О женской дружбе и горе-злосчастье
Пишет "Подумалось мне часом" (ФБ):
Сегодня у нас рассказ о сказке "Город мастеров", но, как это часто бывает, зайду я издалека.
Когда в 1933 году было создано знаменитое издательство "Детская литература" - вернее, тогда еще "Детгиз" - первым главным редактором издательства стал Самуил Яковлевич Маршак.
Он привлек множество выдающихся людей, но основную издательскую работу в ленинградском отделении тащили четыре девушки.
Четыре интеллигентные барышни, познакомившиеся и подружившиеся еще в студенческие годы, во время учебы на литературном факультете Ленинградского института истории искусств. Впрочем, этот вуз все обычно звали просто "Зубовским институтом".
Это было весьма занятное учебное заведение, созданное на собственные средства графом Валентином Платоновичем Зубовым - из тех самых Зубовых.
После революции, из-за хороших отношений Зубова и Луначарского, институт не только не был закрыт, но наоборот - изрядно расцвел и расширился. Ему даже было передано знаменитое издательство Academia, а на профессорские должности остававшийся директором граф сумел набрать самый цвет питерской науки.
Вот у этих-то корифеев и выучились к 1930 году четыре девушки из приличных семей. Это Лидия Чуковская, дочь Корнея Чуковского, всегда худощавая Александра Любарская, серьезная Зоя Задунайская и пышная блондинка Тамара Габбе.
Но если Чуковская осталась в истории прежде всего как известная советская диссидентка, то оставшиеся трое вписали себя не в политику, а в литературу.
Эти дипломированные литературоведы-редакторши имели не самый легкий характер, они постоянно ругались с будущими великими писателями (Шварц, к примеру, как-то не выдержал и написал длинную телегу в стиле "Почему Габбе не права") - но при этом они очень много сделали для советской сказки.
Я уже рассказывал, как Любарская с Задунайской сделали русскую версию сказки Сельмы Лагерлеф «Путешествие Нильса с дикими гусями», Любарская также подготовила пересказ «Калевалы», выпустила сборники «Волшебный колодец», «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве», «По дорогам сказки». Задунайская, кроме Нильса, самостоятельно и в сотрудничестве с Габбе переработала и пересказала «Сказки народов Прибалтики», китайские, итальянские, молдавские и сказки многих других народов.
Наконец, Тамара Габбе не только в соавторстве с Зоей Задунайской сделала детский пересказ романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера»,
а вместе с Любарской - сборник «По дорогам сказки». Не только подготовила очень значительную работу в области фольклористики «Быль и небыль. Русские народные сказки, легенды, притчи», которая вышла уже после ее смерти. Не только перевела и пересказала французские народные сказки, сказки Перро, сказки Андерсена, братьев Гримм.
Она еще и - вполне заслуженно - считалась одним из лучших литературных редакторов страны. Именно Габбе много лет редактировала все книги Маршака, а за подготовленный ею к печати роман «Студенты» Юрий Трифонов получил Сталинскую премию.
Наконец, она сама писала сказки.
Но к этому Тамара Габбе пришла, только когда ей стало совсем плохо. В войну. Ее первая сказка появилась в 41-м, а главная - в 43-м.
Наверное, самыми счастливыми годами ее жизни были первые годы работы в "Детгизе", когда все были молодыми, смешливыми, жили одной мечтой и одной командой. Когда она ругалась со Шварцем, а писаный красавец и записной бабник Николай Олеников клеился ко всем подряд, сочиняя любовные мадригалы то Любарской:
Когда бы при рождении
Я мухой создан был,
В сплошном прикосновении
Я жизнь бы проводил.
Я к вам бы прикасался,
Красавица моя,
И в обществе считался
Счастливчиком бы я.
то ей:
Возле ягоды морошки
В галерее ботанической
На короткой цветоножке
Воссиял цветок тропический.
Это Вы - цветок, Тамара,
А морошка - это я.
Вы виновница пожара,
Охватившего меня.
К сожалению, пророческими оказалось совсем другие вирши Олейникова - отрывок из стихотворения "Генриху Левину по поводу влюбления его в Шурочку Любарскую":
…Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут...
Их взяли по "делу харбинцев", по которому еще летом арестовали Олейникова, и обвинили в шпионаже в пользу Японии. Как вспоминала позже Любарская: «В ночь с 4-го на 5 сентября 1937 года были сразу арестованы писатели С. Безбородов, Н. Константинов, директор Дома детской литературы при Детиздате А. Серебрянников, редакторы Т. Габбе и я. <...> Редакторов, наиболее тесно связанных с арестованными, - З. Задунайскую, А. Освенскую и Р. Брауде, - уволили "по собственному желанию" в тот же день, 5 сентября, едва они пришли в издательство. Редакция была разгромлена".
По меркам тех времен Габбе отделается легким испугом - уже в декабре 1937-го ее оправдают, так как «имеющимися материалами» «виновность... не подтвердилась».
