеки. Они принадлежали к консервативной Германской национальной народной партии, а Адольфа Гитлера воспринимали с лёгкой иронией. Кумир, дескать, малообразованных слоёв населения. А подруга Мелиты Марианна столкнулась с такой ситуацией: её сестра пришла к родителям и объявила, что желает вступить в гитлерюгенд. Так Марианна Швейцер и её сестра узнали, что они наполовину еврейки. Швейцер-отец и сам-то выяснил, что его родители крещёные евреи, совсем недавно.
А вот Мелите Машманн удалось вступить в гитлерюгенд, и она была им очарована. Мечта о причастности к чему-то высшему и большему, чем она сама, сбылась. Спустя почти восемьдесят лет Марианна Швайцер вспоминает:
Мелита была смышлёной, вежливой и общительной - общественницей. Ей было скучно дома, с ее традиционными и консервативными родителями, и вступление в нацистскую организацию стало своеобразным бунтом против них.
Пути подруг не могли не разойтись: Мы обе были идеалистками, мы хотели сделать мир лучше, однако она хотела сделать лучше мир немецких нацистов, а я хотела изменить жизнь всего человечества. Постепенно наши дискуссии переросли в серьезный конфликт. Мелита вступила в Союз немецких девушек, гитлеровскую молодежную организацию, и стала тем, что я называю нацисткой на 150%. Я была в ужасе. Она уговаривала меня посещать собрания, на которых должен был выступать Гитлер, она хотела обратить меня в свою веру. Я откровенно ей призналась, что Гитлер показался мне истеричным фанатиком и что я не понимаю, как такой образованный и интеллигентный человек, как она, может им восхищаться. Она ответила мне, что я неспособна оценить его величие, потому что во мне течет еврейская кровь.
Видя, как увлечение Мелиты вредит её учёбе и будущему, родители перевели дочь в школу-интернат. По возвращении оттуда девочка пыталась восстановить отношения с подругой-еврейкой, но из этого уже ничего не вышло. И слава Богу! Гитлерюгендские наставницы принуждали Мелиту к внедрению в еврейский дом и последующей слежке. Но после Хрустальной ночи семейство Швейцер покинуло Германию, направившись в США. Машманн тем временем вступила в НСДАП и начала стремительно расти по карьерной лестнице. В сорок первом она уже руководит Ассоциацией немецких девушек (БДМ) в Вартеланде, рейхсгау на территории оккупированной Польши. В сорок втором организовывает лагерь трудовой повинности, о чём впоследствии подробно напишет:
Гораздо труднее была педагогическая задача, которая стояла передо мной и касалась девушек из группы этнических немок. Большинство из них были из Волыни. У них налицо были все признаки, типичные для семей из низших слоев, когда они на протяжении поколений балансируют между двумя народами. Прежде всего, они были очень замкнутые и подозрительные. У них напрочь отсутствовало чувство собственного достоинства, они не имели своего мнения. Поэтому их чаще, чем остальных, подозревали в нечестности, хотя по своей природе они не были лживыми. Как правило, по-немецки они не могли ни читать, ни писать, уровень их образованности приближался к нулю.
Так как моя прабабушка происходит из семьи волынских немцев, прибавляю здесь несколько ругательств. Не всяким там со свастикой судить о чувстве собственного достоинства. Когда мой первый муж хотел меня обидеть, он называл меня фольксдойче.
В сорок третьем Мелита Машманн становится директором по печати БДМ. В сорок четвертом под бомбёжкой гибнут её родители. А в сорок пятом её интернируют. И что эта молодая женщина делает, освободившись из лагеря? Пытается связаться со своей подругой Марианной. Здесь я вообще отказываюсь что-либо понимать.
Писательскими способностями Машманн не была обделена: создав в сороковые пропагандистскую брошюру, она в 1955 году дебютировала как романистка. «Слово было Любовь» [Das Wort hieß Liebe] повествовало о солдате, вернувшемся из плена к жене и сыну и обнаружившему ещё и чернокожего ребёнка. После ещё двух романов Мелита Машманн решилась обратиться к автобиографическим мотивам.
«Итог. Мой путь в гитлерюгенде» [Fazit, mein Weg in der Hitler-Jugend] написан в э пистолярной форме. Письма адресуются еврейской школьной подруге по имени Рут, и под этим псевдонимом угадывается Марианна, хрупкая одиночка, наблюдательница и созерцательница. Никаких оправданий не будет! - утверждает Машманн и действительно не оправдывается, признаваясь в предательстве, попытке воспользоваться доверием, в позорной работе на Рейх. Пишет она хорошо, отнюдь не сводя к пропаганде и агитации. В жизни девушек гитлерюгенда были и Бах, и Бетховен, и Моцарт, и дружба (только не с еврейками), и путешествия, и любование красотами природы, и искренний, неподдельный интерес к миру, который они мечтали преобразовать и улучшить. А что вышло из этих благих порывов? Вот именно...
«Итог» получил колоссальную известность и как бестселлер, и как научный источник. Машманн даже переписывалась с Ханной Арендт. Когда Марианна Швейцер приезжала в Германию по приглашению Института Гёте, её уговорили встретиться с бывшей подругой. Швейцер, бедная, не знала, как и досидеть-то до конца свидания, ей было просто дурно. А Машманн как булто этого не замечала, была открыта и искренна, как всегда. Но конечно, всё она замечала.
Духовные искания привели бывшую нацистку на восток, в Индию. Видимо, свастика сохраняла над Машманн таинственную. власть: она стала индуисткой, поклонницей религиозной деятельницы Шри Анандамайи Ма, воспевала свою гуру в религиозных произведениях, а в Германию наезжала по делам каждые два-три года. Мелита Машманн не вышла замуж, не имела детей, последние десять лет жизни страдала болезнью Альцгеймера. Умерла в Дармштадте в 2010 году. «Итог» впервые выходит на русском языке в мае 2024 года в издательстве «КоЛибри» в переводе Марианны Бузоевой.
Отрывки из книги: https://gorky.media/fragments/v-lagere-zhenskoj-trudovoj-povinnosti/
https://www.forbes.ru/forbes-woman/511883-fanatizm-stal-nasej-strast-u-pocemu-nemcy-poverili-v-nacistskuu-propagandu
История Марианны Швайцер: https://inosmi.ru/20130608/209833156.html