Быть художницей
После вчерашнего поста о книгах по изобразительному искусству поступил предпраздничный вопрос: а что насчёт отечественного искусства? Как дело обстояло с феминистскими тенденциями в Советском Союзе, как обстоит на постсоветском пространстве? На этот вопрос нам отвечает Олеся Авраменко, украинская искусствоведка и критикесса, а книга называется «Гендер в неофициальном советском искусстве». Вышла она в феврале сего года в издательстве НЛО, в набирающей популярность серии «Гендерные исследования». Но не следует бояться сухости и сложности научного материала. Читается «Гендер в неофициальном советском искусстве» как захватывающий приключенческий детектив.
Первая глава исследования посвящена мировой истории феминистского изобразительного искусства. Она довольно тяжеловесна, насыщена новыми для меня именами, и вообще вводит в курс дела капитально. Вот просто сидели и гуглили -- как формировался гендерный подход к анализу искусства, как выглядел тот или иной перформанс, кто были те первопроходицы вроде Линды Нохлин, которым мы обязаны новой оптикой? Как только ценность этой новой оптики начинает отвергаться, можно быть свято уверенными, что мы на родине. Вот отрывок из интервью Константина Звездочётова, одного из основателей арт-группы "Мухоморы", о которой любительницы рок-музыки восьмидесятых несомненно читали у Рыбина в книге "КИНО с самого начала".
Информацию о «феминистском прорыве» я бы назвал, мягко говоря, непроверенной. Скорее всего это была группа маньячек и нимфоманок. Не следует забывать, что это были последние времена советского режима, и народ стремился избавиться от всех его атрибутов. Борьба за равноправие женщин тогда ассоциировалась с бабами в оранжевых жилетах, Валентиной Терешковой и женами, которые работают на двух работах, чтобы прокормить пьяницу-мужа. Наши дамы и мадемуазели были по горло сыты совковым феминизмом и в глубине души мечтали быть домашним курочками и содержанками.
[Эндрю Соломон, The Irony Tower]
Вот так, коротко и ясно. Тот же Соломон рассказывает, как в описываемый период (восьмидесятые годы) жила супруга Звездочётова Лариса Резун-Звездочётова:
Готовила она в уголке, на электроплитке с одной конфоркой, еду накладывала в тарелки или крышки от кастрюль, иногда - на бумагу. Когда я спрашивал ее, как она достала все необходимые ингредиенты, она обычно пожимала плечами и говорила: «Нашла». Еды всегда было больше чем достаточно. Целый день она ходила по магазинам, искала продукты или болтала с друзьями, по вечерам готовила, потом подавала на стол, за которым сидела половина всех художников Москвы, потом убирала со стола и мыла посуду. Уже под утро, когда все уходили, она начинала работать. Когда рассветало, она, поработав ещё пару часов, внезапно заявляла "Кажется, я немножечко устала", и наконец ложилась.
Лариса Резун не стала такой же известной, как Константин Звездочётов и другие "мухоморы". Интересно, почему. Какие у вас гипотезы?
А, к примеру, Вадим Сидур, несмотря на инвалидность, с энтузиазмом включался в работу по дому наравне с супругой, Юлией Нельской (ещё одна причина с уважением относиться к Вадиму Сидуру). Правда, и Нельской пришлось оставить профессию, когда мужа поразил инфаркт. Без неё некому было таскать тяжести в мастерской. Сидур говаривал: если Юля пойдёт работать, то работать не смогу я.
Олеся Авраменко рассматривает деятельность как авангардисток, так и традиционалисток, не только последовательных феминисток вроде Анны Альчук, но и тех художниц, которые не позиционируют себя как сторонниц феминизма, относятся сочувственно, равнодушно, противоречиво.
