Четверг, стихотворение: Анхил Марин
Чтоб тебя поразила стрела
Гордый сокол мой, пусть тебя ранит стрела,
Сизый голубь мой, пусть тебя пуля сразит.
Грех тебе: ты спалил мое сердце дотла,
Мне с другой изменил - нету горше обид.
На охоте мне сокол попался в силки,
Провела с этим соколом сладкие дни.
Многих сплетниц чернили меня языки,
Но сегодня иное болтают они.
Сыплет яд мне на сердце безжалостный слух:
Мол, другая у сокола нынче в чести.
Тяжело, словно спину сломали мне вдруг
И свинцовую кладь заставляют нести.
Я с тобою доверчивой слишком была,
Из-за этого в сплетнях тону я сейчас.
Постоянства мужского в тебе не нашла,
Человеком считая, ошиблась сто раз.
Хоть, как целый аул, я рассудком сильна.
Не сумела любви своей скрыть, видит Бог.
Мир на чести моей не нашёл бы пятна,
Ты вошел в моё тело, как в ножны клинок.
Драгоценнейший яхонт, упавший с горы,
Из жемчужного моря коралл дорогой, -
Разве сделалась хуже я с этой поры
Или в юной красе уступила другой?
Пусть достанется тело моё воронью,
Если раз хоть с другим, как с тобой, я была.
Ни тебя, ни соперницы я не виню,
Оба счастливы будьте, мне жизнь не мила.
Если вправду способна любовь замарать,
То не хватит воды, чтоб влюбленных отмыть.
Если страстью горевших неверными звать,
То с крестом на груди должен каждый ходить.
(Перевод Я. Козловского)
Дуда чIор речIчаяв
Дуда чIор речIчаяв, чIухIараб лачен,
ЧIухIдае мун хьвадун, хьи дие гьечIо.
ЧIордал гулла щваяб, сурмияб микки,
Дун тун, цогияц ккун, хIакъ батиларищ?
Лочнода чангит бан, чан гьабулелъул,
Чанги рагIи щвана гьал гIадамазул.
Щунгъаруй кIичI битIун, лъабго моцI индал,
КIалъай батIа буго гIолил ясазул.
Дир багIараб лачен чидай анилан,
Унтараб тIуладе тIамуна загьру.
Гьанже кин букIинеб керенеалъул гьан,
Бекараб мугъалда тIухьидул михир.
Мунги чийин абун, чучун йикIана,
Чи гурев жо ватун, тана жахIавго.
Мунги гIаданилан мукIурлъараб кIал,
Дуда кIалъарай дун яхъана кIалухъ.
Маргъалул гъогъолъан борчIараб чIимих,
Дун руччабаздаса тIаса йищарай.
Жавгьарул кьурулъан бортараб гамачI,
Дун гьал ясаздаса гIемерго лъикIай.
Дунялгун дандцIараб ияхI бугей дун,
Мун чорхолъ восидал, чучун йикIана.
Росдад бащадаб гIакълу бугей дун,
Мун берцин вихьидал, мукIурлъун ккана.
Дун, дие гурони, чучун ятани,
Чаргъудуз тIутIуйги маргъалалъул черх.
Ди гурого рокьи ккечIеб батани,
Дуего гIумру тун, гIажал босила.
Рокьи гьабунщинал чороклъанани,
Чурде лъим гIеларо гьаб дунялалъул.
Балай гьабунщинал капурлъанани,
Кинабгоги халкъалъ ханч базе ккела.
Взято отсюда: https://vk.com/wall-71137638_1
Анхил Марин [ГIанхил Марин] родилась в аварском ауле Ругуджа, в бедной крестьянской семье. Дата её рождения точно не известна, в биографических справочниках указывают 1840 или 1847 год. С раннего возраста Анхил отличалась не только способностями к поэтической импровизации, но и исключительной физической силой. Проявления обоих талантов в родном селении вспоминают до сих пор, часто с несколько былинной интонацией:
Я ездила в Ругуджа, расспрашивала тамошних жителей. Настоящая Анхил Марин была крепкая, здоровенная смелая, сильная женщина, и потом, ругуджинки всегда славились своей боевитостью. Рассказывают, что когда ей было лет 15-16, их поле потравила соседская корова. И Анхил Марин так разобралась с хозяином коровы, что через несколько дней он скончался от побоев.