Дело Любарской затянется, "Шурочка" отсидит полтора года, и выйдет только после падения Ежова, в 1939-м.
Оправданная Габбе настояла на восстановлении в Детгизе, а Любарская устроилась работать в детском отделе Ленрадиокомитета.
Но неприятности Тамары Габбе на этом не закончились. В 1941 году арестовали ее мужа, Иосифа Гинзбурга. В 1945-м он погибнет в лагере во время страшного наводнения.
С началом войны ее единственный брат ушел на фронт, и, как и миллионы других мужчин, сержант Михаил Габбе погиб за Родину.
Сама Тамара Григорьевна с матерью и отчимом останется в Ленинграде и переживет там первую - самую страшную - блокадную зиму.
Однажды Маршак с оказией передаст Габбе из Москвы посылку с продуктами - половину она отдаст Любарской. "Пусть говорят, что дружбы женской не бывает...", угу.
В 1942-м их вывезут по Дороге Жизни - в крайней степени дистрофии. Позже Габбе писала в письме Чуковской: «Когда я приехала из Ленинграда, люди смотрели на меня даже с некоторым страхом, - особенно те, кто знал раньше. Я переменилась очень! Больше, чем Шура, которая, как Вы знаете, была тяжко больна и, в сущности говоря, выкарабкалась почти чудом. В тот день, когда я провожала ее в "Асторию", в стационар, и несла ее рюкзак (она сама уже не могла его тащить), я со страхом смотрела на ее серо-голубые щеки, на складки у губ, на потускневшие глаза. Но ко времени нашего переезда сюда, она уже была опять похожа на себя, а вот я - так совсем была не похожа на ту, какой была прежде. Я исхудала патологически. <...>Сейчас я уже не такая, хотя и теперь Шура (подумайте - Шура!) кажется, пожалуй, основательнее меня».
Именно тогда, в прямом смысле слова вырвавшись от смерти, Тамара Габбе сядет писать сказку.
Свою лучшую, на мой взгляд, сказку.
Поскольку сочинять стихи Тамара Габбе себе запретила еще в 15 лет, пришлось идти на поклон к Маршаку.
И старый учитель не подвел.
Вышедшую в 1943 году сказку «Город Мастеров, или Сказка о двух горбунах» открывают стихи Самуила Маршака:
Когда это было?
В какой стороне?
Об этом сказать мудрено:
И цифры и буквы
У нас на стене
От времени стерлись давно...
Но сказка заслуживает отдельной главы.
Сегодня у нас рассказ о сказке "Город мастеров", но, как это часто бывает, зайду я издалека.
Когда в 1933 году было создано знаменитое издательство "Детская литература" - вернее, тогда еще "Детгиз" - первым главным редактором издательства стал Самуил Яковлевич Маршак.
Он привлек множество выдающихся людей, но основную издательскую работу в ленинградском отделении тащили четыре девушки.
Четыре интеллигентные барышни, познакомившиеся и подружившиеся еще в студенческие годы, во время учебы на литературном факультете Ленинградского института истории искусств. Впрочем, этот вуз все обычно звали просто "Зубовским институтом".
Это было весьма занятное учебное заведение, созданное на собственные средства графом Валентином Платоновичем Зубовым - из тех самых Зубовых.
После революции, из-за хороших отношений Зубова и Луначарского, институт не только не был закрыт, но наоборот - изрядно расцвел и расширился. Ему даже было передано знаменитое издательство Academia, а на профессорские должности остававшийся директором граф сумел набрать самый цвет питерской науки.
Вот у этих-то корифеев и выучились к 1930 году четыре девушки из приличных семей. Это Лидия Чуковская, дочь Корнея Чуковского, всегда худощавая Александра Любарская, серьезная Зоя Задунайская и пышная блондинка Тамара Габбе.
Но если Чуковская осталась в истории прежде всего как известная советская диссидентка, то оставшиеся трое вписали себя не в политику, а в литературу.
Эти дипломированные литературоведы-редакторши имели не самый легкий характер, они постоянно ругались с будущими великими писателями (Шварц, к примеру, как-то не выдержал и написал длинную телегу в стиле "Почему Габбе не права") - но при этом они очень много сделали для советской сказки.
Я уже рассказывал, как Любарская с Задунайской сделали русскую версию сказки Сельмы Лагерлеф «Путешествие Нильса с дикими гусями», Любарская также подготовила пересказ «Калевалы», выпустила сборники «Волшебный колодец», «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве», «По дорогам сказки». Задунайская, кроме Нильса, самостоятельно и в сотрудничестве с Габбе переработала и пересказала «Сказки народов Прибалтики», китайские, итальянские, молдавские и сказки многих других народов.
