День сурка

[feloula]

Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано, сохнет трещинками
звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами, в грудь твою сонно
тычутся, у тебя была таких тысяча, но - твоим именем оцарапаны мои
губы, что как вино, потому что сухое красное, потому что горчит оно.
Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой, под изящным
твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то. Ранит губы бокалом
сколотым твое имя, что как вино, потому что в хрусталь оправлено,
потому что пьянит оно. Я пропитана, вся пропитана алкоголем и
сигаретами, одинокие спят одетыми, а бывает и неумытыми. А бывает,
совсем не спят они, на постелях своих распятые, и баюкают, будто
спятили, телефонные номера. Эти судороги сердечные - бесконечные,
бесконечные, никакого вам нахуй завтра, никакого в пизду вчера. Это
худшая из агоний, так что дай мне скорей ладони, видишь тучи над
Панксатони - нам не выбраться, день сурка. Я уже походила в шлюхах, а
теперь я побуду строгой, ты один меня станешь трогать и одну меня
будешь нюхать; говоришь, есть неалкоголики, у которых побольше
кролики?.. Ну, любуйся. Издалека.
(Анна Ривлоте)