Польша/Украина: Жанна Слонёвска
Жанна Слонёвска [Żanna Słoniowska] родилась в 1978 году во Львове, окончила редакторский факультет Украинской академии книгопечатания, работала журналисткой в газетах, на телевидении и на радио. C 2002 года живёт Польше: сначала училась в докторантуре в Варшаве, потом, выйдя замуж, переехала в Краков. Собранный ею фотоальбом «Предвоенный Львов: самые красивые фотографии» [Przedwojenny Lwów: najpiękniejsze fotografie, 2013] содержит интересные исторический комментарии. Некоторые фото можно посмотреть по ссылке: https://culture.pl/ru/work/zhanna-slonyovskaya-dovoennyy-lvov-luchshie-fotografii.
И первая книга Слонёвской, «Дом с витражом» [Dom z Witrażem, 2015] также посвящена родному городу и его истории. Сама писательница рассказывала:
- Каждый человек ищет безопасности, но лично для меня работа над книгой никак не вязалась с этой основной человеческой потребностью. Все пять лет это был вопрос веры. Я писала на родном языке текст, которого никто не ждал. Я даже бросила работу. Однако мир, который я открыла взамен, превзошёл все мои самые смелые ожидания.
Итак, исторический дом в центре Львова с огромным витражным окном на лестнице. Коммунальная квартира. В ней живёт большая семья: четыре поколения. Прабабка (её так и называют Прабабка, не упоминая имени), бабушка, мать и дочь, она же внучка, она же правнучка, рассказчица этой необычной семейной повести. Нередко семьи, состоящие полностью из женщин, принижают, называют в глаза и за глаза псевдотермином «бабья яма», снимают про них сочувственно-трагикомические фильмы в духе «Ребра Адама»: какая драма, вы подумайте! Женщины без мужчин! На деле чисто женские семьи - разные, очень разные. В Доме с витражом всё крутится вокруг главы семейства, вздорной, взбалмошной и решительной прабабушки, пани Станиславы. Бывшая оперная певица, женщина недюжинного таланта и больших страстей, своей кроткой и скромной дочери Прабабка, без преувеличений, искалечила жизнь. У бабушки даже имени нет; Аба - это искажённое баба. Единственная дочь Абы, Марианна, пошла в Станиславу и одарённостью, и характером...
Кажется, в этом доме не спорят лишь об одном: о рецепте торта «Львов», в который, как известно, добавлять маргарин есть чистая профанация и саботаж. Безымянная героиня растёт в атмосфере бесконечных баталий на любые темы, от бытовых до национально-политических.
- Я полька до мозга костей, - говорила Аба.
- Я украинка по выбору, - сказала Мама.
- Москали - вон! - кричали мне мальчишки.
- Моя национальность - львовянин, - повторял Микола вслед за своим учителем Валерием Бортяковым. Последнее нравилось мне больше всего.
Согласие невозможно ни по одному пункту. Допустимо только перемирие, когда все, растрёпанные и запылённые, прекращают драку и нервно переглядываются, пытаясь припомнить, из-за чего же побоище началось. О, если бы она знала, как мало ей осталось! О, если бы они знали, как мало ей осталось!
Слово “мама” для меня не картинка, а звук. Он начинается в животе, через легкие и гортань проникает в трахею и застревает в горле. Мама всегда говорила, что я полный музыкальный ноль, поэтому я никогда не пою. И все-таки голос, который рождается у меня внутри, - ее голос, ее меццо-сопрано. Дело в том, что, когда я сидела у нее в животе, мне казалось, что этот голос принадлежит мне, а когда я оттуда вышла, выяснилось, что он только её. Наша музыкальная “раздельность” длилась одиннадцать лет, до самой её смерти. Потом долго не было ничего, ни звуков, ни цвета, только сквозная дырочка под лопаткой. А когда я наконец выросла, оказалось, что это она сидит у меня в животе. Теперь уже она ничего не видит. Она снова - только голос, прекрасное меццо-сопрано. А я напрасно стою перед зеркалом, открываю рот и пытаюсь этот голос из себя добыть.
Витраж в виде дерева, описанный в романе, не вымышлен. Ровно в тот день, когда «Дом с витражом» был отдан в редакцию, чудо-дерево забрали на реставрацию. И то был знак судьбы. В 2016 году роман получил премию имени Конрада за лучший дебют и был номинирован на главные литературные премии Польши: Nike и Angelus.