Наконец, Тамара Габбе не только в соавторстве с Зоей Задунайской сделала детский пересказ романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера»,
а вместе с Любарской - сборник «По дорогам сказки». Не только подготовила очень значительную работу в области фольклористики «Быль и небыль. Русские народные сказки, легенды, притчи», которая вышла уже после ее смерти. Не только перевела и пересказала французские народные сказки, сказки Перро, сказки Андерсена, братьев Гримм.
Она еще и - вполне заслуженно - считалась одним из лучших литературных редакторов страны. Именно Габбе много лет редактировала все книги Маршака, а за подготовленный ею к печати роман «Студенты» Юрий Трифонов получил Сталинскую премию.
Наконец, она сама писала сказки.
Но к этому Тамара Габбе пришла, только когда ей стало совсем плохо. В войну. Ее первая сказка появилась в 41-м, а главная - в 43-м.
Наверное, самыми счастливыми годами ее жизни были первые годы работы в "Детгизе", когда все были молодыми, смешливыми, жили одной мечтой и одной командой. Когда она ругалась со Шварцем, а писаный красавец и записной бабник Николай Олеников клеился ко всем подряд, сочиняя любовные мадригалы то Любарской:
Когда бы при рождении
Я мухой создан был,
В сплошном прикосновении
Я жизнь бы проводил.
Я к вам бы прикасался,
Красавица моя,
И в обществе считался
Счастливчиком бы я.
то ей:
Возле ягоды морошки
В галерее ботанической
На короткой цветоножке
Воссиял цветок тропический.
Это Вы - цветок, Тамара,
А морошка - это я.
Вы виновница пожара,
Охватившего меня.
К сожалению, пророческими оказалось совсем другие вирши Олейникова - отрывок из стихотворения "Генриху Левину по поводу влюбления его в Шурочку Любарскую":
…Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут...
Их взяли по "делу харбинцев", по которому еще летом арестовали Олейникова, и обвинили в шпионаже в пользу Японии. Как вспоминала позже Любарская: «В ночь с 4-го на 5 сентября 1937 года были сразу арестованы писатели С. Безбородов, Н. Константинов, директор Дома детской литературы при Детиздате А. Серебрянников, редакторы Т. Габбе и я. <...> Редакторов, наиболее тесно связанных с арестованными, - З. Задунайскую, А. Освенскую и Р. Брауде, - уволили "по собственному желанию" в тот же день, 5 сентября, едва они пришли в издательство. Редакция была разгромлена".
По меркам тех времен Габбе отделается легким испугом - уже в декабре 1937-го ее оправдают, так как «имеющимися материалами» «виновность... не подтвердилась».
Дело Любарской затянется, "Шурочка" отсидит полтора года, и выйдет только после падения Ежова, в 1939-м.
Оправданная Габбе настояла на восстановлении в Детгизе, а Любарская устроилась работать в детском отделе Ленрадиокомитета.
Но неприятности Тамары Габбе на этом не закончились. В 1941 году арестовали ее мужа, Иосифа Гинзбурга. В 1945-м он погибнет в лагере во время страшного наводнения.
С началом войны ее единственный брат ушел на фронт, и, как и миллионы других мужчин, сержант Михаил Габбе погиб за Родину.
Сама Тамара Григорьевна с матерью и отчимом останется в Ленинграде и переживет там первую - самую страшную - блокадную зиму.
Однажды Маршак с оказией передаст Габбе из Москвы посылку с продуктами - половину она отдаст Любарской. "Пусть говорят, что дружбы женской не бывает...", угу.
В 1942-м их вывезут по Дороге Жизни - в крайней степени дистрофии. Позже Габбе писала в письме Чуковской: «Когда я приехала из Ленинграда, люди смотрели на меня даже с некоторым страхом, - особенно те, кто знал раньше. Я переменилась очень! Больше, чем Шура, которая, как Вы знаете, была тяжко больна и, в сущности говоря, выкарабкалась почти чудом. В тот день, когда я провожала ее в "Асторию", в стационар, и несла ее рюкзак (она сама уже не могла его тащить), я со страхом смотрела на ее серо-голубые щеки, на складки у губ, на потускневшие глаза. Но ко времени нашего переезда сюда, она уже была опять похожа на себя, а вот я - так совсем была не похожа на ту, какой была прежде. Я исхудала патологически. <...>Сейчас я уже не такая, хотя и теперь Шура (подумайте - Шура!) кажется, пожалуй, основательнее меня».
Именно тогда, в прямом смысле слова вырвавшись от смерти, Тамара Габбе сядет писать сказку.
Свою лучшую, на мой взгляд, сказку.
Поскольку сочинять стихи Тамара Габбе себе запретила еще в 15 лет, пришлось идти на поклон к Маршаку.
И старый учитель не подвел.
Вышедшую в 1943 году сказку «Город Мастеров, или Сказка о двух горбунах» открывают стихи Самуила Маршака:
Когда это было?
В какой стороне?
Об этом сказать мудрено:
И цифры и буквы
У нас на стене
От времени стерлись давно...
Но сказка заслуживает отдельной главы.