Тове Дитлевсен, часть первая
Детство - оно длинное и тесное, как гроб, и без посторонней помощи из него не выбраться.
Имя Тове Дитлевсен [Tove Ditlevsen] до обидного мало известно на постсоветском пространстве. Её стихи печатались в сборнике «Из современной датской поэзии» [Радуга, 1983], проза - два небольших рассказа - в «Датской новелле XIX-XX веков» [Художественная литература, 1967] (обе книги можно найти разве что в букинистическом). Недавно издательство No Kidding Press выпустило в свет «Детство» [Barndom], первую часть так называемой «Копенгагенской трилогии». Это автобиография, её можно назвать opus magnum Дитлевсен. В шестидесятые годы она, уже знаменитая поэтесса, предприняла (заметьте, после смерти матери и при жизни отца) попытку проанализировать начало своего пути, семейные и классовые истоки.
Итак, имя: Тове Ирма Маргит Дитлевсен. Дата рождения: 14 декабря 1917 года. Родители: Альфрида Мундус, домохозяйка, и Дитлев Нильсен Дитлевсен, кочегар. Адрес: Копенгаген, улица Хедебю, 30 А, четвёртый этаж заднего дома. В Копенгагене существует традиция: есть парадный дом с красивым фасадом, выходящим на улицу, и по нему нумеруются задние дома, стоящие во дворе. В парадном доме жить престижнее, чем в заднем. Эпоха: Великая Депрессия.
На самом дне моего детства стоит отец и смеётся...
Дитлевсены жили не в нищете (у отца была хоть и не постоянная, но всё-таки работа), однако в крайней бедности. Старший брат Тове, Эдвин, с подросткового возраста работал учеником, как говорили раньше, «мальчиком» в мастерской. Закончить школу не удалось и самой будущей писательнице. Хотя педагоги рекомендовали ей как одарённой ученице продолжать образование, идти в гимназию, родители сочли, что достаточно будет для девочки и «места в доме», то есть должности домашней прислуги. Если уж мать всю жизнь проработала горничной, то и дело переходя на новое место работы, для дочери эта профессия в самый раз. Перед конфирмацией в четырнадцать лет Тове с матерью пошла в магазин, и мать купила ей туфли за девять крон. А затем громко сказала, так чтобы слышали и продавщицы:
- Вот тебе последняя пара обуви от нас.
То есть больше обеспечивать не можем, иди-ка ты в люди. Ужас, который испытала девочка-подросток в тот момент, запечатлён и в «Детстве», и в нескольких рассказах. Вообще отношения с матерью можно назвать лейтмотивом детства. Взбалмошная, суровая Альфрида, возможно, страдала каким-то нервно-психическим заболеванием. Большая часть моего детства прошла за изучением её характера, хотя она и остаётся загадочной и настораживающей, подмечала Дитлевсен. Воспитывала детей Альфрида тумаками и бойкотами.
Однажды она подтрунивала над Эдвином из-за того, что он играл с девочкой, отец сказал: и что? Девочки тоже люди. Ах так, ответила мама, крепко сжала губы и не раскрывала рта не меньше восьми дней. На самом деле я была на её стороне, ведь девочкам и мальчикам не положено играть вместе.
Дитлев Дитлевсен был выходец из деревни, бывший подпасок, ушедший в город пешком от матери, злого отчима и десятерых сводных братьев и сестёр. С родительской семьёй он полностью порвал. Будучи рабочим, отец поэтессы находил время для самообразования, любил читать, интересовался политикой и вступил в коммунистическую партию, из списков которой заботливая супруга его вычёркивала всякий раз, когда наступало время выплачивать членские взносы. Упрямый Дитлевсен опять вступал в партию... Семейные игры такие.
Я всегда считала, что, когда стану взрослой, мама наконец-то меня полюбит столь же сильно, как Эдвина. Всё потому, что моё детство раздражает её не меньше, чем меня...
Большая загадка, что у этой странной пары было общего. Дитлевсен пишет, что у её родителей была очень долгая помолвка, отец страшно ревновал, думал, что невеста погуливает, а в итоге пошёл под венец, когда уже было не отвертеться: Альфрида была беременна Эдвином на седьмом месяце. К детям Дитлевсен относился справедливо, но с какой-то прохладцей. Настоящая жизнь его была не дома. Он занимался политикой, был агитатором, мечтал стать писателем. Больше всех заботилась о детях добродушная бабушка, смерть которой стала самым трагическим событием детства Тове. Вокруг текла пёстрая и грязная жизнь, иногда смешная, иногда жуткая, иногда и то, и другое вместе.