Девушку приговорили к высылке из родного аула на три года. Мы такое наказание воспримем как слишком лёгкое, но для женщины, воспитывавшейся в традиционной культуре, то была суровая кара. Все социальные связи отчуждаются. Всё, чем жила и дышала с рождения, становится недосягаемым. Вокруг остаются одни посторонние... Добровольно вместе с Анхил в ссылку отправилась её сестра. Через три года молодая поэтесса вернулась в родной аул. Что характерно, семья погибшего с ней примирилась, общество приняло. Талантливую импровизаторшу стали звать на похороны в качестве плакальщицы. Погребальный плач - целое искусство, сложное и достойно вознаграждаемое. Неукротимая Анхил привнесла в оплакивание гнев и сатиру, в ряде случае открыто указывая на виновников смерти. У неё был круг восторженных почитателей. И был круг врагов.
Утверждается, что Зунти-наиб, старшина общины, был оскорблён хулительной песней, которую Анхил Марин сочинила в его адрес, и отдал приказ: зашить дерзостной особе рот. Что его ретивые сподвижники и выполнили, а затем казнили женщину. В Ругудже показывают даже безымянную могильную плиту, к которой якобы привязали израненную Анхил Марин. Тем не менее современные учёные считают, что гибель поэтессы - красивая легенда. Наиб действительно приказал, чтобы певице зашили рот, но "зашить рот" в аварском - идиоматическое выражение, примерно соответствующее русскому "заткнуть глотку". Когда мы говорим, что таким-то заткнули глотку, мы же не представляем себе, что натурально приходит человек с кляпом и помещает кляп в глотку... На самом деле поэтесса, попиравшая все и всяческие устои, прожила долгую жизнь и мирно скончалась в своей постели около 1905 года. Когда С. Анохина брала интервью (оттуда я все живописные подробности и узнала) с Патимат Тахнаевой, исследовательницей биографии Анхил Марин, то есть в 2017 году, была ещё жива внучка "аварской Сафо". История рядом. Стоит только протянуть руку.
Стихотворение о соколе и стреле предпослано в качестве эпиграфа новому роману Марины Ахмедовой "Камень Девушка Вода" (АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2018). Это моё первое знакомство с творчеством Ахмедовой. Имя для меня совершенно незнакомое, хотя "Дом слепых" у нас в сообществе упоминался в подборке: https://fem-books.livejournal.com/928318.html. Что меня поразило до глубины души, психологическая жизнь аула описана такой же, какой она была, наверное, в XIX столетии, во времена Анхил Марин. С одной стороны нерасчётливое открытое чувство, страсть, с другой стороны -- дальновидная мещанская осторожность, как бы чего не вышло. И сплетни. Куда ж без них. Джамиля в "Камне" -- прямая противоположность своей прославленной землячки. Анхил была могучей богатыркой - Джамиля всё детство пролежала больная, да и сейчас еле ходит. Анхил открыто говорила о своей любви - Джамиля молчит и будет молчать. Анхил сочиняла -- учительница словесности Джамиля рассказывает о том, что сочинили другие люди. И они обе под прицелом, они обе мишень вечных пересудов и перешёптываний. Никогда не отщепенки до конца, но никогда и не полностью свои. Люди пограничья.Когда рассказываешь о них, всегда кажется, что надо было рассказывать совсем по-другому.
Приди, ясноокий
Приди, ясноокий, взгляни на меня,
С тобой, предаваясь любви, мы
Сольёмся, как будто два жарких огня,
И вновь разойдёмся, любимый.
Да будут святыми те вешние дни,
Когда мы бросались в объятья друг другу,
И гурии нас окружали одни,
Стремясь оказать нам любую услугу.
Пусть белую грудь мою змеи пронзят,
Что жарко дышала любовью земною.
За то, что был страстным очей моих взгляд,
Пускай их засыплют сырою землею.
Вся горечь кончины лишь мертвым ясна.
Ужель перестала ходить по земле я?
О камень могильный, где надпись видна,
Ужель ты несчастной любви тяжелее?
Ужель осквернится мечеть от того,
Что я появлюсь в ней, как будто святая?
Иль тень упадет от греха моего
На тех, с кем несётся ладья золотая?
В богатую сбрую сама облачу
Еще не объезженную полукровку,
Когтистого беркута я научу
С бубенчиком звонким охотиться ловко.
Какие к любимому думы пришли,
Скажи мне, ита́рку - волшебная птица?
Поведай, орел, проплывая вдали,
Куда в своих мыслях любимый стремится?
Нам, видно, мой сокол, расстаться пора.
Давай предадим наши клятвы забвенью.
Погасим любовь, словно пламя костра,
Базарного люда мы стали мишенью.
На кручи взлечу, поселюсь вдалеке
От пёстрых ворон и всезнающих улиц,
На сваях жилище построю в реке,
Чтоб сплетен не слышать кудахчущих куриц.
Шипящие гадины, долго иль нет
Вонзать в мое имя вы будете жала?
Пусть пальцами тычет в меня хоть весь свет, -
Пройду, не сутулясь, кремнёвой я стала.