Элисон Лури
Сегодня могло бы исполниться девяносто пять лет моей любимой американской писательнице Элисон Лури [Alison Stewart Lurie], появившейся на свет в 1926 году в Чикаго. Её мать, Бернис Стюарт Лури, была журналисткой и литературной критикессой, а отец, Гарри Лоренс Лури/Лурие, родом из Латвии, помимо основной профессии социолога занимал высокий пост в союзе еврейских благотворительных организаций. Обстоятельства рождения наложили печать на всю последующую жизнь Элисон Лури. Трудные роды потребовали наложения щипцов, рука акушерки дрогнула, и девочка родилась с необратимым повреждением лицевых мышц и оглохшая на одно ухо. Несмотря на проблемы со слухом, Элисон Лури блестяще закончила школу-интернат в Коннектикуте и женский колледж Радклифф, которому уже пора отдельный тег заводить, столько оттуда вышло талантливых женщин с феминистическими убеждениями. Ей прочили великолепную академическую карьеру. Но в 1948 году, меньше чем через год после окончания колледжа, она вышла замуж и посвятила себя семье. По-другому тогда бывало очень редко.
Муж Элисон Лури, литературовед Дж. П. Бишоп, преподавал и в Амхерсте, и в Корнелле, растущее семейство -- через шесть лет у четы было уже трое сыновей -- переезжало вместе с ним, и на работу, читать лекции по детской литературе в Корнеллском университете, Лури вышла только в 1970 году, когда дети уже сами получали высшее образование или заканчивали среднее. Начинала она как фольклористка, составила несколько антологий волшебных сказок, а потом специализировалась в семиотике одежды. Её фундаментальная работа «Язык одежды» [The Language of Clothes] получила заслуженное академическое признание, вплоть до того, что с «Системой моды» Ролана Барта сравнивают. Для справки: Барт был позже, в 1985 году. Задним числом Лури утверждала, что слава «Языка одежды» её супружескую жизнь и доконала. Впрочем, развелась она с мужем только в 1984-ом. Через некоторое время писательница вступила в новый брак с писателем Эдвардом Гауэром и полностью посвятила себя литературному труду.
Абсолютное большинство романов Элисон Лурье посвящены тому, что она знала лучше всего: жизни высших учебных заведений. Начиная с дебюта «Любовь и дружба» [Love and Friendship] (1962 год), события её книг развиваются в вымышленном университете в Новой Англии, который постепенно обрастает персонажами, обретает название -- Коринфский университет, по созвучию с Корнеллским, населяется мифами, легендами и иногда даже привидениями. В литературоведении существует специальный термин для таких книг: campus novels, романы о кампусе. В 1974 году стала бестселлером «Война Тэйтов» [The War Between the Tates], комедия положений о семейном раздоре почтенной преподавательской четы. Процитирую рецензию: Брайан Тэйт, профессор-политолог, думал, что достоин стать серым кардиналом, но в середине жизни осознал, что серый-то он серый, но никак не кардинал. Десять лет спустя Пулитцеровскую премию получил роман «Иностранные связи» [Foreign Affairs], неплохо экранизированный, кстати, и переведённый, на русский язык: [Фантом Пресс, 2005]. Винни Майнер, профессиональная фольклористка, едет в Лондон на саббатикал. В самолёте её терроризирует добродушный надоеда-попутчик с почти диккенсовской фамилией Мампсон, один из тех карикатурных американцев, от которых иные американки готовы на другом краю света спасаться...
Вот часто цитируют И может быть, на мой закат печальный блеснёт любовь улыбкою прощальной в том смысле, что под занавес жизни случится что-то хорошее. А на деле любовь блеснёт напоследок попрощаться и неотвратимо угаснет, а человек останется наедине с ужасом гибели любви и со своим собственным, не менее неотвратимым угасанием. Одно утешает: Винни Майнер ещё далеко до заката.
Научная работа таит опасности... Например, изучение детской литературы открыло ей глаза на многое, чего она, к счастью, не знала в детстве, да и сейчас не рада, что знает. Скажем, Кристофер Робин Милн рос несчастным ребёнком, оттого что все связывали его имя с книжками отца о Винни-Пухе, а в книге «Ветер в ивах» полно дурацких идей о рабочем классе.
«Иностранные связи» -- книга прекрасная, даже те её черты, которые поначалу кажутся промахами, недостатками, служат к её украшению. Но всё же, если бы я читала только «Иностранные связи», с таким пиететом к Лури бы не относилась. Особенно ценю одну её сравнительно позднюю вещь, «Правду о Лорин Джонс» [The Truth About Lorin Jones], вымышленную биографию художницы-абстракционистки, которая могла бы встать в один ряд с Джорджией О'Кифф и Элен Франкенталер... но не встала. Безвременная гибель открыла перед Лорин Джонс дорогу в вечность. Как это нередко бывает, её полотна взлетели в цене благодаря известию, что знаменитая экспрессионистка больше ничего не напишет.