Татьяна Назаренко. «Утро, бабушка и Николка», 1971
Римма Герловина «Яблоко. Зеркальная игра», 1977
Наталья Абалакова «Явление беременной Натальи народу», 1981
Лариса Резун-Звездочётова, "Для кухни", 1993
Глава из книги: https://polit.ru/article/2021/02/14/ps_avramenko/
Статьи Олеси Авраменко: https://day.kyiv.ua/ru/profile/olesya-avramenko
Другие книги серии «Гендерные исследования»: «Дамы на обочине» Натали Земан Дэвис и «Сметая запреты» А. Беловой, Н. Мицюк и Н. Пушкарёвой -- https://fem-books.livejournal.com/2048555.html
Первая глава исследования посвящена мировой истории феминистского изобразительного искусства. Она довольно тяжеловесна, насыщена новыми для меня именами, и вообще вводит в курс дела капитально. Вот просто сидели и гуглили -- как формировался гендерный подход к анализу искусства, как выглядел тот или иной перформанс, кто были те первопроходицы вроде Линды Нохлин, которым мы обязаны новой оптикой? Как только ценность этой новой оптики начинает отвергаться, можно быть свято уверенными, что мы на родине. Вот отрывок из интервью Константина Звездочётова, одного из основателей арт-группы "Мухоморы", о которой любительницы рок-музыки восьмидесятых несомненно читали у Рыбина в книге "КИНО с самого начала".
Информацию о «феминистском прорыве» я бы назвал, мягко говоря, непроверенной. Скорее всего это была группа маньячек и нимфоманок. Не следует забывать, что это были последние времена советского режима, и народ стремился избавиться от всех его атрибутов. Борьба за равноправие женщин тогда ассоциировалась с бабами в оранжевых жилетах, Валентиной Терешковой и женами, которые работают на двух работах, чтобы прокормить пьяницу-мужа. Наши дамы и мадемуазели были по горло сыты совковым феминизмом и в глубине души мечтали быть домашним курочками и содержанками.
[Эндрю Соломон, The Irony Tower]
Вот так, коротко и ясно. Тот же Соломон рассказывает, как в описываемый период (восьмидесятые годы) жила супруга Звездочётова Лариса Резун-Звездочётова:
Готовила она в уголке, на электроплитке с одной конфоркой, еду накладывала в тарелки или крышки от кастрюль, иногда - на бумагу. Когда я спрашивал ее, как она достала все необходимые ингредиенты, она обычно пожимала плечами и говорила: «Нашла». Еды всегда было больше чем достаточно. Целый день она ходила по магазинам, искала продукты или болтала с друзьями, по вечерам готовила, потом подавала на стол, за которым сидела половина всех художников Москвы, потом убирала со стола и мыла посуду. Уже под утро, когда все уходили, она начинала работать. Когда рассветало, она, поработав ещё пару часов, внезапно заявляла "Кажется, я немножечко устала", и наконец ложилась.
Лариса Резун не стала такой же известной, как Константин Звездочётов и другие "мухоморы". Интересно, почему. Какие у вас гипотезы?
А, к примеру, Вадим Сидур, несмотря на инвалидность, с энтузиазмом включался в работу по дому наравне с супругой, Юлией Нельской (ещё одна причина с уважением относиться к Вадиму Сидуру). Правда, и Нельской пришлось оставить профессию, когда мужа поразил инфаркт. Без неё некому было таскать тяжести в мастерской. Сидур говаривал: если Юля пойдёт работать, то работать не смогу я.
Олеся Авраменко рассматривает деятельность как авангардисток, так и традиционалисток, не только последовательных феминисток вроде Анны Альчук, но и тех художниц, которые не позиционируют себя как сторонниц феминизма, относятся сочувственно, равнодушно, противоречиво.
Татьяна Назаренко. «Утро, бабушка и Николка», 1971
Римма Герловина «Яблоко. Зеркальная игра», 1977
Наталья Абалакова «Явление беременной Натальи народу», 1981
Лариса Резун-Звездочётова, "Для кухни", 1993
Глава из книги: https://polit.ru/article/2021/02/14/ps_avramenko/
Статьи Олеси Авраменко: https://day.kyiv.ua/ru/profile/olesya-avramenko
Другие книги серии «Гендерные исследования»: «Дамы на обочине» Натали Земан Дэвис и «Сметая запреты» А. Беловой, Н. Мицюк и Н. Пушкарёвой -- https://fem-books.livejournal.com/2048555.html