Исландия, детектив, женщина
Исландия маленькая страна и совпадения случаются здесь постоянно. Аргумент этот постоянно использовали чиновники и политики, назначая на государственные должности друзей и родственников.
С детективами мне не всегда везёт. Именно поэтому ценю, когда после долгого перерыва издательства возвращаются к любопытному циклу или необычной героине. Ура, снова издают исландку Ирсу Сигурдардоттир [Yrsa Sigurðardóttir]! Я уже успела соскучиться по ворчливой Торе Гудмундсдоттир и её безумному семейству! Но увы, передо мной оказались не продолжения приключений Торы, а история новых персонажей: Хульдара, столичного полицейского, и сотрудницы Дома ребёнка Фрейи.
Фрейя, впрочем, по характеру отчасти напоминает Тору; в ней тоже много от лакснессовских «самостоятельных людей». Беда только в одном - эта самостоятельность, эта суровая северная целеустремлённость ушла на то, чтобы тянуть безрассудного брата, а брат... брат ей портфель носил. С паршивой овцы хоть шерсти клок. И вот молодая толковая женщина мыкается с этим братом, с его собакой, с его любовницей, с его младенцем, а есть ведь ещё и профессия, которая, давайте уж называть вещи своими именами, требует жертв. Фрейя досадует, что личная жизнь не складывается. А когда ей складываться, этой личной жизни? И с кем?
Что же касается Хульдара, таких молодых мужчин - нудных, вялых, аморфных - сочно живописал другой знаменитый исландец, Халльгрим Хельгасон. Личная жизнь у Хульдара тоже не складывается, и вот почему: у своих немногочисленных партнёрш он ассоциируется с головной болью и рвотой, ибо все его интимные связи происходят в обоюдном пьяном безобразии. Кроме того, наш герой склонен к рефлексии в характерном скандинавском духе. Канючное самокопание в исполнении дюжего молодого парня и само-то по себе невелика радость, а уж в детективе! Серость и мизерность центрального персонажа создаёт пренеприятный эффект: как будто бы сильные страсти, глубокие эмоции, любовь, ненависть все сосредоточились там, на стороне преступников, а у доблестных рыцарей справедливости - одни козьи потягушки, взаимное подсиживание и отвратительный кофе в перерывах.
И «ДНК» [DNA], и «Расплата» [Sogid] в силу специфики Фрейиной работы рассказывают о крайне гнусных преступлениях против детей. Дети-жертвы, дети-свидетели, и ещё вопрос, кому хуже досталось. Это заставляет сформулировать проблему, которую я распространила бы на многие современные произведения криминального жанра. Эта проблема - отношение к тем, кто переживает трагедию.
«ДНК» и в особенности «Расплата» ставят нас перед фактом: преступление не заканчивается само на себе. Осторожно, далее тьма спойлеров! [Spoiler (click to open)]Оно оказывает своё растлевающее влияние и на сообщников, вольных или невольных, и на потерпевших, и в особенности на их близких. Их одолевают чёрные мысли, приходит невольный соблазн мести, и - вуаля! вчерашние образцы добропорядочности вытворяют такое, что иной гестаповец отшатнулся бы, побледнев от презрения и отвращения. Формально идея разумная: насилие порождает насилие. Но если продолжить логически, то этак надо сажать в тюрьму не одного убийцу или растлителя, но и всех от него пострадавших. Вдруг им придёт в головы мстить? Насилие мыслится не как определённое действие, результат преступного умысла, а как тошнотворное чёрное облако, род чумы, которой можно заразиться просто от прикосновения, от общего воздуха, от земли, по которой прошёл уголовник. И это страшная философия! Она клеймит, стигматизирует в общественном сознании всех, хоть мало-мальски соприкоснувшихся с преступлением, начиная с жертв и заканчивая случайными свидетелями. То ли он украл, то ли у него украли, но осадок остался... Герои Сигурдардоттир обречены барахтаться в этом осадке до самой смерти. В её мире нет искупления, и, по большому счёту, нет справедливости.