Каноническое жизнеописание Джонс создаётся прямо на наших глазах. Вернее, его создаёт совершенно конкретная личность. Полли Альтер, альтер эго своей героини, мечется из крайности в крайность, то придавая Лорин мифологические черты, то воспринимая её как жуткую великаншу, перед гениальным творчеством которой все труды и заботы Полли, включая и пресловутую автобиографию, мелки и жалки. Между тем вся жизнь скромной искусствоведки после развода вот-вот пойдёт прахом. Её молодая подруга Джин, лесбиянка и убеждённая сепаратистка, горячо влюбилась в неё и пытается перестроить повседневную жизнь возлюбленной по радикальным лекалам. Стиви, маленький сын Полли, становится персоной нон грата. Невзирая на свой возраст, он всё же мужчина, носитель эссенциальных черт маскулинности, понятно, отрицательных, и не худо бы его куда-нибудь спровадить. Например, в интернат. Подальше от нашей чисто женской, феминистской, полиаморной маленькой коммуны. Что я имею в виду под полиаморностью? Бетси, дорогая, покажись, пожалуйста! И в один прекрасный момент Полли, женщина внешне наивная до смешного, но способная на редкостную проницательность, понимает:
... вся эта сцена -- карикатура на традиционную семью. Сама она -- сварливый муж в поношенных джинсах и мешковатом свитере, хозяин, добытчик, который принёс работу на дом. Милая тактичная жена, ловкая манипуляторша в цветастом фартучке, готовит ужин, а избалованная падчерица притворяется, что помогает.
Стиви, чувствительному и хрупкому мальчику, уготована участь Золушки, однако Полли не согласна мириться с позорной ролью робкого и бесхарактерного Золушкина папаши. На фею-крёстную ей рассчитывать не приходится.
А что же Лорин Джонс? Будет ли дописана её биография? Возможно, но её напишет уже другая Полли Альтер, прошедшая путём своего кумира, чтобы понять: никакой это не кумир, а искавшая, страдавшая, ошибавшаяся женщина. К судьбе Лорин не нашлось единственного ключа, который мог бы объяснить все взлёты и падения. Ни сексуализированное насилие в детстве, ни депрессия в юности, ни мужчины, которых она любила, ни таблетки, которые она глотала -- от насилия, от депрессии, от любви, ни картины, которые она писала -- ничто не рассказало о Лорин Джонс до конца, не свело её к одному эпизоду, не объяснило её в полной мере. Художница отошла в вечный дом свой неизречённая и свободная.
И вот заходишь на страничку любимой писательницы: не вышли ли, например, мемуары, а там... третьего декабря 2020 года... от естественных причин... Я сначала подумала на мерзкий коронавирус, нет, от естественных причин, сиречь от старости. И ведь действительно, нет ничего естественнее, чем уйти на девяносто пятом году жизни, но я продолжаю абсурдно верить, что найдутся черновики, и я ещё прочту новые книги Элисон Лури.
Муж Элисон Лури, литературовед Дж. П. Бишоп, преподавал и в Амхерсте, и в Корнелле, растущее семейство -- через шесть лет у четы было уже трое сыновей -- переезжало вместе с ним, и на работу, читать лекции по детской литературе в Корнеллском университете, Лури вышла только в 1970 году, когда дети уже сами получали высшее образование или заканчивали среднее. Начинала она как фольклористка, составила несколько антологий волшебных сказок, а потом специализировалась в семиотике одежды. Её фундаментальная работа «Язык одежды» [The Language of Clothes] получила заслуженное академическое признание, вплоть до того, что с «Системой моды» Ролана Барта сравнивают. Для справки: Барт был позже, в 1985 году. Задним числом Лури утверждала, что слава «Языка одежды» её супружескую жизнь и доконала. Впрочем, развелась она с мужем только в 1984-ом. Через некоторое время писательница вступила в новый брак с писателем Эдвардом Гауэром и полностью посвятила себя литературному труду.
Абсолютное большинство романов Элисон Лурье посвящены тому, что она знала лучше всего: жизни высших учебных заведений. Начиная с дебюта «Любовь и дружба» [Love and Friendship] (1962 год), события её книг развиваются в вымышленном университете в Новой Англии, который постепенно обрастает персонажами, обретает название -- Коринфский университет, по созвучию с Корнеллским, населяется мифами, легендами и иногда даже привидениями. В литературоведении существует специальный термин для таких книг: campus novels, романы о кампусе. В 1974 году стала бестселлером «Война Тэйтов» [The War Between the Tates], комедия положений о семейном раздоре почтенной преподавательской четы. Процитирую рецензию: Брайан Тэйт, профессор-политолог, думал, что достоин стать серым кардиналом, но в середине жизни осознал, что серый-то он серый, но никак не кардинал. Десять лет спустя Пулитцеровскую премию получил роман «Иностранные связи» [Foreign Affairs], неплохо экранизированный, кстати, и переведённый, на русский язык: [Фантом Пресс, 2005]. Винни Майнер, профессиональная фольклористка, едет в Лондон на саббатикал. В самолёте её терроризирует добродушный надоеда-попутчик с почти диккенсовской фамилией Мампсон, один из тех карикатурных американцев, от которых иные американки готовы на другом краю света спасаться...