В замечательном переводе Мадины Алексеевой «Дом с витражом» печатался в журнале «Иностранная литература» (2017, №9). Начало можно прочесть здесь: https://magazines.gorky.media/inostran/2017/9/dom-s-vitrazhom.html. В украинском переводе роман издан отдельной книгой: «Дім з вітражем», [Видавництво Старого Лева, 2016].
И первая книга Слонёвской, «Дом с витражом» [Dom z Witrażem, 2015] также посвящена родному городу и его истории. Сама писательница рассказывала:
- Каждый человек ищет безопасности, но лично для меня работа над книгой никак не вязалась с этой основной человеческой потребностью. Все пять лет это был вопрос веры. Я писала на родном языке текст, которого никто не ждал. Я даже бросила работу. Однако мир, который я открыла взамен, превзошёл все мои самые смелые ожидания.
Итак, исторический дом в центре Львова с огромным витражным окном на лестнице. Коммунальная квартира. В ней живёт большая семья: четыре поколения. Прабабка (её так и называют Прабабка, не упоминая имени), бабушка, мать и дочь, она же внучка, она же правнучка, рассказчица этой необычной семейной повести. Нередко семьи, состоящие полностью из женщин, принижают, называют в глаза и за глаза псевдотермином «бабья яма», снимают про них сочувственно-трагикомические фильмы в духе «Ребра Адама»: какая драма, вы подумайте! Женщины без мужчин! На деле чисто женские семьи - разные, очень разные. В Доме с витражом всё крутится вокруг главы семейства, вздорной, взбалмошной и решительной прабабушки, пани Станиславы. Бывшая оперная певица, женщина недюжинного таланта и больших страстей, своей кроткой и скромной дочери Прабабка, без преувеличений, искалечила жизнь. У бабушки даже имени нет; Аба - это искажённое баба. Единственная дочь Абы, Марианна, пошла в Станиславу и одарённостью, и характером...
Кажется, в этом доме не спорят лишь об одном: о рецепте торта «Львов», в который, как известно, добавлять маргарин есть чистая профанация и саботаж. Безымянная героиня растёт в атмосфере бесконечных баталий на любые темы, от бытовых до национально-политических.
- Я полька до мозга костей, - говорила Аба.
- Я украинка по выбору, - сказала Мама.
- Москали - вон! - кричали мне мальчишки.
- Моя национальность - львовянин, - повторял Микола вслед за своим учителем Валерием Бортяковым. Последнее нравилось мне больше всего.
Согласие невозможно ни по одному пункту. Допустимо только перемирие, когда все, растрёпанные и запылённые, прекращают драку и нервно переглядываются, пытаясь припомнить, из-за чего же побоище началось. О, если бы она знала, как мало ей осталось! О, если бы они знали, как мало ей осталось!
Слово “мама” для меня не картинка, а звук. Он начинается в животе, через легкие и гортань проникает в трахею и застревает в горле. Мама всегда говорила, что я полный музыкальный ноль, поэтому я никогда не пою. И все-таки голос, который рождается у меня внутри, - ее голос, ее меццо-сопрано. Дело в том, что, когда я сидела у нее в животе, мне казалось, что этот голос принадлежит мне, а когда я оттуда вышла, выяснилось, что он только её. Наша музыкальная “раздельность” длилась одиннадцать лет, до самой её смерти. Потом долго не было ничего, ни звуков, ни цвета, только сквозная дырочка под лопаткой. А когда я наконец выросла, оказалось, что это она сидит у меня в животе. Теперь уже она ничего не видит. Она снова - только голос, прекрасное меццо-сопрано. А я напрасно стою перед зеркалом, открываю рот и пытаюсь этот голос из себя добыть.
Витраж в виде дерева, описанный в романе, не вымышлен. Ровно в тот день, когда «Дом с витражом» был отдан в редакцию, чудо-дерево забрали на реставрацию. И то был знак судьбы. В 2016 году роман получил премию имени Конрада за лучший дебют и был номинирован на главные литературные премии Польши: Nike и Angelus.
В замечательном переводе Мадины Алексеевой «Дом с витражом» печатался в журнале «Иностранная литература» (2017, №9). Начало можно прочесть здесь: https://magazines.gorky.media/inostran/2017/9/dom-s-vitrazhom.html. В украинском переводе роман издан отдельной книгой: «Дім з вітражем», [Видавництво Старого Лева, 2016].