В ноябре выйдет третья книга цикла о Фрейе и Хульдаре, однако читать не хочется почему-то.
С детективами мне не всегда везёт. Именно поэтому ценю, когда после долгого перерыва издательства возвращаются к любопытному циклу или необычной героине. Ура, снова издают исландку Ирсу Сигурдардоттир [Yrsa Sigurðardóttir]! Я уже успела соскучиться по ворчливой Торе Гудмундсдоттир и её безумному семейству! Но увы, передо мной оказались не продолжения приключений Торы, а история новых персонажей: Хульдара, столичного полицейского, и сотрудницы Дома ребёнка Фрейи.
Фрейя, впрочем, по характеру отчасти напоминает Тору; в ней тоже много от лакснессовских «самостоятельных людей». Беда только в одном - эта самостоятельность, эта суровая северная целеустремлённость ушла на то, чтобы тянуть безрассудного брата, а брат... брат ей портфель носил. С паршивой овцы хоть шерсти клок. И вот молодая толковая женщина мыкается с этим братом, с его собакой, с его любовницей, с его младенцем, а есть ведь ещё и профессия, которая, давайте уж называть вещи своими именами, требует жертв. Фрейя досадует, что личная жизнь не складывается. А когда ей складываться, этой личной жизни? И с кем?
Что же касается Хульдара, таких молодых мужчин - нудных, вялых, аморфных - сочно живописал другой знаменитый исландец, Халльгрим Хельгасон. Личная жизнь у Хульдара тоже не складывается, и вот почему: у своих немногочисленных партнёрш он ассоциируется с головной болью и рвотой, ибо все его интимные связи происходят в обоюдном пьяном безобразии. Кроме того, наш герой склонен к рефлексии в характерном скандинавском духе. Канючное самокопание в исполнении дюжего молодого парня и само-то по себе невелика радость, а уж в детективе! Серость и мизерность центрального персонажа создаёт пренеприятный эффект: как будто бы сильные страсти, глубокие эмоции, любовь, ненависть все сосредоточились там, на стороне преступников, а у доблестных рыцарей справедливости - одни козьи потягушки, взаимное подсиживание и отвратительный кофе в перерывах.
И «ДНК» [DNA], и «Расплата» [Sogid] в силу специфики Фрейиной работы рассказывают о крайне гнусных преступлениях против детей. Дети-жертвы, дети-свидетели, и ещё вопрос, кому хуже досталось. Это заставляет сформулировать проблему, которую я распространила бы на многие современные произведения криминального жанра. Эта проблема - отношение к тем, кто переживает трагедию.
«ДНК» и в особенности «Расплата» ставят нас перед фактом: преступление не заканчивается само на себе. Осторожно, далее тьма спойлеров! [Spoiler (click to open)]Оно оказывает своё растлевающее влияние и на сообщников, вольных или невольных, и на потерпевших, и в особенности на их близких. Их одолевают чёрные мысли, приходит невольный соблазн мести, и - вуаля! вчерашние образцы добропорядочности вытворяют такое, что иной гестаповец отшатнулся бы, побледнев от презрения и отвращения. Формально идея разумная: насилие порождает насилие. Но если продолжить логически, то этак надо сажать в тюрьму не одного убийцу или растлителя, но и всех от него пострадавших. Вдруг им придёт в головы мстить? Насилие мыслится не как определённое действие, результат преступного умысла, а как тошнотворное чёрное облако, род чумы, которой можно заразиться просто от прикосновения, от общего воздуха, от земли, по которой прошёл уголовник. И это страшная философия! Она клеймит, стигматизирует в общественном сознании всех, хоть мало-мальски соприкоснувшихся с преступлением, начиная с жертв и заканчивая случайными свидетелями. То ли он украл, то ли у него украли, но осадок остался... Герои Сигурдардоттир обречены барахтаться в этом осадке до самой смерти. В её мире нет искупления, и, по большому счёту, нет справедливости.
В ноябре выйдет третья книга цикла о Фрейе и Хульдаре, однако читать не хочется почему-то.