У Герды скоро родится малыш, говорит Грете, колотя пятками по мусорным бакам. Он будет такимже тупым, как и Людвиг-Красавчик, отвечает Минна с надеждой. Это случается с детьми, которых заделали по пьянке. Да ни черта подобного, отвечает Рут, тогда бы чуть не все тут были бы тупыми.
Развлекательным чтением «Детство» не назовёшь, но при всей мрачности описаний заунывного, пессимистического впечатления мемуары не производят. Путешествие в цыганской кибитке, острый язык юной хулиганки Рут, забота и любовь бабушки, школьные успехи и счастье быть особенной, отравляемое лишь необходимостью прятать от иронично настроенной семейки тетрадь со стихами. И тут же страшное: отвратительный образ «извращенца»-эксгибициониста, пугавшего детей, дифтерия, семейные и дворовые скандалы. Взросление как погружение из сказки в сложную, страшную, отвратительную правду: нарядная и приветливая Кэтти оказывается проституткой, скромный лавочник взломщиком... Впервые Тове понесла свои стихи в газету в четырнадцать лет. Встретила вполне благосклонный приём, но в детском отделе стихотворения уже нельзя было напечатать, а для взрослого они ещё не подходили. Возвращайтесь года через два, пошутил редактор.
И Тове Дитлевсен вернулась. Первый её поэтический сборник «Девичий нрав» [Pigesind] был издан, когда ей было двадцать два. Тридцать два стихотворения вмещали в себя спектр эмоций от безудержного веселья до чёрной меланхолии и страха перед будущим. Самое знаменитое стихотворение называется «Тревога», и тревоге посвящён первый роман «Ребёнка обидели» [Man gjorde et barn fortræd]. У молодой Кирстен, работницы типографии, тревожное расстройство. Её сковывают разнообразные страхи, мнительность, мучают нервные срывы и ночные кошмары, и как ни старается развязная и смелая подруга Нина втянуть Кирстен в общественную жизнь, ничего не выходит. У Кирстен есть страшная тайна: в детстве её изнасиловал какой-то мужчина. Чтобы исцелиться, она решает разыскать насильника и... отомстить? Простить? Понять? Концовка, как пишут, странная, но критики были в восторге от фрейдистских намёков и сложного синтаксиса романа, подчёркивавшего хитросплетения психики Кирстен. Роман стал бестселлером. Какой-то наглый журналист полюбопытствовал во время интервью, кто же растлил саму Дитлевсен, и та спокойно ответила, что никто не растлевал, книга не автобиографическая, дело в интересе к психологии.
Первый муж Тове Дитлевсен, писатель и журналист Вигго Мёллер, был старше её на тридцать лет, а прожил с нею всего два года. Войдя в литературные круги во многом благодаря мужу, бывшая девочка с улицы Хёдебю стыдилась своего происхождения, необразованности, речевых ошибок. Мёллер, сын директора банка, издававший на собственные средства несколько журналов, с трудом находил с ней взаимопонимание. Впрочем, ему принадлежала гениальная идея основать Клуб молодых художников, где Тове Дитлевсен обрела подруг на всю жизнь, например коммунистку и писательницу Соню Хауберг, мудрую участницу женского движения Эстер Нагель... А также, по закону вселенской подлости, новую любовь. Пит Хейн [Piet Hein], едва ли не самый известный поэт Дании, математик, изобретатель, юморист, сочинитель афоризмов и изобретатель стихотворного жанра «грук», а также просто красавец. Он увёл Тове от мужа, переехал с ней вместе в пансионат, но вскоре охладел, и связь закончилась. Творчество Дитлевсен Пит Хейн неизменно благословлял и в критике, и в поэтической форме. Но как спутницу жизни категорически не рассматривал.
Вернёмся к «Детству» Перевод Анны Рахманько меня очень порадовал. Ознакомиться с первой главой можно по ссылке: https://esquire.ru/letters/203823-chtenie-na-rannyuyu-osen-otryvok-iz-knigi-detstvo-pisatelnicy-tove-ditlevsen-o-zhizni-devochki-iz-prostoy-rabochey-semi-v-danii/#part1
Большая благодарность уважаемой сообщнице a_busha, без её поста я бы о выходе книги не узнала.