Вот часто цитируют И может быть, на мой закат печальный блеснёт любовь улыбкою прощальной в том смысле, что под занавес жизни случится что-то хорошее. А на деле любовь блеснёт напоследок попрощаться и неотвратимо угаснет, а человек останется наедине с ужасом гибели любви и со своим собственным, не менее неотвратимым угасанием. Одно утешает: Винни Майнер ещё далеко до заката.
Научная работа таит опасности... Например, изучение детской литературы открыло ей глаза на многое, чего она, к счастью, не знала в детстве, да и сейчас не рада, что знает. Скажем, Кристофер Робин Милн рос несчастным ребёнком, оттого что все связывали его имя с книжками отца о Винни-Пухе, а в книге «Ветер в ивах» полно дурацких идей о рабочем классе.
«Иностранные связи» -- книга прекрасная, даже те её черты, которые поначалу кажутся промахами, недостатками, служат к её украшению. Но всё же, если бы я читала только «Иностранные связи», с таким пиететом к Лури бы не относилась. Особенно ценю одну её сравнительно позднюю вещь, «Правду о Лорин Джонс» [The Truth About Lorin Jones], вымышленную биографию художницы-абстракционистки, которая могла бы встать в один ряд с Джорджией О'Кифф и Элен Франкенталер... но не встала. Безвременная гибель открыла перед Лорин Джонс дорогу в вечность. Как это нередко бывает, её полотна взлетели в цене благодаря известию, что знаменитая экспрессионистка больше ничего не напишет.
Каноническое жизнеописание Джонс создаётся прямо на наших глазах. Вернее, его создаёт совершенно конкретная личность. Полли Альтер, альтер эго своей героини, мечется из крайности в крайность, то придавая Лорин мифологические черты, то воспринимая её как жуткую великаншу, перед гениальным творчеством которой все труды и заботы Полли, включая и пресловутую автобиографию, мелки и жалки. Между тем вся жизнь скромной искусствоведки после развода вот-вот пойдёт прахом. Её молодая подруга Джин, лесбиянка и убеждённая сепаратистка, горячо влюбилась в неё и пытается перестроить повседневную жизнь возлюбленной по радикальным лекалам. Стиви, маленький сын Полли, становится персоной нон грата. Невзирая на свой возраст, он всё же мужчина, носитель эссенциальных черт маскулинности, понятно, отрицательных, и не худо бы его куда-нибудь спровадить. Например, в интернат. Подальше от нашей чисто женской, феминистской, полиаморной маленькой коммуны. Что я имею в виду под полиаморностью? Бетси, дорогая, покажись, пожалуйста! И в один прекрасный момент Полли, женщина внешне наивная до смешного, но способная на редкостную проницательность, понимает:
... вся эта сцена -- карикатура на традиционную семью. Сама она -- сварливый муж в поношенных джинсах и мешковатом свитере, хозяин, добытчик, который принёс работу на дом. Милая тактичная жена, ловкая манипуляторша в цветастом фартучке, готовит ужин, а избалованная падчерица притворяется, что помогает.
Стиви, чувствительному и хрупкому мальчику, уготована участь Золушки, однако Полли не согласна мириться с позорной ролью робкого и бесхарактерного Золушкина папаши. На фею-крёстную ей рассчитывать не приходится.
А что же Лорин Джонс? Будет ли дописана её биография? Возможно, но её напишет уже другая Полли Альтер, прошедшая путём своего кумира, чтобы понять: никакой это не кумир, а искавшая, страдавшая, ошибавшаяся женщина. К судьбе Лорин не нашлось единственного ключа, который мог бы объяснить все взлёты и падения. Ни сексуализированное насилие в детстве, ни депрессия в юности, ни мужчины, которых она любила, ни таблетки, которые она глотала -- от насилия, от депрессии, от любви, ни картины, которые она писала -- ничто не рассказало о Лорин Джонс до конца, не свело её к одному эпизоду, не объяснило её в полной мере. Художница отошла в вечный дом свой неизречённая и свободная.
И вот заходишь на страничку любимой писательницы: не вышли ли, например, мемуары, а там... третьего декабря 2020 года... от естественных причин... Я сначала подумала на мерзкий коронавирус, нет, от естественных причин, сиречь от старости. И ведь действительно, нет ничего естественнее, чем уйти на девяносто пятом году жизни, но я продолжаю абсурдно верить, что найдутся черновики, и я ещё прочту новые книги Элисон Лури.