Имя Тове Дитлевсен [Tove Ditlevsen] до обидного мало известно на постсоветском пространстве. Её стихи печатались в сборнике «Из современной датской поэзии» [Радуга, 1983], проза - два небольших рассказа - в «Датской новелле XIX-XX веков» [Художественная литература, 1967] (обе книги можно найти разве что в букинистическом). Недавно издательство No Kidding Press выпустило в свет «Детство» [Barndom], первую часть так называемой «Копенгагенской трилогии». Это автобиография, её можно назвать opus magnum Дитлевсен. В шестидесятые годы она, уже знаменитая поэтесса, предприняла (заметьте, после смерти матери и при жизни отца) попытку проанализировать начало своего пути, семейные и классовые истоки.
Итак, имя: Тове Ирма Маргит Дитлевсен. Дата рождения: 14 декабря 1917 года. Родители: Альфрида Мундус, домохозяйка, и Дитлев Нильсен Дитлевсен, кочегар. Адрес: Копенгаген, улица Хедебю, 30 А, четвёртый этаж заднего дома. В Копенгагене существует традиция: есть парадный дом с красивым фасадом, выходящим на улицу, и по нему нумеруются задние дома, стоящие во дворе. В парадном доме жить престижнее, чем в заднем. Эпоха: Великая Депрессия.
На самом дне моего детства стоит отец и смеётся...
Дитлевсены жили не в нищете (у отца была хоть и не постоянная, но всё-таки работа), однако в крайней бедности. Старший брат Тове, Эдвин, с подросткового возраста работал учеником, как говорили раньше, «мальчиком» в мастерской. Закончить школу не удалось и самой будущей писательнице. Хотя педагоги рекомендовали ей как одарённой ученице продолжать образование, идти в гимназию, родители сочли, что достаточно будет для девочки и «места в доме», то есть должности домашней прислуги. Если уж мать всю жизнь проработала горничной, то и дело переходя на новое место работы, для дочери эта профессия в самый раз. Перед конфирмацией в четырнадцать лет Тове с матерью пошла в магазин, и мать купила ей туфли за девять крон. А затем громко сказала, так чтобы слышали и продавщицы:
- Вот тебе последняя пара обуви от нас.
То есть больше обеспечивать не можем, иди-ка ты в люди. Ужас, который испытала девочка-подросток в тот момент, запечатлён и в «Детстве», и в нескольких рассказах. Вообще отношения с матерью можно назвать лейтмотивом детства. Взбалмошная, суровая Альфрида, возможно, страдала каким-то нервно-психическим заболеванием. Большая часть моего детства прошла за изучением её характера, хотя она и остаётся загадочной и настораживающей, подмечала Дитлевсен. Воспитывала детей Альфрида тумаками и бойкотами.
Однажды она подтрунивала над Эдвином из-за того, что он играл с девочкой, отец сказал: и что? Девочки тоже люди. Ах так, ответила мама, крепко сжала губы и не раскрывала рта не меньше восьми дней. На самом деле я была на её стороне, ведь девочкам и мальчикам не положено играть вместе.
Дитлев Дитлевсен был выходец из деревни, бывший подпасок, ушедший в город пешком от матери, злого отчима и десятерых сводных братьев и сестёр. С родительской семьёй он полностью порвал. Будучи рабочим, отец поэтессы находил время для самообразования, любил читать, интересовался политикой и вступил в коммунистическую партию, из списков которой заботливая супруга его вычёркивала всякий раз, когда наступало время выплачивать членские взносы. Упрямый Дитлевсен опять вступал в партию... Семейные игры такие.
Я всегда считала, что, когда стану взрослой, мама наконец-то меня полюбит столь же сильно, как Эдвина. Всё потому, что моё детство раздражает её не меньше, чем меня...
Большая загадка, что у этой странной пары было общего. Дитлевсен пишет, что у её родителей была очень долгая помолвка, отец страшно ревновал, думал, что невеста погуливает, а в итоге пошёл под венец, когда уже было не отвертеться: Альфрида была беременна Эдвином на седьмом месяце. К детям Дитлевсен относился справедливо, но с какой-то прохладцей. Настоящая жизнь его была не дома. Он занимался политикой, был агитатором, мечтал стать писателем. Больше всех заботилась о детях добродушная бабушка, смерть которой стала самым трагическим событием детства Тове. Вокруг текла пёстрая и грязная жизнь, иногда смешная, иногда жуткая, иногда и то, и другое вместе.
У Герды скоро родится малыш, говорит Грете, колотя пятками по мусорным бакам. Он будет такимже тупым, как и Людвиг-Красавчик, отвечает Минна с надеждой. Это случается с детьми, которых заделали по пьянке. Да ни черта подобного, отвечает Рут, тогда бы чуть не все тут были бы тупыми.
Развлекательным чтением «Детство» не назовёшь, но при всей мрачности описаний заунывного, пессимистического впечатления мемуары не производят. Путешествие в цыганской кибитке, острый язык юной хулиганки Рут, забота и любовь бабушки, школьные успехи и счастье быть особенной, отравляемое лишь необходимостью прятать от иронично настроенной семейки тетрадь со стихами. И тут же страшное: отвратительный образ «извращенца»-эксгибициониста, пугавшего детей, дифтерия, семейные и дворовые скандалы. Взросление как погружение из сказки в сложную, страшную, отвратительную правду: нарядная и приветливая Кэтти оказывается проституткой, скромный лавочник взломщиком... Впервые Тове понесла свои стихи в газету в четырнадцать лет. Встретила вполне благосклонный приём, но в детском отделе стихотворения уже нельзя было напечатать, а для взрослого они ещё не подходили. Возвращайтесь года через два, пошутил редактор.
И Тове Дитлевсен вернулась. Первый её поэтический сборник «Девичий нрав» [Pigesind] был издан, когда ей было двадцать два. Тридцать два стихотворения вмещали в себя спектр эмоций от безудержного веселья до чёрной меланхолии и страха перед будущим. Самое знаменитое стихотворение называется «Тревога», и тревоге посвящён первый роман «Ребёнка обидели» [Man gjorde et barn fortræd]. У молодой Кирстен, работницы типографии, тревожное расстройство. Её сковывают разнообразные страхи, мнительность, мучают нервные срывы и ночные кошмары, и как ни старается развязная и смелая подруга Нина втянуть Кирстен в общественную жизнь, ничего не выходит. У Кирстен есть страшная тайна: в детстве её изнасиловал какой-то мужчина. Чтобы исцелиться, она решает разыскать насильника и... отомстить? Простить? Понять? Концовка, как пишут, странная, но критики были в восторге от фрейдистских намёков и сложного синтаксиса романа, подчёркивавшего хитросплетения психики Кирстен. Роман стал бестселлером. Какой-то наглый журналист полюбопытствовал во время интервью, кто же растлил саму Дитлевсен, и та спокойно ответила, что никто не растлевал, книга не автобиографическая, дело в интересе к психологии.
Первый муж Тове Дитлевсен, писатель и журналист Вигго Мёллер, был старше её на тридцать лет, а прожил с нею всего два года. Войдя в литературные круги во многом благодаря мужу, бывшая девочка с улицы Хёдебю стыдилась своего происхождения, необразованности, речевых ошибок. Мёллер, сын директора банка, издававший на собственные средства несколько журналов, с трудом находил с ней взаимопонимание. Впрочем, ему принадлежала гениальная идея основать Клуб молодых художников, где Тове Дитлевсен обрела подруг на всю жизнь, например коммунистку и писательницу Соню Хауберг, мудрую участницу женского движения Эстер Нагель... А также, по закону вселенской подлости, новую любовь. Пит Хейн [Piet Hein], едва ли не самый известный поэт Дании, математик, изобретатель, юморист, сочинитель афоризмов и изобретатель стихотворного жанра «грук», а также просто красавец. Он увёл Тове от мужа, переехал с ней вместе в пансионат, но вскоре охладел, и связь закончилась. Творчество Дитлевсен Пит Хейн неизменно благословлял и в критике, и в поэтической форме. Но как спутницу жизни категорически не рассматривал.
Вернёмся к «Детству» Перевод Анны Рахманько меня очень порадовал. Ознакомиться с первой главой можно по ссылке: https://esquire.ru/letters/203823-chtenie-na-rannyuyu-osen-otryvok-iz-knigi-detstvo-pisatelnicy-tove-ditlevsen-o-zhizni-devochki-iz-prostoy-rabochey-semi-v-danii/#part1
Большая благодарность уважаемой сообщнице a_busha, без её поста я бы о выходе книги не узнала.